Забери меня домой

— Вы себя имеете в виду?

— Остришь? Не в твоем положении, милочка, дерзить мне.

Я качнула головой, сбрасывая наваждение и пытаясь взять себя в руки. Пришлось сделать пару глубоких вдохов, да и глаза от этой ужасной женщины отвести, но я заставила себя перестать безмолвно сносить оскорбления!

— Тамара Игоревна, а какое у меня положение? — сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. Надеюсь, так я выглядела увереннее.

— Да ты разведенка престарелая! — прошипела женщина. — Ни ребенка родить, ни жизнь прожить.

— Так почему я не должна дерзить? От вас зависит мое деторождение? Или вы мне прожитые года вернете?

Тамара Игоревна насупилась.

— Разница в возрасте с отцом Тимура у нас была полгода. Мы разговаривали на одном языке, у нас были общие темы для разговора. А о чем говорите вы? Что у вас общего, кроме секса? А вот я имею огромное влияние на сына.

— Не имеете, — отрезала я, стараясь не обращать внимание на то, что слова об отсутствии общего меня покоробили. — Будь ваша воля, Тимур в моей квартире бы не появился, а раз вы здесь, так повлиять на взрослого сына не удалось.

— Взрослого, — женщина фыркнула, но выглядела уже не такой уверенной. — Взрослым он станет, когда закончит университет…

Я совершенно невоспитанно ее перебила:

— Женится и родит десять детей. Плоха та мать, что сына до пенсии не докормила? Тамара Игоревна, он вырос и стал самостоятельным. В университете учится заочно, работает, да еще вам помогает. Этого недостаточно? Тимур и девушку должен выбирать по вашей наводке?

— Девушку, а не женщину! — торжественно возвестила Тамара Игоревна. Я устало взглянула на нее, на нахмуренные брови, поймала непримиримый взгляд и осознала, что ничего не смогу доказать. Ни сегодня, ни завтра, ни через годы, если они, эти годы у нас с Тимуром будут. Она ненавидит меня только из-за возраста и борьба эта высушит, уничтожит, но не приведет ни к чему хорошему.

— Да, именно так, — я тяжело вздохнула. — Вы все сказали?

— Ты погубишь моего сына!

Прямо голос моей совести.

— Вы уже это говорили, — я задумчиво и как-то даже отстраненно посмотрела в окно. — Тимур уже должен был вернуться. Вы его задержали?

В Тамаре Игоревне совершенно точно умирала великая актриса: она всплеснула руками, намеренно задев при этом бокалы, отчего они жалобно зазвенели, и патетически воскликнула:

— Тебя только это интересует?

Разговор грозил начаться заново, но я к этому была не готова, а потому взяла телефон с целью позвонить Тимуру. Тамара Игоревна мигом поняла, что дело запахло жареным и засобиралась.

— Но я вижу, что тебе плевать на моего сына. Тобой руководит только похоть и извращенческие педофильские наклонности.

Вот на этом моменте я искренне возмутилась. Извращенкой себя никак не считала, и если на то уж пошло, то Тимур точно не выглядит четырнадцатилетним юнцом. Кто кого еще совратил.

Но когда Тамара Игоревна ушла, она будто забрала остатки моих сил и здравомыслия. Хорошее настроение, приятное волнение исчезли, как не бывало. Я помнила лишь слова о том, что погублю Тимура. Сейчас действительно ощущала себя и старой и бездушной — женщиной, которой руководят низменные мотивы. Стоит отказаться от Тимура сейчас, пока еще не сожжены все мосты, пока еще не совершено непоправимых ошибок — я должна быть благодарна Тамаре Игоревне за то, что открыла мне глаза.

Зажженные свечи резали мне взгляд, заставляли болезненно жмуриться и я дунула, чтобы потушить эту боль. Не помогло.

Едва опять не взяла в руки телефон, только теперь, чтобы позвонить директору и сказать, что я передумала увольняться, но не успела — в дверях зазвенел ключами Тимур.

Я выползла в коридор, чувствуя себя больной и разбитой. Тимур даже замер, изумленно меня разглядывая.

— Лилечка, ты заболела? Час назад же все хорошо было.

Я молчала. Смотрела на Тимура задумчиво, осознавая, какой он красивый и вдруг подумала, что не готова его терять. Правильно отказаться сейчас, пока не сожжены все мосты, но дело в том, что только с ним и хотелось эти самые мосты сжигать. Только с ним чувствую себя живой и так ли важно, какая у нас при этом разница в возрасте?

Не дождавшись ответа, Тимур прошел в кухню и присвистнул, увидев накрытый стол, на котором плакали воском затушенные свечи.

— Лилечка, романтик с температурой это, конечно, интересно, но нежелательно. Ты при свечах хочешь сказать, что заболела? А ну ложись в кровать, а я в аптеку.

— Я здорова, — зябко обхватила себя руками и подошла ближе, испуганно вглядываясь в лицо Тимура. — Но мне нужно кое-что тебе сказать.

В глазах Тимура что-то надломилось и на его щеках заиграли желваки. Он не знал, о чем будет разговор, но ему совершенно точно это уже не нравилось. И я опять испугалась, засомневалась, занервничала.

— Лиля…

— Нет, подожди…

Ждать Тимур не стал, а обнял меня и уткнулся носом в макушку.

— Ты опять? — спросил неожиданно мягко, а я всхлипнула и признала:

— Опять.

— Из-за чего?

Я молчала, сердито хмурясь и вдыхая такой знакомый и родной запах рубашки. Из-за тона Тимура, из-за его реакции, я вдруг почувствовала, что мои страхи смешны и нелепы. И потому призналась:

— Твоя мама приходила.

Тимур тяжело вздохнул.

— Не зря ей срочно понадобилась моя помощь. Не удивлюсь, если тетя Валя и не собиралась ехать на дачу, но мама может убедить и мертвого.

— Об этом я и говорю…

Тимур взял мое лицо в свои руки.

— Тебя тоже убедила? Хотя о чем это я — тебя даже уговаривать не нужно, готова бросить меня в любой момент.

— Не говори так, — я нахмурилась и мотнула головой, вырываясь. — Не говори, не говори!

А ведь он прав — одна сложность, несколько слов человека, от которого я не завишу и все. Я готова порушить и свои планы на жизнь и планы Тимура.

— Ну так что? — Тимур улыбался, но в глазах его мелькнула усталость. А потому я шагнула назад высвобождаясь и пропела:

— Подожди минутку.

Мне нужно было снова зажечь свечи.

Усталость в глазах Тимура исчезла, словно и не бывало ее.

— Я правильно понимаю, что все-таки разговор должен быть радостным?

— Надеюсь, — я отвернулась к холодильнику, чтобы взять вино, но замешкалась, боясь обернуться. Надо было решаться и я залпом, как пьют теплую водку, выпалила:

— Я уволилась с работы.

Позади что-то упало и, судя по звуку, не Тимур. Я схватилась за дверцу холодильника и зажмурилась.

— Если хочешь — если ты только хочешь, я могу поехать с тобой в область. Но я не навязываюсь, и…