Птичка

Маша с головой погрузилась в обиду. Она смутно понимала, что виной всему спиртное, но от этого не становилось легче. В душе столкнулись две истины, которые необходимо было принять — любовь и злость на отца. Раньше всё всегда было у них в семье по-доброму, они много путешествовали вместе, он даже брал её с собой сюда, в «Байк-центр» и к себе в «W. E.», отчего она очень много знала о мотоциклах и до сих пор интересовалась ими.

Раньше было так, а потом почему-то изменилось. Он запретил ей общение с друзьями, стал подозрительным и постоянно упрекал маму в том, что она не занимается воспитанием дочери, и когда-нибудь их ждёт горе. Маме доставалось из-за этого, и сильно, отец доводил её до слёз.

А несчастье Маши состояло в том, что жизнь больше не доставляла ей обычных радостей, и в такие редкие вечера хотелось найти то, чего она была лишена — свободы.

Закрыв ладошками лицо, девушка всхлипывала, как ребёнок, и вздрогнула, когда чьи-то руки коснулись её плеч.

— Девочка, как ты сюда попала? Кто тебя обидел? — спросил приятный мужской голос грустно.

Она вскинула голову, проморгала слёзы и увидела возле себя молодого мужчину среднего роста, гладко выбритого и с невероятно странными глазами. Он склонился к ней близко, что девушке даже пришлось немного отшатнуться. Его лицо при свете, льющемся из широкого окна, было красиво. Внимательные, глубокие глаза были или зелёного или карего цвета, серьёзный рот казался даже строгим. Коротко подстриженные тёмные волосы торчали дыбом.

— Я… я тут зашла, меня друзья обидели, — быстро ответила она. — Ты не мог бы мне помочь?

— Чем? — спросил он, уже чуть улыбаясь.

Маша глубоко вздохнула и, решительно вытерев слёзы, произнесла: — Я так мечтала приехать сюда и потанцевать, а больше никто не хотел. Потанцуешь со мной?

— Я?

— Да. Пожалуйста! — она робко положила ему ладони на плечи в кожаной жилетке. — Ты «волк»?

— Да, я — «волк», — отчего-то мрачно ответил он.

— Я тоже, — сказала она, легко улыбнувшись. — А как тебя зовут?

Он медленно улыбнулся, облизнув губы: — А сколько тебе лет? — задал встречный вопрос он.

— Честно? — задорно произнесла она. — Семнадцать.

Он покачал головой: — Ты не выглядишь на семнадцать, я тебе не верю, малышка.

Она нахмурилась и смело обвила его шею хрупкими руками, глядя прямо в глаза: — А так — поверишь?

Девушка, быстро прикоснувшись к его губам, ласково провела языком по ним и почувствовала, как он отвечает. Затуманенным сознанием она даже испугалась, но не слишком. Молодой мужчина обнял её за талию и прижал к себе, поглаживая через тонкую куртку спину девушки, загребая пальцами длинные чёрные волосы.

— Теперь веришь? — тихо спросила она, когда он отстранился.

— Да, похоже, тебе правда семнадцать. Что дальше?

— Как тебя зовут, «волк»?

— Хорт, — хрипловато произнёс он. — Это по-старославянски волк.

— А меня Маша, но все родные и друзья называют Птичка.

— Потому что ты такая маленькая? — нежно улыбнулся он.

— Может быть, — кивнула она, — у меня мама такая.

— Птичка… Мне нравится, — кивнул он и вдруг прислушался. На втором этаже послышались шаги, мужские голоса, и они приближались к лестнице: — Пошли скорее, а то нас тут сейчас линчуют, здесь нельзя находиться.

Маша весело засмеялась, когда он потянул её к выходу за руку.

— А что теперь, Хорт?

— Танцевать! — выдохнул мужчина и окунулся с девушкой в толпу пляшущих, крепко обхватив её талию.

При ярком свете прожекторов Маша разглядела, что его жилетка с цветами на спине, как у её отца, была надета поверх спортивной куртки. Веселился он от души, часто тесно прижимая девушку к себе и целуя. Она отвечала ему, восхищённо глядя в тёмные, бутылочного цвета глаза. Машу настолько заворожило то, что они только познакомились, а уже вели себя, будто знают много лет, и так это было необычно для неё, что в душе девушки как будто что-то распустилось и ожило. Она верила в любовь с первого взгляда, мечтала, что с ней это когда-нибудь тоже произойдёт, и почувствовала, что если это и не оно, то очень похоже.

Он был весёлым, улыбался и на танцполе вытворял такие штуки, что Маша была в восторге. Он мог запросто встать на одно колено и, обхватив её бёдра, поднять её высоко верх, а потом так танцевать, постепенно опуская вниз девушку и прикасаясь губами к её телу. Это было настолько волнующе, что возрождало вулкан каких-то диких, необузданных чувств в ней. Маша ни в коем случае не останавливала его, глаза сверкали, как почерневшие сапфиры, а дыхание вырывалось хриплыми порциями.

— Ты не устала? — спросил он после часа таких танцев.

Она кивнула, и они медленно ушли с танцпола, обнявшись.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Маша неуверенно кивнула. Оба они тяжело дышали и смеялись. Взяв по пиву и остановившись под вип-ложами, молодые люди пили почти залпом, по шее Маши напиток тёк и скрывался за вырезом кофточки. Заметив это, она стала вытирать струйку газовым шарфиком, повязанным на её запястье, как бандана.

— Дай я помогу, — улыбнулся он и нагнулся, чтобы собрать пиво ртом.

Маша взвизгнула и отстранилась, глаза её блестели. Он дерзко смотрел прямо в зрачки.

— Испугалась?

— Нет, щекотно, — мягко сказала она и снова опрокинула бутылку с пивом, выпивая.

— Ладно, а теперь расскажи, что за друзья у тебя, которые кинули тебя так? — спросил Хорт.

— Обычные друзья, я вообще не знаю, для чего они сюда приехали — поскучать, наверное, — пожала узкими плечиками она.

— Ну, ты точно не скучать приехала, так?

— Нет, я мечтала встретить тебя и повеселиться.

— Ещё хочешь?

Она тяжело вздохнула: — Что-то я выдохлась, может, позже.

— Слушай, у меня идея, давай прокатимся куда-нибудь, а потом вернёмся, если захотим, всё равно тут до шести ничего никогда не заканчивается.

Она долгим взглядом посмотрела на него, видя серьёзный взгляд тёмно-зелёных глаз, он внимательно изучал её точно так же, как она.

— Хорошо, — выдохнула девушка, — поехали. А какой у тебя мотоцикл?

Женя потрясённо наблюдал за Машей, стоя неподалёку. Она никого не замечала вокруг кроме того парня, с которым весело смеялась, обнималась с бутылкой пива в руках и целовалась… Тогда как от его поцелуев отворачивалась и шутила, что друзья не должны так неприлично себя вести.

Девушка не могла раньше знать этого молодого «волка», у него на спине были цвета мотоклуба-хозяина «Байк-центра». Но ощущение, что эти оба знают друг друга много лет, не уходило.

Женя растерянно огляделся, но не знал, что ему предпринять. Он целый час потратил на то, чтобы найти её здесь, все остальные из компании уже уехали, а когда увидел Машу и то, как она себя ведёт… Раскованно, свободно, смело — парню это сильно ударило в голову. Значит, девушка только с ним не хотела показывать свою сущность.

Постепенно внутри стала разгораться злоба, обида и что-то ещё нехорошее, сложное, похожее на желание отомстить.

Женя проследил, как Маша с незнакомым парнем направилась к стоянке, потом они вместе выехали из «Байк-центра» и, мигнув огнями, «Ducati» исчез в ночи, разгоняясь.

Только после этого Женя сел на свой мотоцикл и поехал домой — на душе было отвратно и пусто, как будто её убили прямым выстрелом в упор.

Мистик сидел в своём глубоком кресле и нетерпеливо постукивал остро отточенным карандашом по письменному столу. Такие разговоры он терпеть не мог, но приходилось их проводить, зачастую в ненормированное время, ведь мотоклуб есть мотоклуб, это не контора с восьми до пяти.

Переведя тяжёлый взгляд с молодого парня на Чёрного, он поджал губы. С некоторых пор, примерно лет пять назад, он стал использовать Чёрного как Офицера, следящего за порядком и дисциплиной в клубе. Вольт, который отвечал у них за это, стал сильно пить и отошёл от дел. А кроме Чёрного, кто мог бы это сделать, как следует, Мистик никого не знал. Было много молодёжи, но они понятия не имели сами, что такое дисциплина в мотоклубе. Вот и пришлось дёргать Чёрного с его обычных занятий кастомайзингом.