Королева Шутника

– Не стоит рассчитывать, что регенты проявят благоразумие, не так ли? – тихо спросил Улазим. – Они не отстанут от торговцев. Они могут превратить торговцев во…

– Во врагов, – подхватил Фесгао. Глаза его сияли. Он посмотрел на Али. – Ты же рассчитывала на это с самого начала?

– Ты мне льстишь, – застенчиво отозвалась Али.

– Я сначала думала, что ты занимаешься только информацией, – с расстановкой произнесла Окобу, пристально глядя на Али. – Но ты смыслишь кое-что и в войне, не так ли?

– Ровно столько, сколько любая другая девчонка, которой покровительствует Шутник, – вскользь ответила Али.

Улазим пригладил бороду.

– Ты подарок и сокровище для меня, – сказал он. – Что ты делаешь в загонах для рабов?

– Я? – спросила Али. – Ничего. Я сижу здесь и расшифровываю донесения. Моя задняя часть уже стала плоская от сидения.

Улазим покачал головой.

– Ладно. Придержи эти подробности при себе. Если понадобится помощь, только попроси. По Цепи мы слышим, что рэка с юга Ломбина восстали против своих хозяев. А правитель Ломбина мертв, как и его главный маг и генерал военных постов. Все они застрелены стрелами с вороньим оперением. Нават и его люди помогают ломбинским мятежникам пробраться в горы, где новый генерал, возможно, будет выслеживать их, пока его не укусит гадюка.

На следующее утро Дов наконец уговорила Улазима и Виннамин отпустить ее прогуляться на Портовый рынок.

– Я сойду с ума, если буду сидеть дома весь день, – сказала она им, – а Фесгао выделил мне столько охранников, что сам король бы позавидовал.

Али тоже была рада выйти из дома, хотя, по правде говоря, ей надо было заниматься донесениями. Информация лилась таким мощным потоком, что Али едва справлялась. «Прогулка пойдет мне только на пользу», – утешала она себя.

Люди в Портовом рынке занимались своими делами, но поглядывали на солдат, стоявших повсюду. Корабль, потерявший мачты, дрейфовал посреди гавани. Сгоревший корабль тоже болтался непришвартованным, потому что от огня лопнули тросы, удерживавшие его у причала. Без сомнений, его затопят: от него остался лишь обуглившийся остов. Третий корабль затонул полностью.

Невозможно было не заметить увеличившуюся стражу вокруг королевского причала, где на якоре стоял подарок королю ко дню рождения. Паруса корабля были свернуты.

Пока Али осматривалась, Дов разговаривала с людьми на улицах.

Али повела Дов в другую сторону, и они подошли к той части Портового рынка, где солдаты в доспехах и королевские стражники охраняли загоны для рабов. Некоторые стражники выглядели просто ужасно. «Джимарн и ее команда добралась, наверное, до их кастрюль», – подумала Али.

Маленькая девочка подбежала к Дов, показала ей грязную тряпичную куклу, очевидно любимую, и убежала.

– Я не понимаю, – прошептала Дов Али, когда они ушли с Портового рынка. – Люди становятся в очередь, чтобы поздороваться со мной.

– Вы же им это позволяете, – сказала Али, – вы приходите сюда с уличной грязью на сандалиях, спрашиваете, какие сегодня кальмары, и как вообще дела. Они слышали от других, что вы не из тех девушек, которые проезжают мимо них, улыбаются, машут ручкой, а после исчезают. Вы не суетитесь. Вы просто хотите знать. А они хотят убедиться, что им о вас все рассказали правильно.

– Но ведь я действительно хочу знать, в чем заключается и как идет их работа. Мне интересно, кто импортирует товары, а кто – экспортирует, кто покупает, а кто продает. Мне хочется понять, в чем заключается суть торговли, вот и все.

– Не забывайте, их состояния растут и уменьшаются при малейшем изменении ситуации на рынке кальмаров или рыбы. Заболеют овцы, и преуспевающий скотовод продает с себя одежду, чтобы выжить, – она нагнулась, чтобы только Дов слышала: – Они смотрят на вас, как на человека, который спрашивает, как им удается заработать на жизнь, и сравнивают с теми, кто дерет с них налоги, не спрашивая, в состоянии ли они их заплатить.

Дов замерла на мгновение, потом повернулась и уставилась на Али:

– Как ты думаешь, через сколько дней регенты подошлют ко мне наемного убийцу?

Булэй и Юнай услышали и приблизились.

– Пусть только попробуют, моя госпожа, – сказала Юнай, – мы отошлем любого, кто возьмется за эту работу, обратно в Серый дворец. Частями.

Этой ночью Джимарн и ее команда перебили охранников у загонов для рабов. Бывшая рабыня и ее отряд промчались по загонам с ключами и корзинами с оружием, открывая все клетки подряд. Каждый пленный, кто мог держать в руках оружие, получил меч, топор или нож. Большинство бросилось в темноту, в сторону Медового Горшка, к горам. Они скрылись в лесу на северной стороне. Остальные остались в городе.

Многие вернулись в свои дома в Подветренном районе. Оказавшись в своем районе, они бросились баррикадировать улицы. Они укрепляли баррикады булыжниками и плитами с мостовой. Когда до дворца дойдет эта новость, сюда явятся солдаты, будут прочесывать улицы. И быстро поймут, что за каждого убежавшего человека осталось бороться минимум пятеро.

Али, слишком обеспокоенная, чтобы спать, ждала, когда дом стихнет на пару часов, затем пробралась в комнату на втором этаже, где хранились зимние вещи семьи и старые памятные подарки. Дверь была закрыта на засов и висячий замок. Как профессионал, Али даже обиделась на такое легкое препятствие. Когда она подобрала отмычки, то почувствовала, что Трик и Секрет высунули головки, чтобы тоже посмотреть.

– Что это? – спросил любопытный Секрет.

– Это замок, и я его открываю, – прошептала Али. Замок с легкостью открылся.

– Это не ключ, – Секрет знал, что такое ключи. Кведанга носила связку на поясе.

– Правильно, это отмычки. Вообще-то, и ключи, и отмычки по сути одно и то же. Просто разных видов.

Али вошла в кладовую. Она была огромная, но вещи из Танаира лежали прямо у входа. Али сразу узнала нужный сундук. Он тоже был заперт. Замок на сундуке сопротивлялся не дольше, чем висячий замок на двери.

Али открыла сундук и нашла письма герцога Мекуэна. Связки писем от Виннамин, перевязанные красной ленточкой, письма от Саругани, его первой жены, перевязанные золотой ленточкой. Еще были письма от друзей и родственников. Покопавшись, Али нашла то, что искала. Пачку писем, написанных четким стремительным почерком, с особой подписью: Рубиньян.

Али осторожно положила все, кроме писем Рубиньяна, на место и заперла сундук. Убедившись, что все осталось так, как было до ее прихода, Али тихонько ушла. Она отнесла письма вниз, чтобы потренироваться в подделывании почерка принца-регента.

За ее столом сидел Киприот. Ноги в сандалиях лежали поверх пачки донесений, руки – за головой, сам он откинулся на спинку кресла. Али прищурилась на него. Вырос он, что ли?

– Какая замечательная ночь! – сказал Киприот, сверкая черными глазами. – Как такие маленькие смертные, вроде тебя или Улазима, могут причинить столько вреда?.. Меня это поражает. Честное слово.

– Я принимаю комплименты. Если ты о загонах для рабов.

– Шедевр, просто произведение искусства, – ответил бог.

И он внезапно раздвоился. Али сжалась от ужаса.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась она, – при мысли о том, что тебя двое, у меня начинается мигрень.

– Понимаю. Слишком много блеска, твое бедное смертное тело не может этого вынести. Когда же восстание? Когда вы, наконец, начнете?

– Когда регенты дадут нам повод, – сказала Али и села. – Ничего, если я замечу, что ты оставляешь следы на моих бумагах?

– Не будет никаких пятен на твоих бумагах. Я же 6ог. Не забывай.

– Ты не даешь мне забыть, – ответила Али. – Зачем ты спрашиваешь, когда мы восстанем? Твои брат и сестра могут нагрянуть сюда с минуты на минуту?

– Пока еще нет, – сказал Киприот и потер изумрудный браслет о накидку. – Зачем ждать, чтобы начать? Регентов, я имею в виду?

– Затем, что мы, видишь ли, собираемся стать героями, освободителями Архипелага от угнетателей, – ответила Али. – Правительства других государств не одобрят, если мы восстанем против законных монархов.