Обратный отсчет

Выяснилась поразительная вещь. Не сразу, и опять же исключительно из-за дотошности главной расследовательницы.

Первые данные, поднятые Антоном, оказались предсказуемыми. Время отключения всех систем СУПЕР совпадало: 06.06.74 19:45:54

Но Арину данные не удовлетворили. Она запросила расширенную расшифровку. И тут её ждал сюрприз.

Отключение Сигма-ядра системы СУПЕР (терминальное) — 06.06.74 19:45:54,233

Отключение элемента ИДЕ системы СУПЕР — Модель СУПЕР ИДЕ АНГ 1.3 — 06.06.74 19:45:54,223

Что это означало?

Только то, что АНГа отключила не система. Он отключился сам, за 1 сотую до терминального разрушения ядра.

Что это означало в свою очередь?

То, что при повторной активации АНГа ему не требовалось разрешение системы на активацию «старых» передатчиков внешней связи.

— Ты хочешь сказать, что АНГ может автономно испускать сигнал, способный быть принятым допотопным ЕТС? — переспросил Борис, когда Арина закончила эту часть рассказа.

— Теоретически — да.

— Но ведь такое произойдет только в случае функционирования СУПЕР-аватара. Полагаю, если предположить почти невозможное, что АНГа сумели активировать, он бы как-то проявил себя в электронных сетях и без этого. В противном случае, какой от него толк? Что-то тут не вяжется.

— Есть способ всё прояснить, — сказал Гена, невинно глядя на своего начальника.

— И какой же? — осторожно поинтересовался Боря.

— Мы отследили такой сигнал, — буднично, словно речь шла о погоде, сообщила Арина.

— Что-что? — Борис едва не поперхнулся.

— Пришлось потрудиться, — пояснил Марвин. — Единой сети нет, мы на протяжении четырех суток просматривали все логи каждой отдельно взятой локалки ЕТС, до которых нам удалось добраться.

— Все логи? — удивился Белоручкин. — Но это ведь титанический труд? Даже при программной обработке. Да и не все данные можно получить удалённо.

— Что сделано, то сделано, — смиренно отозвалась Ариэль. — Пятнадцать минут назад я наткнулась на совпадение кода. Транспондер ЕТС зафиксировал перекрёстный захват уникального кода. Идентичного тому, что отслеживался во время передвижения АНГа между Сигма-центрами. Мало того, состоялась обратная идентификация сигнала, подтверждённая запросом ответчика.

— Ничего не понимаю, — признался Боря. Он и вправду выглядел растерянным. — Как такое возможно?

— Мы тоже не всё пока понимаем, — согласился Марвин. — Поэтому предлагаем проверить для начала. На месте.

— На каком ещё месте?

— Там, где был локализован сигнал. Понятно, что погрешность у старой системы довольна большая по координатам, но квадрат приближения определяется довольно чётко.

— И где он находится?

— Если мы всё правильно просчитали, то под Череповцом.

— Там, где пропал Серебряков в псевдоаварии?

— Да. Круг, судя по всему, замкнулся. Всё сходится.

— Надо срочно разработать план, — Боря стал лихорадочно размышлять, что предстоит сделать в первую очередь. — Надо запросить у Влада оперативную…

— Борис, — перебила Арина и глянула на Белоручкина по-особенному. — Это ведь наше расследование. Что мы всё сваливаем на Владика? У него сейчас земля под ногами горит, он не может заниматься всем одновременно. Тем более, ничего пока конкретно не ясно. Чем нам поможет оперативная группа? Они только пару дней в дело вникать будут.

— Не понимаю, — нахмурился Боря. — Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю самим проверить. Мы всё продумали, — Арина глянула на Гену. — Соберем в нашем бюро мобильную полевую версию, аналогичную транспондеру ЕТС, с захватом пеленга принимаемого сигнала. Попробуем применить его на местности. Так отследить сигнал можно будет гораздо точнее. Визуально осмотримся. Всё же, если АНГ где-то содержится, для этого должны быть созданы определённые условия. Такую лабораторию в жилой ячейке не спрячешь. Для миссии нам понадобится только спецтраснпорт, думаю, можно будет договориться с местным НЦ, там как раз в Череповце есть один по нашему профилю. Делов-то. На сутки. Мы с Геной вполне справимся.

— Я не могу вас отпустить одних без охраны, — категорически заявил Боря, — если с вами что-то случится, я себе не прощу. К тому же Строев категорически запре…

— Боря, ну Боря-я-я-я… — просительно протянула Арина, — Давно тебе стукнуло сто лет? Ты представляешь всех последствий, если это направление кто-нибудь завалит? А если мы протянем время? А если АНГа действительно сейчас подключают к чему-нибудь? Некогда нам согласовывать охраны и группы! А утечка информации?! Всё, что официально пойдет через Юстицион или Влада, может оказаться в чужих руках! Мы потеряем всё наше преимущество, и АНГа немедленно перевезут в другое место, экранировав сигнал! А так, чем мы рискуем? Никто о поездке не будет знать кроме тебя и нас! Коллегам в Череповце дадим правдоподобную дезу. Мол, приехали по обмену данными по восстановлению. Борис, ты же математик, просчитай всё холодно, прокачай варианты! Нельзя обрубить такой «хвост» из-за мнительности и нерешительности!

— Ты палку-то не перегибай, — заметил Борис. — Никакой нерешительности нет. Есть объективные опасения. Работать без прикрытия, когда на улицах творится всякое… Не знаю.

— А почему без прикрытия? — Арина вскинула на Борю горящий взгляд. — Будет у нас прикрытие! Знаю я одного скучающего телохранителя. Вернее, одну.

— Маша?

— А кто же ещё убережёт нас лучше?!

Данила впервые в жизни видел такой спецкар. Четырехосный высокий фургон с двумя управляющими кабинами, позволяющими машине двигаться в противоположную сторону без разворота. Салон между кабинами представлял собой нечто среднее между экстренной реанимацией и научной лабораторией. В центре салона стоял невысокий подиум, на котором была закреплена мобильная капсула с прозрачным откидывающимся верхом. От капсулы к многочисленной аппаратуре змеилось неимоверное количество кабелей, тут же располагались два робота-манипулятора. Начальство прожужжало все уши про стерильность. Вместо привычных термомаскхалатов пришлось облачиться в неудобные и бесполезные, с точки зрения бронезащиты, белые комбинезоны, и шлемы с автономной рециркуляцией кислорода.

Любимый автомат-пулемёт Осташевскому взять на операцию не разрешили. Работать предстояло почти бесшумным нейтрализатором или, в крайнем случае, пистолетом-импульсником. На время перегона всё оружие и вовсе изъяли, а пирамиду закрыли в ящике, примыкающем к одной из кабин.

В группе захвата их было семеро. Из знакомых в ней оказался только Драган. Остальные участники, судя по всему, являлись спецбригадой и работали вместе уже не первый год. Серб угодил в команду во многом случайно. Вначале вместе с Данилой туда отрядили Даню Морева, специализировавшегося на силовых задержаниях, но в последнем огневом контакте на промышленном карьере того подстрелили парализующим разрядом, и у парня никак не проходил тремор, а с трясущимися руками каши не сваришь.

В последний момент его заменили на Драгана; всё же, в последних боестолкновениях Осташевский с ним, что называется, «сработался», это и предопределило выбор.

Как обычно, Данила с Сербом оказались прикрывающими. Основное изъятие должна была производить прибывшая отдельным бортом пятёрка наёмников. Осташевский повидал немало спецбригад и сразу понял, что перед ним профессионалы самого высокого класса. Держались они уверенно, независимо и спокойно. Во всех действиях чувствовалась армейская выучка. Все наёмники были русскими, во всяком случае, говорили без малейшего акцента.

Данила неспроста обратил на это внимание. На инструктаже Драгану в приказном порядке приказали помалкивать. «Не вздумай открыть рот! — напомнил ему ещё раз перед погрузкой Командор группы, которого все звали Ник. — На первом этапе операции, до того, пока не начнется изъятие, ни одного слова! Ты немой! Понятно?»