Девочка Хозяина Порока

Мне бы сейчас развалиться и демонстрировать весь свой пофигизм. Но не могу. Скрестив руки, закрываю грудь с постыдно торчащими сосками.

Я выгляжу, как шлюха…

- Ты завела толпу, Белла.

Проговаривает сухо, сверлит меня нечитаемым взглядом, а затем задает вопрос:

- Скажи мне, красивая, почему я не должен трогать тебя? Ты привлекательна, в моем вкусе. Обычно не церемонюсь. Ставлю своих женщин на колени и долблюсь в орущих и кончающих подо мной сук. Почему я не трогаю тебя?

- Простите?!

У меня челюсть отвисает от подобного откровения.

Тем временем Гор встает, обходит стол и садится на него, коротким движением поправив черные, идеально выглаженные брюки.

Смотрит на меня сверху вниз, и я буквально врастаю в спинку кресла.

- Это не свойственно мне, малышка. Я эгоист и хорошая сволочь. Обожаю секс и красивых кисок. А на тебя хоть и стоит, но ты барьер ставишь. Я хочу тебя, Белла.

Смеюсь. Нервическое, наверное. Вскакиваю с кресла, наступаю на вольготно устроившегося мужчину. Запрокидываю голову и шиплю зло:

- Не шлюха, может, поэтому не трогаешь?! Я вообще против гаремов, а ты ничего другого предложить не можешь! Я не могу быть “одной из”! Да и вообще я не ложусь в постель с первым встречным!

Смех слышу хриплый. Интересный тембр, который не ускользает от моего восприятия. Кажется, единственное, чего смогла добиться своим демаршем - это развеселить хозяина “Порока”.

- Детка, тебе карандаш дать?

- В смысле, зачем мне карандаш?

Настроение меняется у него слишком быстро. Давлюсь воздухом, теряя весь свой боевой запал. Не понимаю его. Манипулирует мной.

- Губу закатать, - отвечает твердо и внезапно сильные пальцы впиваются в меня, фиксируя шею и затылок.

Наклоняется близко-близко. Обдает ментоловым дыханием.

- Для меня нет ничего запретного, Белла. Если я хочу что-то, я это получаю.

Второй рукой проводит от запасться к локтю. Один его палец скользит по разгоряченной коже. Заставляет мурашки пробегать по всему телу и сердце удар пропускает, когда твердые губы оказываются от меня на расстоянии поцелуя.

Весь запал уходит. Я медлю. Что-то внутри не позволяет драться и защищаться. Словно хочется, чтобы коснулся, дав попробовать горечь его губ. Зажмуриваюсь, дыхание вырывается хрипом. Тело колотит и это не от страха.

- Глазки открой, красивая, я смотреть люблю, видеть люблю...

Слушаюсь. Этому мефистофельскому магнетизму невозможно противостоять.

- Я не беру женщин силой, Белла… - шепчет практически на грани слышимости и твердая рука скользит к плечам, проходится по ключицам и опускается на мою грудь, легонько сжимая, теребя через тонкую преграду горошинку соска.

Хочу вырваться, но его руки обладают силой и за нежным касанием скрывается хватка зверя. Я трепещу, но не пытаюсь отойти. Не могу. Ничего не могу. И тело…

Чувствую странную вибрацию, как будто искры проскальзывают по нервным окончаниям.

Спускает руку к моим бедрам и быстрым движением отодвигает трусики.

- Не смей! – шиплю, в глазах слезы стоят. Я впервые что-то чувствую. Тело откликается странными волнами тепла. От его пальцев идет жар. Гор заставляет задыхаться.

- Давненько такого не испытывал. Ты, видно, любого мужика одним взглядом мысленно дрочить заставляешь.

Играет с нежными лепестками, второй палец к игре своей добавляет и растирает, не спеша, заставляя губу закусывать. Беспомощность перед опытным мужчиной, который знает, что делает, ошеломляет.

Веки прикрываются, и я просто оказываюсь не готовой к подобному натиску. Изучаю твердую линию резко очерченных губ. Не касается меня, а кажется, что язык его в своем рту чувствую и вкус поцелуя с горечью.

Усиливает натиск и немного в меня проскальзывает.

- Давай, маленькая. Отпусти себя. Тебе это надо. Чтобы мужиков нормальных не шарахалась.

- Нет…

- Не сопротивляйся… Ты будешь моей, Белла… Ты уже моя.

Голос, искушением пропитанный, и слова эти теплые, взгляд лучистый - добивают, слезы падают с ресниц.

Накрывает мои дрожащие губы твердыми горячими устами. Извиваюсь, прибитая к сильному гранитовому телу с четко обозначенной мускулатурой. Сама не понимаю, то ли сопротивляюсь, то ли ищу еще большей близости.

Бородка колет и царапает, а его губы на контрасте ощущаются мягкостью. Кажется, что он языком рот мой имеет, но не давит, ласкает, легонько сплетаясь с моим.

Хватаюсь за крепкую шею, с силой царапаю. Не отпускает. Крупная ладонь сжимает мою попку, заставляет прогнуться, прочувствовав его каменный ствол, что упирается в меня через слои его и моих одежд.

Отрывается от моих губ и шею мою целует нежно-нежно, заставляет глаза закатывать и пальцы сами в смоляную гриву зарываются.

-Секс со мной – это вознаграждение. Ты сама придешь за поощрением…- голос хриплый, глаза пылают всеми переливами тьмы.

Трезвею моментально.

Не верю, что позволила все это…

- Не будет такого!

Отпускает и я почти отпрыгиваю от него, увеличиваю дистанцию, собираюсь.

Не могла я так размякнуть…

Меня опоили.

Делаю еще шаг назад и Гор припечатывает весомым:

- Время. Я дам его тебе. Чтобы осмыслила и приняла мои слова.

Ошалело вглядываюсь в серьезное и суровое лицо. Присматриваюсь к грубым чертам, волосам, немного взъерошенным моими пальцами. Замечаю, как хмурая впадинка между его бровей периодически углубляется, словно он продолжает думать, что именно будет делать со мной.

Внимательный, готовый принимать жесткие решения. В какой-то момент веки Кириана дрогнули, и я замерла, наткнувшись на совершенно трезвый черный взгляд, без единого отголоска недавнего сумасшествия.

- Не будет этого, - проговариваю твердо.

Молчит, приподнимает левую бровь. Привычка, видимо, добавляющая этому мужчине демонического шарма

- Голод. Физически или духовный, способен свести с ума. Потребность в разрядке заложена в нашей сути. И чем меньше ее доза, тем сильнее ломка. Не стесняйся своих желаний, Иза. Я заставлю тебя сдаться. И когда нам посрывает башню, ты вспомнишь этот разговор.

Замолкает и смотрит оценивающе, меняется. Опять передо мной властный и хладнокровный хозяин “Порока”.

- А теперь сядь. Мои люди провели расследование. Я знаю, кто именно подстроил твое падение.

Ноги подкашиваются от услышанного, и я действительно плюхаюсь в кресло, внутри все сжимается.

Знала. Всегда знала, что меня выбили из сборной…

Опять присаживается на стол, расстегивает запонки на манжетах и закатывает рукава сорочки, оголяя сильные, жилистые предплечья с массивными часами на правом запястье.

Сейчас передо мной расслабленный зверь, даже чуточку домашний.

- Как ты все узнал? – голос дрожит, во рту все еще привкус ментола, его вкус, заставляющий обильно сглатывать слюну.

Мне нужно время, чтобы опять надеть маску сильной женщины, чтобы собрать осколки своей искалеченной души…

- Для меня нет ничего запретного, Белла. Если я хочу что-то узнать - вопрос решаем.

Поворачивается и берет со стола папку, которую, видимо, просматривал до моего прихода. Протягивает мне оранжевый файл, и я несмело пытаюсь забрать бумаги из его рук. Гор ловит мои ледяные пальцы на краткий миг, прежде чем отдать документ.

- До того, как ты заглянешь внутрь. Скажи мне, красивая, какое наказание ты хочешь для тех, кто отнял у тебя будущее?

Его слова… Они вспарывают шрамы и пускают свежую кровь.

Как же трясет, кусаю губы в нерешительности.

Не отвечаю, и Кириан все-таки ослабляет хватку, позволяет документам выскользнуть из его руки, а я заглядываю внутрь и вижу, как капли падают на текст, деформируют его, искажают.

- Столько лет прошло…

Тихо роняю фразу и понимаю, что боль свежа и я всё еще оплакиваю то, что так и не случилось. Больно. До безумия. До сумасшествия больно понимать, что ты потеряла возможность. Свой единственный шанс. У тебя его вырвали с мясом, наживую, без анестезии и боль эта никуда не уходит. Она свербит подобно скорпиону, поднявшему жало, и впрыскивает под кожу обреченность.