Обратный отсчет

— Почему? — удивлённо вскинулся Влад. — Мой доступ позволяет…

— Дело совсем не в этом, — перебил Бойко, выставляя руку чуть вперёд. — Он не так давно погиб. Несчастный случай. Увы.

— Борис Васильевич, вы мой пакет сообщений с пометкой «чрезвычайно срочно» получили накануне?

— Владик, не пугай меня. Услышав от тебя официальное обращение по имени и отчеству, я сразу же начинаю предполагать, что случилась какая-то катастрофа.

— Ну, катастрофа у нас всех пока общая. Всё остальное — частности.

— Если бы вы меня не отвлекали, Владислав Николаич, то через пятнадцать минут уже получили бы развёрнутый предварительный отчёт.

— А-а-а-а… Ладно, раз уж мы с тобой связались, можешь вкратце на словах поведать?

— Что с тобой делать, торопыгой.

— Я, если что, в долгу не останусь. Тут выяснилось кое-что крайне любопытное и это может вполне относиться к твоему со Снежной Королевой расследованию.

— Оооо! Тогда спешу поделиться. Дела я все отложил, даже срочные, когда получил от тебя материалы. Сразу же загрузил своих орлов. Орлицу нашу тоже. И сам закопался. Самое любопытное, что, по большому счёту, военные спецы оказались правы в своих выводах. При передачи произошла параллельная трансформация кода.

— Только ты давай попроще, Громила. Делай скидку на мое общее техническое.

— Подробные детали я в отчете тебе отправлю. А если проще, то мы столкнулись с копированием исходника. Как всё происходит? Символы в пакете отправления, в данном случае это обычный абстрактный текст, кодируется для передачи. На приёмнике идет обратный процесс — код декодируется и превращается в символы, в нашем случае — текст. Это понятно?

— Вроде бы да.

— В данном случае, в процессе передачи через спутник, этот самый пакет был скопирован, затем трансформирован и передан на принимающее устройство. Произошло, как совершенно верно заметили военные эксперты — двойное перекодирование.

— Разве такое возможно?

— На определённом уровне — вполне. Это используется в некоторых устройствах. Загвоздка в том, что это не перехват сообщения в том смысле, в котором мы его понимаем. Это внутренняя аппаратная функция самой программы. То есть, нельзя сказать, что некто перехватывает эфирный сигнал. Нет. Сам передаваемый модуль устанавливает сигналу такую функцию. Та самая микрозадержка связана как раз с изменением текста в процессе передачи. Происходит она автоматически — это неоспоримо. Исходные данные проверяются и, если требуется, исправляются. Давай, на примере. Я отправляю тебе сообщение «Точка А находится по адресу В». Если бы функционировала СУПЕР в процессе передачи это сообщение было бы обработано и пришло бы тебе с пометкой «уточнение — согласно ГеоИС — по адресу В1». Система сверилась со спутниковым навигатором и дала уточнение. Понял принцип? Нечто похожее произошло и здесь.

— Погоди, Громила. Но ведь СУПЕР-то не работает. Или в «ЛотТосе» есть похожая функция?

— Вряд ли. Такой синхронизатор — довольно сложная и громоздкая структура, которую впихнуть в небольшую обслуживающую прикладную программу практически невозможно. Её целесообразно использовать только в глобальных проектах вроде СУПЕР или спутниковой навигации, например. Но данный спутник не был включен в такой контур. Но это не единственная странность. Чтобы осуществить такую перекодировку, нужны мощные сервера, которых и близко нет ни у самого «ЛотТоса», ни у спутника. Эксперты предположили, что они стационарные, но я полагаю, что могут быть и удалённые.

— Так, — Влад пытался в уме сопоставлять данные. — А что ты скажешь по разработчику? Если копнуть с этой стороны? Это не может быть изначально запрограммированной функцией?

— Сложно сказать. «ЛотТос» разрабатывался как кроссплатформенное ПО. И кроме базовой технологии со временем туда было привнесено довольно много дополнительных возможностей. Учитывая, что использовалась система во многих сферах, доработка её была комплексной. Наглядный пример коллаборации при технократии. К усовершенствованиям приложили руку многие научные центры по всей стране и, между прочим, от этого эффективность только повысилась.

— Коллаборация — это хорошо, но нам от этого не легче… — задумчиво протянул Исаев.

— К тому же против этой версии говорит факт необъяснимой пока избирательности, — Белоручкин сделал небольшую паузу. — Если бы функция была заложена в «ЛотТосе» на уровне ПО, то корректировались бы все сообщения. Как мы знаем, исследуемый пакет был не единственный, и в других изначально была похожая дезинформация. Однако, исправлено было только одно сообщение. Остальные передатчики приняли всё слово в слово.

— Какие-то фокусы?

— Не совсем. По нашему предположению вот здесь уже и начинает действовать какой-то внешний источник. Функция перекодировки включается из-за отдельного побуждения. Тут механизм попроще. Некто включил электронный тумблер — конкретное сообщение пошло на проверку. Не включил — пришло на приёмник в исходном виде.

— Не согласен, что это попроще.

— Я имел в виду объяснение самого принципа. А технически, конечно, это не просто. Да что там не просто — это чрезвычайно сложно. И я пока не понимаю, как это можно реализовать. Если бы была СУПЕР, другое дело. Но её нет. Ничего нет.

— Надо подумать.

— Ты будешь удивлён, но мы в основном только этим тут в институте и занимаемся, — Борис скорчил невинную рожицу.

— Ладно, ладно тебе иронизировать…

— Знаешь, Владик, мы что-то упускаем. Мы уходим в какие-то дебри, а на самом деле всё лежит на поверхности. Как и в случае с теми диверсантами. Меня не отпускает это ощущение. Кстати, ты нашел какую-то связь? Там ведь тоже был «ЛотТос».

— Кое-что нашел. Это как раз то, о чём хотел тебе рассказать…

После того, как Исаев узнал неожиданную трагическую новость о судьбе главного разработчика «ЛотТоса», сразу же по окончании встречи с Бойко, он принялся выяснять подробности. Но это оказалось не так-то просто сделать. Дело осложнялось тем, что несчастный случай с учёным произошёл после «Июльского откровения» и, естественно, все сопутствующие документы проходили уже не через всеобщую сеть, где их отыскать не составило бы никакого труда, а через отдельные гражданские акты, которые, если и хранились где-то в электронном виде, то в локальных местных базах.

Информаторий Научного Центра «Звёздный» выдал стандартно-расплывчатое: «Серебряков Кирилл Олегович, 24.02.2011—21.08.2074, главный конструктор сети Лабораторий „Ц“ (НО „Старт“). Погиб в результате несчастного случая…». Далее шёл внушительный список его регалий и достижений. «Родственники и близкие: мать, Серебрякова Алевтина Михайловна, 1981 г.р. (проживает: пансионат „Берёзка“, г. Дубны); жена (бывшая) Скор Майя Робертовна, 2009 г.р. (местонахождение — Цюрих, Швейцария. Сотрудник международной экомиссии „Гринлайт“); дочь от первого брака — Амалия, 2034 г.р., местонахождение — Комсомольск-на-Амуре, медработник).»

Можно было завтра с утра побеседовать с коллегами Кирилла Олеговича, но Влад сомневался, что это даст мгновенный результат. Тем более, у него была запланирована поездка в Мирный, которую он пока не хотел откладывать.

Он послал несколько срочных электронных запросов. В местное отделение Юстициона, СЦ-ЗАГС и секретариат НО «Старт». На немедленные ответы он не рассчитывал, но, все же, ожидал, что хоть немного сможет сориентироваться в ситуации и на основании полученной информации решить, как лучше действовать в зависимости от подробностей.

Первыми откликнулись коллеги. Ответ из Управления Юстициона пришёл глубокой ночью, видимо, по дежурной разнарядке. В нём сообщалось, что данный инцидент действительно зафиксирован в реестре ненасильственных смертей (несчастный случай). В графе «Обстоятельства происшествия» значилось: «ДТП со смертельным исходом с участием трёх единиц техники; Причина ДТП — нарушение ПДД; Место ДТП — трасса М-8-ВЧ (99-й км.); Причина смерти — механические травмы, несовместимые с жизнью; Дело КМИР-101-1-74, архив СБД по Вологодской области».