Холод южного ветра

Я устроился с краю, бесцеремонно отпихнув чужой ботинок. Лёг на брюхо, сунул под грудь рюкзак. Получилось удобно. Гранатомёт приткнул рядом, под бок. Винтовку, не дожидаясь приказа, пристроил к плечу, на изготовку, добровольно взяв наблюдение за своей стороной дороги. Другие тоже ощерились стволами в неизвестность.

С запозданием пришла и команда:

— Внимание! Приготовиться к бою! При огневом контакте всем уходить из сектора обстрела!

Как же мы сейчас рискуем нарваться на неприятности… Головы демону в пасть суём… Но Мид прав, надо валить.

Жутко захотелось в сортир, еле справился с внезапным порывом.

Встречный ветерок пах предутренней прохладой…

Метров через двести сержант, управляя тяжёлой техникой без особых усилий одной рукой, свернул с проезжей части и понёсся по покрытой незнакомыми травами земле. Подвеска глотала неровности исправно, не трясло.

— Километр, два, пять, десять… — водитель комментировал покрытое расстояние, с каждым разом веселее и веселее. — Перекличка!

— Первый, второй… — по очереди выкрикивали мы.

За тяжелораненых отчитывался Ежи:

— Лежачие на месте!

Вдалеке, перекрывая негромкий шум платформы, послышался рокот винтов. Кто летел, куда — не знаю, но испугала эта новость изрядно. Местные на таких машинах передвигаются, а вот свои это или чужие? Спасатели или обещанная начальством «вторая волна»?

Всем стало не по себе. Даже поскуливающие, обколотые до полуовощного состояния раненые смокли, вслушиваясь в темноту.

А сержант словно и не заметил ничего. Фары горят, темп не сбрасывает, укрытий не выискивает.

— В светомаскировке нет смысла, — донеслось с водительского сиденья, когда я успел уже порядком себя накрутить. — Приборы ночного видения нас прекрасно засекут. Так что будем спешить. Сразу нас не взяли, а теперь пусть попробуют.

Успокаивало слабо.

И тут за нашими спинами небо озарила вспышка. Следом докатилась громоподобная звуковая волна, оглушившая и заставившая содрогнуться внутренности всех находившихся на транспорте.

— М-мать!!! — разом взвизгнула добрая половина «пассажиров», оборачиваясь назад. — Чё за?..

— То, чего боялся рядовой Самад, — дав подчинённым нагалдеться, загадочно ответил сержант. — То, что положено.

Интерлюдия № 1

… Президент уже ждал. Не в парадном, насквозь изученном прикормленными журналистами и фотографами кабинете, откуда регулярно делались идеологически правильные репортажи, и любая публикация подвергалась нещадной цензуре, а в личном.

Имелся и такой, по соседству со спальней. Более строгий, тихий, настраивающий своим неброским интерьером на работу.

Глава государства ещё позёвывал, прихлёбывая крепкий кофе, когда в дверь негромко постучал секретарь — человек ближнего круга, допущенный ко всем секретам и не имеющий привычки беспокоить понапрасну.

— Входи!

Дверь бесшумно отворилась. В помещение вошёл мужчина лет шестидесяти, немногим младше хозяина кабинета. С папкой для бумаг в руке, как всегда целеустремлённый и предельно чётко понимающий, что делает и зачем.

— Бодрого утра, — начал он с порога. — Доброго не желаю. Поздно.

Местного диалекта, столь непривычного жителям других планет, они не замечали. Для них родная речь звучала полноценно и привычно.

— Присаживайся, Ивар, — наедине президент позволял себе лёгкую фамильярность. Как-никак, четверть века вместе, повидали всякого. — Огорчай.

— И есть чем, — папка легла перед главой государства. — час и девять минут назад спутник засёк, как неизвестные беспилотники с отключённой системой опознавания «свой-чужой», разнесли маяк Федерации. Я получаю информацию в онлайне, потому объективно на все вопросы смогу ответить только после всестороннего изучения проблемы.

От упоминания позабытого всеми поста с чужой солдатнёй главу передёрнуло.

— Что известно в настоящий момент? Факты давай. Факты!

— Вчера в Управлении Транспорта появилась директива, запрещающая полёты аппаратов классом выше, чем малый челнок и закрывающая воздушное пространство до особого разрешения в трёхсоткилометровой зоне от линии соприкосновения с противником. Стандартная писулька, предусмотренная на случай боевых действий в рамках стратегии общей безопасности государства. Чудесным образом туда попал и объект Федерации. Указание пришло по правительственной электронной почте, отправитель известен. Точнее, исполнитель, — поправился секретарь. — Мелкая сошка.

— И?

— В связи с автоматически запущенными протоколами лёгкий транспортник Федерации получил у министра обороны особое разрешение на вылет. Это предусмотрено в межправительственных соглашениях, потому законно… Добравшись до маяка, он эвакуировал оборудование, оставив людей. Охрана банально не поместилась.

Пояснения пришлись кстати. Президент, глобальный по своей натуре и одновременно безумно далёкий от процессуальных тонкостей, не любил, когда при нём оперируют незнакомыми пунктами и подпунктами каких-то там крючкотворских документов, захламляя мозг юридическими терминами.

Предпочитал узнавать суть, экономя время.

— Барахло вывезли, люди остались. Угу… Дальше что?

— Едва челнок стартовал за своими, пилота уведомили о новой директиве, категорически запрещающей перемещение транспортника в тёмное время суток, и назначили жёсткий коридор возврата. Основание — развёртывание и отладка дополнительных сил противовоздушной обороны. Это действительно так. Вокруг столицы и космопорта в настоящий момент расположились два полка зенитно-ракетных комплексов. Могут и сбить ненароком. Все приказы в порядке, распоряжение подписано вами вчера.

— Да, что-то такое припоминаю… От этой войны голова кругом. Я бумаги пачками визирую… В чём подвох?

— В расстоянии. Некто умышленно ошибся на двести тридцать километров. Искусственно включил маяк в перечень ограниченного доступа.

— Кто? — до хозяина кабинета начала доходить вся глубина случившегося.

— Исполнитель известен, — бесстрастно доложил секретарь. — Клерк из министерства обороны. Ещё не задержан, но, думаю, его использовали вслепую.

Допив кофе, глава государства, встал из-за стола, и, скрестив руки на груди, прошёлся по мягкому ковру, устилавшему пол и делавшему шаги совсем неслышными.

— Ты хочешь сказать, эвакуацию сознательно растянули во времени, давая Розении шанс размочалить объект?

— Про Розению я словом не обмолвился, — наблюдающий за шефом Ивар и бровью не повёл. — Орбитальный спутник, зафиксировавший факт бомбардировки, очень сильно сбоил и направление, откуда прибыли атакующие аппараты, осталось неизвестным. Программное обеспечение якобы подвело, — кривая усмешка секретаря буквально кричала о его отношении к подобным «случайностям». — С докладом тоже никто особо не спешил. Из-за этого я и узнал с такой задержкой о случившемся.

— Спутники Федерации? Они ведь тоже имеются?

— Спутник. Наши «белые господа» прижимисты. Находился на другом конце планеты. Всё просчитано до мелочей.

Аналогично подумал и хозяин кабинета. Нахмурился, демонстрируя не по возрасту морщинистое лицо.

— Допустим… Что сам думаешь? Почему беспилотники? И давай без формальностей.

— Примитивная игра с мощнейшей подготовкой, — в голосе мужчины слышалось презрение матёрого интригана к простым методам подковёрных битв. — В ста с небольшим километрах располагается крупный железнодорожный узел с парком автоматически управляемых летающих машин. Полноценная авиация отсутствует. Основная их задача — защита подвижного состава, депо и отражение наземных атак неприятеля. Командир наверняка предан министру обороны, других на такие должности не ставят… Вижу так, навскидку, — предупредил он босса, выставив перед собой ладони в жесте подчинения. — Злоумышленники, пользуясь служебным положением, ограничили полёты, зная, что федералы одним рейсом не управятся. После, под благовидным предлогом, тормознули челнок в порту. Ночью атаковали. Расстояние от железнодорожного узла до объекта — десять минут в воздухе. Шли, скорее всего, почти в слепой зоне, впритирку над землёй. На боевой курс встали в последний момент. Обстреляли — и назад, — он заглянул в папку, — радиус полёта ударного беспилотника — триста семьдесят километров. И у нас, и у оппонентов. Если и различается, то на считаные единицы. До маяка же…