Страница 11 из 89
— Да это Светка, иногда в гости приезжает к Женьке, она его девушка, — небрежно махнул один из наёмников.
Коля помрачнел ещё больше:
— Это вы дома можете свои порядки устраивать, а здесь не надо разврат выставлять, чтобы её больше не бывало на территории…
Он не успел закончить, как девушка со спутанными тёмными волосами снова появилась и перебила его:
— Ладно, ладно, сейчас уйду, не ори только, башка и так болит.
Мужчину взбесило больше не то, как она непринуждённо держалась перед ним раздетая, а то, что он не смог отвернуться от обнажённых бёдер и длинных голых ног. Его взгляд будто тянула огромная сила, а воли сопротивляться ей совершенно не было.
Зло сплюнув на пыльный пол, Николай вышел и, размахивая руками, пошёл к дому общины, ругаясь про себя низости современных девушек.
Сегодня же он не стал заглядывать в бытовку и будить ребят, подсознательно не желая встретить там Свету — смелую и дерзкую девушку.
С того утра не Зоя занимала его сны, а эта бесстыдная девчонка, отдававшая себя всем, кому захочется. Он понимал, что это ненормально, и потому для себя решил избавиться от наваждения радикальным способом — нужно было как можно быстрее создать семью и не думать о других женщинах, тем более, таких, как эта Света. Мужчина должен жить разумом, не кидаться на распутных женщин, ограничивать низменные желания своей плоти, а в этом ему может помочь только холодный рассудок и семья. Ответственность за кого-то отрезвляет, делает человека более серьёзным, и уже никакая красавица не будет ему интересна.
Не успев зайти в дом, взгляд Николая натолкнулся на тонкую фигурку в беседке, склонившуюся к ноутбуку. Это Зоя ни свет, ни заря что-то писала.
Он нахмурился ещё больше, шаги стали шире, походка нетерпеливее. Приблизившись, он увидел, как Зоя вздрогнула, испуганно повернулась и быстро закрыла ноутбук. Алые пятна пошли по гладким щекам. Николай всегда видел, что она красива. Быть может, не той красотой, какую принято называть модельной, но синие глаза трудно было спутать с другими. Однако с той Светой он бы её не сравнил, они были словно из разных вселенных.
— Ты с реки? — немного суетливо спросила она, покраснев ещё больше.
Коля кивнул, сев напротив на лавку и сложив большие руки на вскрытом лаком столе.
— Ты что тут делаешь? — спокойно спросил он, и Зоя почувствовала, что нервничает.
— Пишу лекцию, я тебе говорила же…
— Зачем так надрываешься? Почему не спишь? Я же знаю, что ты не ранняя пташка, — он попытался тепло улыбнуться, но вышла лишь какая-то гримаса.
— Не спалось, и я решила кое-что исправить, сегодня для нас важный день.
Всё то время, что она говорила, он кивал, потом глубоко вздохнул и огляделся. В беседку проникали пронзительные солнечные лучи сквозь густую листву тополей и слепили. На янтарном покрытии стола отражались блики и тоже оседали в мозгу, но пока ненавязчиво, по-утреннему. В летней кухне пока никого не было, и он удивился этому, потому что мать тоже рано вставала всю свою жизнь.
— Батюшка когда приедет? — с какой-то тоской в голосе спросила Зоя.
Николай внимательно взглянул на неё:
— А зачем тебе?
Женщина промолчала, отрешённо смотря куда-то во двор. На несколько минут они замолчали, потом мужчина произнёс, удивляясь, что впервые за всю жизнь им не о чем поговорить, и вообще они какие-то стали чужие друг другу:
— Его ещё долго не будет, недели три — важные дела в Москве, а потом привезёт сюда нашего архиепископа Пантелеймона и главу ярославской епархии. Надеюсь, к тому времени мне им будет что показать.
— Что ты, вы там целыми днями! И так много сделали, молодцы! — искренне сказала Зоя.
— Зоя, а ты не хочешь со мной поговорить? — спросил он.
Она с трудом оторвала взгляд от расслабляющего полумрака под деревьями, куда и за весь день не проникнет солнце, но на Николая так и не взглянула.
— О чём ты хочешь поговорить? — в голосе сквозила настороженность и предчувствие.
— Тебе уже 32 года, скоро 33, давай подумаем о семье?
Паникой было бы мало назвать то, что промелькнуло во взгляде молодой женщины. Она до белых полос прикусила губы и молчала.
— Очень было бы хорошо обвенчаться до Успенского поста, как ты думаешь? — казалось, он не замечал смятение невесты.
На самом деле Николай всё прекрасно видел, только не хотел ей показывать, насколько его это задевает. По мнению Коли, она быстрее перестанет бояться и паниковать, если мужчина будет вести себя уверенно.
— Это… это начало августа? — тихо спросила она, но её голос был твёрд. Ресницы дрожали от частого моргания, ладони вцепились друг в друга — Зое было невыносимо думать о своём замужестве с Николаем в такой сложный период жизни.
В тот момент, когда она до самой глубины души влюбилась в другого мужчину. И разумом женщина понимала, что у них нет ничего схожего, а она его не интересует, и поэтому никакого будущего не будет… сердцу это было сложно рассказать. Душа томилась и болела. Зоя отчаянно молилась, чтобы избавиться от этого наваждения, с болью в груди искала на свои вопросы ответы в библии, и именно поэтому хотела бы поговорить с отцом Алексием. Быть может, это не любовь, и исчезнет, но тогда что же?
Бессонные ночи уже стали привычными для Зои, а любой его взгляд или слово резали по самой беззащитной части души.
Николай вернул её к реальности:
— Когда приедет отец Алексий, сразу с ним и поговорим — он будет очень рад. Скорее всего, тогда же совершим и обручение. Я куплю кольца, хочешь — поедем выбирать вместе.
Жених уверенно улыбнулся совсем запуганной Зое, и она с гложущим чувством беспомощности подумала, что Коля довольно симпатичный, добрый, да и знала она его как себя, он бы никогда не обидел, но не было у неё к нему тех чувств, как к Чёрному. Не ёкала душа, не пела и не отрывалась от груди, когда он был рядом. Быть может, Николай и был бы хорошим мужем, но не ей… или не сейчас.
Зоя была почти уверена — Чёрный уедет, и все её мучения кончатся. Она больше никогда и не узнает о нём ничего, разве что иногда только будет замирать сердце при воспоминании, но и это вскоре пройдёт.
— У меня к тебе единственная просьба, Коля, — произнесла она тоном обречённого человека. — Сохрани пока всё в секрете до возвращения батюшки, никому не говори. И не покупай ничего. Мне очень тяжело, я всегда знала тебя, как друга… И если ты хочешь всё совершить этим летом, прошу, давай подождём. Мне нужно время, чтобы подумать. Я пока не обещаю быть твоей невестой, — Зоя прекрасно понимала, что если даст это слово сейчас, то не простит себе мыслей о другом мужчине, тогда она будет грешна, и обманывать Колю не хотелось, он не заслуживал этого.
— Хорошо, я согласен, — кивнул он, и вдруг без всякой паузы спросил:
— Ты сколько спишь в последнее время?
— Немного, я вся в работе, — честно ответила Зоя и про себя прикусила язык, потому что незачем Коле знать о её глупых, запоздалых на 15 лет переживаниях.
Когда он ушёл в дом, чтобы переодеться для работы, Зоя осталась сидеть в беседке. Из-за косых утренних лучей ночная прохлада постепенно наполнялась зноем летнего дня, скоро обещав превратить вокруг всё в оранжевое зарево жары.
Молодая женщина не замечала ничего вокруг, погружённая в мысли. Мучения её обострялись, когда Чёрный, которого на самом деле звали Вячеслав Чернов, (это Зоя тайком узнала у Аманатидиса) был рядом, а это продолжалось в течение двух недель.
Им так пришлось по душе работать с ребятами детского дома № 10, что и байкеры, и группа «Светоч» с удовольствием приезжали к ним с утра и оставались до вечера. Чёрный участвовал во всех лекциях Зои, задавал вопросы, даже рассказывал свои примеры из жизни, чтобы было понятнее, но по отношению к ней держался очень и очень холодно. Не было ни разу между ними той атмосферы доверия и веселья, какая возникла в первый день приезда в детский дом. А однажды он откровенно и жестоко посмеялся над ней, когда они вдруг остались наедине.