Страница 96 из 125
Но на полпути к сеням Данушка внезапно развернулась назад.
– Не пойду! – заявила она. – А вдруг это вовсе не Эулина… Может, это и есть нечисть. Вдруг она так и пожрала всех, обманом завлекла…
– По части притворства до вас ей ещё далеко, – хмыкнул Эливерт.
– Простите нас! – тихо отозвалась Альда.
– Если бы вы сразу сказали, мы были бы готовы. Мы бы подумали, как защищаться, откуда ждать беды, – пояснил Кайл без упрёка, но с сожалением, не обращая внимания на крики, доносившиеся с улицы.
– Скажите хоть, как оно нападает? – поторопил Наир.
– Сердца выедает, – всё так же тихо произнесла Альда.
– И горло… Перегрызает горло, будто зверь какой… – добавила Данушка, и взгляд её снова наполнился страхом.
– Данушка! Вы живые? Открой! Это я, Эулина! Соседушка, открой скорее! – снова долетело с улицы.
– Чего стоишь? Иди – открывай! – велел Эливерт, злорадно усмехнувшись.
Блеклые глаза хозяйки мгновенно заволокло пеленой слёз. Она мелко, испуганно затрясла головой. Задрожала всем телом.
– Не пойду! Хоть режьте!
Ухмылка Ворона из злорадной превратилась в зловещую. Но как бы ни пугал бедную женщину убийственный взгляд беспощадного разбойника, она не могла себя заставить сдвинуться с места.
– Всё, хватит! Запусти уже эту несчастную, пока она не охрипла! – Эливерт без снисхождения развернул перепуганную до смерти крестьянку и подтолкнул к выходу.
Та жалобно завыла.
Но по другую сторону уже оказался Кайл, подхватил под локоть и, вместе с атаманом увлекая её к выходу, приговаривал успокаивающе:
– Ступайте, ступайте! Это же соседка ваша. Стоит под проливным дождём. Промокла до нитки. А вдруг за ней нечисть голодная гонится? Нельзя так! Впускайте скорее! А мы рядом будем…
Пока они выталкивали упирающуюся женщину в сени, Далард услужливо отпирал засов.
Рядом с Настей, прижимая к себе хнычущих детей, шёпотом молилась побледневшая Альда.
Было слышно, как заскрипела тяжёлая перекошенная калитка. Даже сквозь шум бури, отчётливо долетели слёзные причитания обеих женщин.
Кайл замер на крыльце, напряжённо вслушиваясь в ночные звуки. Он обещал быть рядом, и он не лгал…
Но за воротами не пряталось неведомое чудовище. Там действительно оказалась соседка: промокшая вдова из дома напротив, такая же перепуганная, как хозяйка дома. Северянин подождал, пока они заперли ворота, и, убедившись, что женщинам ничего не угрожает, бесшумной тенью скользнул обратно в горницу.
***
– Уж так я испугалась! Так испугалась! Аж ноги подкосились! А потом думаю… Ну как же, надо бежать, предупредить… – взволнованные голоса, долетавшие с крыльца, приближались. – А тут стучу, стучу, а ты не открываешь! Я и думаю, нешто опоздала?
– Я побоялась отпирать. Думала, кто чужой… Сама знаешь, нонче на улицу выходить не можно.
– А ещё такая буря, сердце замирает…
Появившаяся на пороге женщина была совершенно не похожа на хозяйку дома. Невысокая, стройная, ладная, с подтянутой фигурой. Красивая, хоть и в годах уже. Темноволосая и смуглая. Возможно, в ней текла кровь герсвальдцев.
При виде незнакомцев гостья замерла, широко распахнувшиеся глаза в сумраке сверкнули черным обсидианом.
Она замолкла на полуслове, потом шепнула, оглядываясь на Данушку:
– Кто это у тебя?
– Да вот, путники… На ночлег попросились, – с запинкой отвечала хозяйка.
Она растерянно обвела взглядом комнату, удивлённая не меньше гостьи.
За столом, освещённым тусклой лампой, сидела рыжая девица, напротив – черноголовый полукровка. И больше никого…
– Не боишься? Чужих в такую ночь в дом пригласила. Да ещё и нелюдей, – тихо упрекнула незнакомка, снова насторожено покосившись на гостей.
Видимо, она и Настю за лэгиарна приняла, с её-то необычным цветом локонов.
– Дак что теперча… на улице оставить в такую грозу? Пожалела…
Незнакомка опасливо приблизилась, с тёмных её волос непрестанно капала вода.
– Вечер добрый!
– И вам, почтенная эрра! – любезно отозвался Северянин. – Благослови вас Великая Мать!
– Здравствуйте! – улыбнулась Рыжая.
– Это Эулина, соседка моя, – представила Данушка. – Садись за стол, не стой! Сейчас утереться дам… Ишь, промокла как!
– А где твои все?
Женщина присела на лавку, по-прежнему недоверчиво поглядывая в сторону незнакомцев. Приветливые улыбки чужаков её нисколько не успокоили. При свете лампы Настя рассмотрела, что глаза у той серо-зелёные, а не карие, как показалось вначале.
– Так спят уже, – Данушка мотнула головой, указав на цветастую занавеску. – Ты потише! Разбудишь.
– Хвала Светлым Небесам! – успокоилась вдова, принимая из рук хозяйки полотенце. – А то я так перепугалась за вас!
– Что же нагнало на вас страху, славная эрра? – поинтересовался Кайл.
– А вы ещё не знаете, какая беда в Заринке каждое полнолуние случается? – усмехнулась Эулина. – Нешто соседки мои не поведали?
– Поведали. Да только я и не такое видел, – спокойно отвечал полукровка.
– С Севера? – сразу догадалась вдова.
– Я давно считаю себя кирлийцем. И имею на это право, поверьте! – не смутившись, отвечал рыцарь. – Как и вы, полагаю?
– Ишь, какой глазастый! Да, я родилась в Левенте.
– Не лучший город в Долине Ветров, – понимающе кивнул Кайл.
– С этим не поспоришь. Я избежала горькой доли бедолаг, согнанных на тамошние рынки, но многое я повидала… Ох, многое!
– Значит, вас тоже напугать непросто. И всё-таки сюда вас пригнал ужас.
Эулина побледнела и снова запричитала.
– Как тут не испугаться? Вышла я на крыльцо… А с моего порога далеко видно: и дорогу, и лес, и огороды соседские. Глядь, а оно идёт… От самого леса по дороге бредёт, шатается, да так скоренько. Потом через изгородь перескочило, и прям по полю с капустой шасть, сюда значит, к дому, к сараям шмыгнуло. Я чуть на землю не рухнула, ноги так и подкосились… Потом думаю, сперва оно в сарае скот сожрёт, а потом и за Данушку с семейством примется. Надо предупредить! А соседка, как назло, не открывает… Вот я и решила, опоздала – заела уже нежить проклятая соседей моих.
Суровая Данушка при этих словах стала белой как простыня.
Настя подозревала, что и сама в лице изменилась.
– И как оно выглядело? То, что там, в ночи, бродило и скакало?
– Страшно! – зелёные глаза Эулины снова засверкали, отражая огонёк лампы. – Такой ужас! Даже и не знаю, как сказать, но очень страшно. Лохматое какое-то, огромное… То ли зверь, то ли человек, не поймёшь. Зенки горят.
– Весьма размытый образ… – недовольно хмыкнул Кайл. – Хотелось бы определённости. Роста какого?
– Говорю же, огромное!
– Насколько? Как человек? Как лошадь? Как дом?
– Не знаю я, – насупилась вдова. – Что я мерки с него снимала? Я как увидала, так глаза зажмурила от страха.
– Однако куда оно пошло, всё-таки разглядели… – продолжал полукровка. – Ну а когти у него были, или клыки, или рога?
– А то! Какое же чудище без когтей и клыков? Такие зубищи, ужас!
– Рост не разглядела, а клыки во всех подробностях… – не поверил рыцарь.
– Пошто вы меня пытаете? Али не верите? – вспыхнула Эулина. – Данушка, чего это твой гость меня на слове ловит? Я врать не стану. Что видела, то говорю! Не веришь, ступай сам погляди, какая образина там, по огороду, разгуливает!
– Он думает, мы – дурищи тёмные, – поддакнула хозяйка. – От глупости своей пугалки всякие рассказываем. Не стыдно вам, милорд?
– Поверит, когда его сожрут, – поджала губы темноволосая гостья. – Я, жизни своей не жалея, прибежала, упредить вас хотела. А вы мне, значится, не верите!
– Да что вы, почтенная эрра, я не смею усомниться в ваших словах! Просто понять пытался, что же вы такое узрели?
– Не знаю я, и знать не хочу! Коли интересно, ступай – покажу, где я чудище видела! Может, оно ещё там…
– А что? Верно! Сидим тут, гадаем, время тратим… Идём, покажешь, эрра Эулина!