Большие планы маэстрины

— Не люблю сплетни и зависть.

Ребята ушли от меня совсем уже поздно, забрав и грязную посуду, и новости. Уверена, они все же не удержатся и по большому секрету расскажут самым близким, а те своим близким.

В общем, утечки не избежать. Но, может, хоть ненадолго останется маленьким секретом сногсшибательное известие, что ректор и маэстрина обручились.

Перед сном, когда я вышла из душа, в дверь кто-то постучал. Я выглянула в коридор, никого не обнаружила, но у порога стояла красная плоская картонная коробка. А в ней оказалась толстая книга в кожаной черной обложке.

А нет, не книга. Нелинованный журнал для записей. А когда я прочитала название на обложке, меня разобрал смех. Золотая тисненая надпись гласила «Большие планы маэстрины». А ниже курсивом «Планы покорения Вселенной».

У магистра Эррадо определенно все в порядке с чувством юмора, хоть он и демон. И не забыл ведь.

Хотя это у меня столько событий случилось за сегодняшний день, что по ощущениям будто неделя прошла. А для него всего-то несколько часов.

Утро меня встретило проблемой. Правая рука в «гипсе», расчесаться я левой еще как-то могу, а вот о прическе и макияже и речи нет.

Пуговички рубашки с трудом, но поддавались. Заправить же блузу в юбку и одеться прилично не выходило никак.

Я пыхтела, злилась, пыталась придать себе привычный образ, но не справлялась. А потом плюнула, решила быть экстравагантной. В конце концов, что не запрещено, то разрешено.

Нанесла ватной палочкой на ресницы вместо туши эликсир для роста и густоты. Протерла кожу лица тоником красоты. Убойная штука, к слову. Лицо после него — чистый атлас. Вот как в моде в Азии: иллюзия отсутствия макияжа, словно бы чуть влажная и светящаяся кожа. На брови — капельку уходового состава. На волосы — заклинание из разряда парикмахерских. Чтобы волосы не пушились, не разлетались, а лежали струящимся водопадом. Ну, с губами справилась без магии, нанесла немного розового блеска. Это и левой рукой не сложно.

Выглядело мое отражение сейчас непозволительно юным, нежным и трогательным. Девочка-припевочка, которой хочется обернуться вслед. Встреть я такую на улице, точно оглянулась бы, восхитилась и позавидовала.

Наряд выбрала в противовес облику — предельно строгий и лаконичный. Никаких рюш, воланов, украшений. Ничего. Лишь благородный нежно-фиалковый бархат. Приталенный силуэт, длинные широкие рукава с манжетами, юбка, расширяющаяся от бедра. И вырез сердечком, открывающий ключицы и ложбинку шеи, но при этом целомудренный. А застежка на левом боку на пуговички, обтянутые этим же бархатом.

Я это платье купила еще месяц назад, но как-то ни разу еще не довелось надеть. Думала даже приберечь до весны. Оно было очень элегантное, простое, за счет цвета дневное, но при этом такое… трогательное. Я не устояла.

Застегнуть его сама, конечно же, не могла, как и зашнуровать ботинки. Хоть плачь, ей-богу. Ну что делать-то?

Спас меня мастер Ханк. Он постучал, открыл рот сообщить, что заберет, как обычно, Софи на завтрак, да так и застыл с открытым ртом и занесенной рукой, которую еще не успел опустить.

Пауза затягивалась, я ждала хоть каких-то слов, а физрук внимательно меня осмотрел, начиная с бровей, глаз, оценил распущенные, но идеально приглаженные струящиеся волосы. Заметил расстегнутое на боку платье, которое я придерживала рукой. Опустил взгляд ниже, на мои ноги.

— Вы мне не поможете? — нарушила я тишину.

Физрук тепло улыбнулся, как-то по-отечески, словно я его дочка, кивнул и сказал:

— Вы настоящая красавица, Мари. Надеюсь, у вас все сложится и вы с Софи будете счастливы. Помогу, конечно. Поднимите руку.

Он быстро застегнул пуговички на платье сбоку и на манжетах. После этого жестом велел присесть и так же шустро и ловко зашнуровал мне ботинки. Потом помог соорудить из сиреневого шелкового шарфика повязку для руки. М-да, какая-то я беспомощная в этих реалиях. Застежек в виде молнии, кнопок и липучек остро не хватало.

Софи мой замечательный помощник сам переодел, упаковал, уложил в коляску и заявил:

— Мари, я заберу Софи на то время, пока вы со сломанной рукой. Вы не против? Я позабочусь о ней. Только возьму ее вещи. А вы приходите к нам в любой момент.

— Спасибо вам большое, Ханк! Вы меня очень выручите! — поблагодарила я от всего сердца. — Что бы мы с Софи без вас делали? Не представляю даже. Вы добрый волшебник! Наш дедушка!

— Мне в радость, вы же знаете, — скупо улыбнулся он.

Еще одну детскую кроватку, но в свою комнату, он давно успел купить. Я даже и не знала, пока случайно не увидела. Оказалось, что он ее поставил, чтобы, когда берет к себе Софи, ей было удобнее. А мне не рассказывал.

Так что, по сути, для девочки нужно было только взять всякие мелочи и сменную одежду.

Я с малышкой посюсюкалась, расцеловала ее в мягкие щечки, посмешила и сказала, что она будет у дедушки Ханка, потому что у мамы рука болит. И мама никак не может справиться даже с собой. И страшно боится уронить такую чудесную красивую девочку…

Софи смеялась, радовалась, обнимала меня в ответ и спокойно отправилась на руки к Ханку. Ей не привыкать. Возможно, это не самая лучшая судьба для крохи — быть коллективным ребенком целого университета. Эдакая «дочь полка». Но уж точно лучше сиротского приюта или плохой приемной семьи. А родная мама ее не смогла принять, с этим уже ничего не поделаешь. Девушка со сломанной психикой сама-то жить не хотела после того, что с ней сотворили. Что уж говорить о том, чтобы подарить нормальное детство ребенку.

Ханк и Софи ушли завтракать, я же все проверила, закрыла окно, заперла дверь и неторопливо тоже пошла в столовую.

Ну что, мой сегодняшний облик никого не оставил равнодушным. Я впервые вышла на люди с распущенными волосами. Тут это как-то не очень практиковалось, хотя, когда было еще тепло, пару раз я в городе видела девушек. Но шляпку сложно в таких ситуациях носить, только если с лентами.

Здесь же, в университете, я тоже буквально раза три наблюдала студенток без косы или иной прически. Неудобно, волосы мешают, цепляются за одежду и ремни сумок, мешают на практических занятиях.

Но допускаю, что я введу новую моду. У меня репутация особы эксцентричной, ни на кого не похожей. Так что… Надо будет еще как-нибудь сделать высокий «конский» хвост. В академии магии, где училась Мариэлла, такой хвост иногда делали девушки с боевого факультета. Я только сейчас подумала, что, наверное, они чувствовали себя при этом очень смелыми.

Меня заметили, обалдели, оценили. Парни поедали глазами, девчонки вздыхали, кто с восторгом, кто с завистью. Это они еще обручальный браслет не видят, я его спрятала под длинным рукавом.

Реакция одного пятикурсника заставила улыбнуться и выразительно поднять бровь. Он стоял у меня на пути к преподавательским столам, застыв, как суслик, с подносом в руках. Смотрел на меня, словно увидел нечто сказочное, а поднос при этом кренился, посуда медленно ползла к краю. И лишь оклик товарища заставил парня отмереть, моргнуть, покраснеть, словно маков цвет, и уступить мне дорогу.

Кажется, мальчик немножко влюблен в преподавательницу алхимии и зельеварения.

— Мари, доброе утро. Выглядите ошеломительно, — со смешком прокомментировала мой облик магистр Нора Хавьер. — И вам очень идет эта прическа. Вам стоит почаще так ходить.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Да как-то все не решалась. Думала, будет лучше, если я стану выглядеть строго и взросло. Ну, чтобы солиднее.

— О, дорогая, не стоит. Вам все равно не удается выглядеть строго, вы еще такая юная и энергичная… Это мы уже не можем себе позволить в силу статуса носить подобные прически. Но вам весьма к лицу. Вы словно светлая ведьмочка. К слову, вы уверены, что у вас нет ведовского дара?

— Уверена! Я чистый алхимик, магистр.

— Как ваша рука? Нам уже рассказали, что вы поранились. Сильно болит?