Страница 42 из 71
— На конечную. Ускоряйся, опаздываем!
— Куда? — доходило до меня долго, даже очень. Но оно и не мудрено. В теле — болезненная, ватная мягкость, во рту — помойка напополам с засухой, в сознании — полная потеря ориентации и вязкая муть.
— Домой! — голос этого… как его… Ежи звучал тревожно. С чего бы?
— Вытаскивай этого алкаша обдолбанного, — вмешался второй голос, похожий на бесфамильного. — Понесли.
— Сам пойду, — буркнул я, окончательно возвращаясь в реальный мир из того чёрного провала, в который угодил, сев в автомобиль Деребы.
— О, очухался! — радостно огласил Брок, отпуская мой измученный возлияниями организм.
Борьба со слипающимися глазами в конце концов увенчалась успехом, и я с удивлением обнаружил, что по-прежнему сижу машине, на том же самом, переднем пассажирском месте.
— Приехали?
— Ага. Вылезай.
Сбоку доносился ровный храп. С трудом повернув голову на непослушной, затёкшей шее, увидел по-прежнему спящего Фарэя: морда вроде целая, и от неё перегаром воняет. Бе-э… Ужасно захотелось попить и сплюнуть, причём одновременно.
Сильные руки потащили прочь от дрыхнущего «любовника», едва не уронив на… не представляю, на что. В ухо зашептал Сквоч:
— Господин самый главный укурыш! Докладываю, операция прошла успешно. Вас не будили, ибо вы изволили почивать, весь в слюнях и соплях. Обошлись своими силами.
— Хвалю! — вместо нормальной речи из глотки вырвалось хриплое сипение, отдалённо напоминавшее мой собственный голос. — В смысле, своими силами?
Снова тряхнуло. Это сослуживец помогал мне утвердиться на собственных ногах.
Перед лицом нарисовался лопоухий. Встревоженный, нервный, беспрестанно озирающийся.
— Самад! Раскачиваться некогда! Соберись! — излишне резко бросил он, отвешивая мне лёгкую, бодрящую пощёчину. — Мы на окраине гетто, нам через весь четвёртый округ ещё пилить и пилить. Шевелись, убогий! Не будь овощем! — чужие ладони больно растёрли мои уши. — Ножками, ножками…
Ничего не понимая, я послушно сделал несколько шагов, пытаясь вернуть контроль над телом и борясь с накатившей тошнотой. Мелко задышал ртом, заглушая неприятные позывы из живота.
Упражнение помогло. Мир нехотя принялся влезать в привычные рамки.
Между тем, в открытую дверь автомобиля нырнул Ежи, где принялся лихорадочно возить какой-то тряпкой по ручкам и прочим поверхностям.
— Отпечатки удаляю, — пояснил он.
— Зачем? Наши морды у клуба во всех ракурсах запечатлены. И масса народу видела, как мы в тачку садились, — расслабленно заметил я, наслаждаясь уличной прохладой и наступающим прояснением в мозгах. — Мы, вообще, где?
— В четвёртом округе, с противоположной нашему дому стороны, — ответил лопоухий, не отвлекаясь от процесса. — А отпечатки мы всё-таки сотрём. На всякий случай. Есть мнение, что скандалить родители нашего мальчика не станут…
— Я согласен с Броком, — поддержал Сквоч. — Пусть протирает.
Предчувствуя, что многое пропустил, теперь уже сам растёр ладонями уши, активируя кровообращение, и попытался разобраться, где нахожусь. Дорога, многоэтажки, остановка транспорта, скудное освещение. Вроде и знакомая местность, а вроде и нет. Ладно, доверюсь бесфамильному… Он спокоен, несуетлив. Стоит рядом, терпеливо ждёт, пока Ежи закончит возиться.
— И последний штрих, — непонятно процедил лопоухий, тыкая обёрнутым в тряпку пальцем в панель управления автомобилем. — Опачки! Всё! Можно прощаться и говорить тёплые слова.
Выбравшись из салона, Ежи захлопнул дверь автомобиля, мазнул тканью по месту соприкосновения, нанося последние штрихи к картине «нас тут нет», и убеждённо констатировал, позволив себе улыбку во весь рот:
— Мы — красавцы! А ты, Вит, красавец в кубе!
Транспортное средство Деребы, между тем, пришло в движение. Плавно тронулось, выбрало полосу движения и покатило вперёд, увозя в дальние дали спящего владельца.
— На работу поехал, — продолжал лыбиться Брок. — Я в навигаторе нашёл адрес муниципалитета, где Фарэй службу тянет, и отправил его туда. Утро скоро, так что, считай, доброе дело сделал. Надеюсь, не проспит. Или у него выходной?
Ответил он себе сам, точно отмахивался от жертвы беспорядочный связей: «Да похрен, пусть катается»…
Бесфамильный одобрительно хлопнул заботливого знайку по плечу и потребовал:
— Доставай свою игрушку. Я, лично, дороги не знаю.
Чертыхнувшись, тот извлёк из заранее прихваченного вчера рюкзака планшет и запустил карту, по ходу комментируя:
— Я геометок, от греха подальше, не ставил, но номер дома запомнил 1641. Сейчас прямо, через четыре перекрёстка направо и строго по прямой. Планировка округа параллельно-перпендикулярная, так что заблудиться не должны. Можно попробовать через дворы срезать, но по темноте я бы не рискнул.
— Через дворы, — отрезал Сквоч, всем своим видом показывая, что решения не изменит. — Копы ночную смену докатывают. Вспомни, как тряслись, пока сюда добирались. Через две улицы на третью патрули с мигалками. Можем нарваться.
— Во дворах тоже, — возразил я. — На агрессивных аборигенов.
Замечание получило аргументированный отпор.
— С ними можно попробовать договориться. С полицией — нет.
Приняв сторону сослуживца, лопоухий пожал плечами, сверился с картой и уверенно направился к ближайшему строению, в котором начинали загораться окна.
Мне оставалось лишь ковылять следом, переживая не на шутку разыгрывающееся похмелье и мечтая о литрах вкусной воды с холодным душем.
Бесфамильный, подстраиваясь под меня, пошёл рядом, сообщая пропущенные подробности:
— Мы когда к дому белобрысого приехали, то тачка закатилась прямо в гараж… Ну, вышли, попытались до тебя достучаться — куда там! Ты спал как убитый. Тогда сами пошли в дом. Прошерстили, нашли сейф в кладовке. В стенку вмонтированный, со сканером отпечатков. Ежи предложил Фарэя притащить. Ох, и тяжёлый он! Но его лапа подошла. Старики, ему, похоже, полностью доверяют. Внутри деньги оказались. Много. Примерно двадцать девять тысяч кредитов Федерации. И бумаги. Брок посмотрел по диагонали…
— Договор аренды банковской ячейки на какую-то Марви Деребу, доверенность от её же имени на доступ и управление, документы на недвижимость и финансовый отчёт с биржи ценных металлов, — углубился в тонкости ушастый, которому тоже не терпелось поделиться удачно обстряпанным мероприятием по перераспределению материальных благ. — Взяли только деньги.
— Ага, — вернул себе инициативу наш приютский сослуживец. — Только их. Больше ничего. Правда, там и брать оказалось особо нечего. Прибедняются госслужащие. Ни картин, ни статуэток. Визор — и тот средних размеров… Однако, чует моё сердце — не нашли мы какой-то тайник. Не нашли…
Не сбавляя хода, опередивший нас на полкорпуса лопоухий повернулся и саркастически заметил:
— Сквоч! Ты меня удивляешь. Сам же родного папашу непрестанно цитировал: «Взял — вали, задержишься — отдашь с процентами». Меня поторапливал.
— Так то от приступа здравого смысла, — отшутился бесфамильный, делая наивно-простецкую рожу. — А наследственная жадность и генетическая предрасположенность другое шепчут.
Меня их выяснение отношений заботило мало. Пусть пар выпустят. Спросил о другом:
— Вас охрана при въезде в посёлок проверяла? В доме сигнализацию как обошли?
— При въезде в посёлок, конечно, проверили, — ответил лопоухий. — Мы со Сквочем к полу пригнулись, когда сканер шлагбаума включился. Но ничего, прокатило. Белобрысого программа опознала. Охранник лишь из будки высунулся, присутствие, стало быть, обозначить. На выезде — так же.
— Да-да! Мы потом, как в сейфе покопались, Фарэя обратно в тачку отнесли. С ним и свалили, — внёс последние штрихи в канву повествования бесфамильный. — А в доме сигналка только на внешнее проникновение работала. Машина — в числе разрешённых объектов числится. В ней заехали, в ней выехали. Ворот не ломали. Чего датчикам голосить? Ежи говорит, что предки Деребы в жизни не докопаются, куда кредиты исчезли. И в полицию не побегут, чтобы сыночка в краже не обвинили. Надеемся — на него подумают. Что в азартные игры проигрался или без спросу в долг друзьям дал.