Страница 6 из 10
– Вы сколько за него хотите? – спросил он напрямик.
– А сколько вы дадите? – ухмыльнулся Борис.
– Но вы же предлагаете – вы и цену назовите! – резонно напер Питер.
– Пятнадцать миллионов? Долларов! – сказал, как отрезал, Борис.
Питер уже готов был закричать, что он на все согласен, только бы Борис не ушел из комнаты и не унес с собой это предложение, но старая и прочная коммерческая закалка спасла его от опрометчивого шага.
– Наличными? – спросил он.
– Конечно, на офшорный счет. Никаких налогов! А бумажки мы параллельно оформим. С ценой вы согласны?
– Сегодня не отвечу, – осторожно сказал Питер, – я один тут не решаю. Мне надо пару-тройку дней, вы можете подождать?
Он немедленно поехал в аэропорт и вернулся в Амстердам. Уже вечером они сидели с Дереком в ресторане и обсуждали развитие событий.
– Давай прикинем, какова у нас финансовая ситуация, – говорил Дерек. – У нас сейчас в обороте только по России миллионов семьдесят, не меньше.
– Да, – подтвердил Питер.
– Нам их надо обналичить и вернуть старикам плюс еще двадцать пять?
– Правильно, – опять кивнул Питер.
– Плюс надо еще пятнадцать за Кавалерийск и месяца на два оплатить для него сырье. Я правильно считаю?
– Да, – кивнул Питер. – Выходит сто двадцать с лишним миллионов!
– Это расходы. А доходы?
Партнеры задумались. Питер посмотрел на Дерека и явственно увидел над его плешивой головой золотой нимб. «Это что за видение? – подумал он недоуменно. – Переутомился, что ли, я?» Но Дерек продолжал молча клевать из своей тарелки, и нимб никуда не девался, только покачивался в такт его движениям. Питер вгляделся в этот нимб и определил, что он состоит из множества сверкающих золотых монет, которые, слабо покачиваясь и позвякивая, витали над головой Дерека. Питер потер виски, закрыл веки и потер их. Нимб исчез. «Первый раз такое. Что это? Давление надо проверить…» – подумал Питер.
– Мне как-то мало верится, что такой завод могут продать за пятнадцать миллионов, – сказал наконец задумчивый Дерек, – надо сделать разведку. Но и доходы надо рассчитать!
– Это правильно, – кивнул Питер, – завтра же лечу в Москву. Это что-то невероятное!
7. Владимир Неминовский
Прежняя жизнь в советской Москве была неподражаема! Сухая, почти стерильная атмосфера в отношениях с иностранцами. Нудное следование протоколу. Даже пьянство с советскими партнерами было омрачено ожиданием какого-то неприятного происшествия. Доступные девицы, имевшиеся в некотором количестве в гостиницах для интуристов, вызывали законное подозрение. Прежде всего своей неуязвимостью. Всесильная госбезопасность, казалось, власти над ними не имела. Ой ли? Расчеты, которые Питер делал в отношении людей в своей коммерческой голове, ясно указывали на то, что девицы эти именно и представляли внешнему миру привлекательный и сексуальный образ этой пресловутой госбезопасности.
Но он все равно оказывал девицам внимание. И даже тратил на них деньги. «Да черт бы их побрал с их компроматом! – размышлял он. – Ну скажут они моей жене, что я ей изменил, – ну и что? Может, мне только этого и надо? Легче будет развестись, если что…» Энергии у него было много – жажда успеха двигала им, но и девицам доставалось, ибо Питер был в расцвете сил.
Однако за какие-то пару лет Москва поразительно изменилась. Нет, она не стала похожа на Париж или какой-нибудь Нью-Йорк. Питеру представлялось (а ему было с чем сравнить), что она скорее стала похожа на Стамбул. То же хаотичное дорожное движение, торговцы повсюду – просто уличные, а кое-кто в наспех сколоченных ларьках, мелькание повсюду огромных клетчатых сумок. Толпы народа на улицах, и надо всем терпкий потный дух коммерции.
Надувались и лопались, как воздушные шарики, товарные биржи и банки. Финансовые пирамиды зазывали к инвестициям. Это стало модным словом, поскольку оно оправдывало любую глупость и даже преступление. Не брезговало такой деятельностью и правительство, которое по какому-то лингвистическому капризу называло себя демократическим.
В этот приезд Питеру требовалось решить важные дела и, главное, собрать информацию о компании Хватдурковского.
Еще на закате советской власти на переговорах в одном из химических внешнеторговых объединений ему представили нового вице-президента этого объединения, который недавно вернулся из длительной командировки в Китай.
Это был очень примечательный человек. Когда они встретились с Питером через несколько дней за ланчем в центре мировой торговли, он без обиняков рассказал ему, что никакой химией он никогда не занимался, а работал в Китае по «линии внешней разведки». Питер был вначале поражен такой откровенностью, но потом быстро понял ее выгоду. Далее Владимир Неминовский – а именно так его звали – заявил, что, работая много лет в Пекине, стал председателем дипломатического клуба гурмэ. Глядя на его необъятную фигуру примерно семьдесят восьмого размера, Питер этому факту не удивился. Однако он правильно понял намек, что в обычные рестораны ходить его партнер не будет, а только в самые изысканные. В центре мировой торговли самым оригинальным в то время был новый японский ресторан с типичным для этой страны названием «Сакура». Вот тут и наслаждался Владимир Неминовский своим сашими, мясом из Кобэ, прозрачным супом с мисо и грибами, лапшой с морепродуктами и иногда сукияки-жу в лакированных коробках.
Владимир Неминовский не занимался разными глупостями вроде контрактов на поставки того или иного химиката. Это были дела не его уровня. Бывало, в один из приездов Питера встречались они на ланче, и после вручения ему очередной коллекционной бутылки «Чиваса» Владимир доставал из кармана обрывок бумажки и зачитывал Питеру:
– Питер, нам нужна смола, что-то я тут не разберу… а, вот – CN-243G.
– А сколько? – спрашивал Питер, записывая марку.
– Да немного, до килограмма. Больше не надо. Ну так, чтобы в чемодане привезти.
– Хорошо, – кивал Питер, – обязательно сделаем.
Америка – страна больших возможностей. В ней есть все, что только можно себе представить. И даже смо́лы с такими экзотическими названиями. И есть там благодарный народ, который почти безвозмездно готов помочь. А за деньги почтет за счастье так поступить.
Когда Питер привозил смолу, или другой подобный продукт, ему обеспечивали проход через зал официальных делегаций, другими словами – в обход обычной таможни. Практически на той же неделе в офис компании поступал заказ из внешнеторгового объединения на поставку по импорту какого-то продукта. Сотрудник по телефону подтверждал, что их устроит любая приличная цена. И контракт шел в дело.
Вот с этим Владимиром Неминовским и хотел Питер обсудить в Москве, происходит ли на белом свете то, о чем он узнал от Хватдурковского.
– Питер, дорогой, это еще цветочки! – засмеялся, но не очень весело, Неминовский. – Погоди, еще будут ягодки!
Питер не очень понял эти русские иносказания и попросил Владимира объяснить поподробнее.
– Ты же всегда с министерством работал? А где они теперь? Понимаешь меня? Управлять некому! Нету власти теперь в промышленности!
Питер уже давно об этом знал и по-крупному использовал безденежье и отсутствие сырья на предприятиях для переработки собственного сырья, купленного недорого у прежних смежников. Но говорить Владимиру он этого не хотел, поскольку считал это за коммерческую тайну и собственное «ноу-хау». Он пытался выведать у Неминовского нужную ему теперь информацию.
– А где ты, Владимир, сейчас работаешь? – спросил он. – Министерство, как ты сказал, закрылось?
– Непросто теперь, – тяжко вздохнул Неминовский, – много народу кто в отставку, кто на улицу пошел… а я тут у одного крепкого бизнесмена консультантом. Слышал, наверное, фамилию – Гнусинский Володя? Раньше он театральным деятелем был, но масштаб теперь у него куда шире! Думаю его к химии привлечь – все же мне это больше знакомо, чем нынешние дела…