Холод южного ветра

Давая нам передышку, Ежи помассировал виски.

— Башка тяжёлая. Всю ночь по сети серфил, — пожаловался он. — Короче, нам требуется не менее сотни тысяч кредитов. Навскидку. Возможно, больше. Проблему пограничного контроля предлагаю пока не рассматривать. При нормальных доках — пропустят, куда денутся. Или в космопорт устроимся, чернорабочими, а в последний момент проберёмся к челноку и изобразим опаздывающих пассажиров. С настоящими билетами скандалить никто не станет. Выкрутимся. Тем более, объявление на сайте по трудоустройству видел — срочно требуются разнорабочие для взлётно-посадочных полос.

Звучало фантастически. Но начинать с чего-то нужно.

— Где мы столько денег возьмём? — Сквоч спрашивал, начисто стерев с рожи свою обычную, придурковатую весёлость. — Банк ограбим?

Лопоухий, довольный собой и произведённым эффектом, осклабился.

— Почти. Пощиплем одного гражданина. Может, часть и наскребём. Тогда и о новых ID подумаем. Помните ночь в приютском сквере?

Мы с бесфамильным синхронно кивнули.

— Я, как и вы, наверное, помимо планшета на проезжающие машины смотрел. По большей части или такси, или молодёжь развлекалась. А тачки у них через одну богатенькие… Мыслишка и пришла. Я тут по сайтам турагентств прошёлся. Выбрал ВИП-курорты. Их названия использовал как тэги для поиска в соцсетях. Хотел посмотреть на здешних богатеев. Кто, что… ну, вы поняли.

Брок, подавив усталый зевок, провёл пальцем по экрану планшета, всматриваясь в открывшуюся перед ним страничку.

Торжественно прочитал:

— Фарэй Дереба. Двадцать четыре года. Местный, — девайс повернулся к нам, являя изображение светлокожего, белокурого парня в деловом костюме. — Работает в муниципалитете, клерком при отделе связей с общественностью. Живёт с родителями, во всех анкетах указывает именно так… Папа и мама — нашёл по фамилии и внешнему сходству — бюджетники среднего звена. Папа — строительный инспектор, мамаша — помощник директора государственного бюро сертификации.

— И чё? — вырвалось у непонимающего, куда клонит сослуживец, Сквоча.

— Курорт. Я уже сказал. ВИП. Их обожаемый сынуля провёл там незабываемые деньки после окончания колледжа. Тоже, кстати, не здесь учился, в столице. А обучение там — не каждый бизнесмен потянет. Семестр — тридцать с половиной тысяч кредитов Федерации, без проживания и дополнительных лекций. Расценки на виду, никто их не прячет, рекламный баннер по первому запросу бьёт… Так вот, деточка вместе с друзьями оттянулся в райских краях по полной. У него на странице фоток нет — семейство скромность блюдёт, однако кореша из тех, кто достаток не прячет, его отметили.

Изображения замелькали каскадом, демонстрируя яркие рубахи с шортами, пляжи, красоток, барные стойки, небрежно-расслабленные фигуры позирующих. Фарэй Дереба присутствовал почти на всех снимках.

— Насмотрелись? — Ежи погасил планшет, возвращая к себе наше внимание. — Через эти фотки я на него и вышел… А потом заинтересовался родителями. Пробил должностные оклады, домашний адрес. Что сказать… На их доходы особо не пошикуешь, разве что на старость удастся немного отложить. Жалования более чем скромные. Я именно таких и хотел найти. Воришек от государства. Они везде имеются.

— Взяточники?

— Уверен. Домишко относительно скромненький — по статусу, в тусовке богемы и светских новостях не замечены. Если где и мелькали, то об этом упоминаний нет. Вот их и предлагаю вывернуть. Напоказ прилично живут, с перебором.

Лежавший до сих пор бесфамильный приподнялся на локте, глубокомысленно спросил:

— Предлагаешь поискать заначку?

— Её самую, — с уважением к прорезавшимся логическим способностям Сквоча согласился Ежи. — Коррумпированные чиновники, как правило, держат немного налички на всякий случай. Про запас. Вдруг экстренно драпать придётся или подмазывать нужного человека. Банковские ячейки не всегда под рукой.

А вот я усомнился.

— С чего вы оба взяли, что они деньги дома хранят? И вообще, есть ли они? Кроме домыслов у тебя, Ежи, больше ничего нет. Фотка, соцсети, обучение где-то там… Может, у паренька богатый дядя имеется? Подкинул родственничку на колледж…

— Может и такое быть. Слушаю твои предложения, — лопоухий не обиделся. — Сколько нам нужно, я обозначил. Где взять — расскажи.

Уел… Рассказывать нечего. Это понимали все.

Пока я думал, что ответить, Сквоч соизволил встать, проведать санузел, повозиться с водой и зубной щёткой. Заглянул в кухню.

— Ежи дело говорит, — вернувшись с чайником и кружкой, он озвучил свою точку зрения. — Я ему верю. Мозги у него что надо. Не попробуем — не узнаем. Кем трудятся мамочка с папочкой?

Ушастый без запинки ответил:

— Строительный инспектор и бюро сертификации.

— Хлебные кормушки… От себя скажу — у таких от безобидных жучков всегда в норке много чего припасено. Я это хорошо знаю.

— Откуда? Ты же приютский, — изумился болтливый выскочка.

— И что? Я в приют попал, когда мне десять стукнуло. А до этого жил с родителями, как любой нормальный ребёнок.

Продолжения не последовало. Бесфамильный налил в чашку воды, шумно выпил. Налил ещё. Повторил.

— Сквоч, мы что-то должны узнать? — почёсывая переносицу, осторожно спросил Брок. — Как твоя семья связана с продажными чиновниками?

— Напрямую. У меня папаша в бандитских десятниках ходил. Потомственный бизнес, клановый. И меня приучал к работе. Брал с собой на кражи и беседы задушевные со всякими прибедняющимися. Не на все, конечно, но кое-что посмотреть я успел, и понял главное — именно у таких вот, середняков незаметных, деньжищ — во! — он резко провёл пустой кружкой над головой. — По маковку. Копят, пенсию ждут, чтобы потом до конца жизни балдеть, ни в чём себе не отказывая. Надо пробовать!

История бесфамильного поразила. Почему-то всегда казалось, что в детские дома попадают с рождения или в силу обыденных житейских обстоятельств — автокатастрофа, стихийное бедствие, маргинальные низы общества… а тут — банда, клан, отец-десятник… Готовый сюжет для книжки.

— С семьёй что? — любопытство ушастого перевесило тактичность.

— Мертвы. Я с классом на экскурсию поехал… когда вернулся — все покойники. Полиция установила — разборки. Мой родитель кого-то порешил, ему ответка прилетела. Чтобы и меня не кокнули — кровники вендетту объявили — отправили по программе защиты свидетелей в приют. Имя сменили, а фамилию я сам менять отказался. Наследство, как-никак… Лучше никакой, чем чужая. Там таких много имелось, бесфамильных. Специализированный интернат закрытого типа при Министерстве Внутренних Дел. Тюрьма, по сути. Дальше корпуса ходить нельзя, спортивная площадка в строго отведённые часы. Повсюду воспитатели-надзиратели, за провинности — карцер. По окончании — армия. Чтобы, значит, сразу долги кровные возвращать не побежали… Отслужу — фамилию верну. Обязательно.

— Мстить станешь?

В горло Сквоча полилась третья кружка воды, а я с облегчением отметил, что все те непонятности, преследующие мои познания о добродушном, неконфликтном сослуживце наконец-то находят обоснование. Он — как генномодифицированная луковица. За каждым слоем — новый слой, отличный от предыдущего. Покладистый характер прикрывал звериное чутьё и немалый опыт, а вот что под ними? Ведь есть же что-то ещё?

Бесфамильный продолжил, утирая тыльной стороной ладони след от ручейка, сбегавшего по подбородку.

— Нет. Те, кто моих порешил — давно сдохли. Узнавал… С их семьями я воевать не хочу. И в банду не хочу. И возвращаться тоже. Я рыбаком стать мечтаю. Очень море люблю, тёплое. Рядом с ним рос… Вы и не представляете, что такое закат на берегу… Всё бы отдал, чтобы снова увидеть… — опорожнённая кружка излишне громко стукнула по его колену. — Хорош прошлое бередить!.. Ежи, вываливай план.

Вздрогнув, наш знайка торопливо кивнул.

— Главное не сказал! Фарэй — большой любитель клубной жизни по выходным. Регулярно постит заметочки с пометкой #хорошо_отдохнули и #клубимся. Всё в рамках приличия, но вот сам клуб — занимательный. Место с открытыми нравами. Гей-шоу, травести-шоу…