Страница 94 из 125
Да… Не красавица. И, видимо, никогда ею и не была.
Оттого, наверное, и на свою хорошенькую невестку волком смотрит. Завидует молодости и красоте.
Женщина, сразу как вошла, прикрыла дверь. И задвинула засов. Толщиной в руку. Даже привыкшей к тяжёлому труду крестьянке пришлось старания приложить немалые, чтобы с таким делом справиться.
Это от гостей не укрылось, разумеется.
– Я гляжу, эрра Данушка, робкие вы какие-то, – ухмыльнулся Эливерт. – Этаким бревном только городские ворота запирать. От кого вы тут такие заслоны возводите?
– Так привыкли, – невозмутимо пожала плечами хозяйка. – Мужики уходят. Мы двери закрываем. Так-то оно надёжнее.
– Кстати, о ваших мужчинах… – встрял Далард. – А почему они на охоту все разом ушли? Что это за зверь такой, которого всей деревней надо добывать? Тут у вас ещё драконы не перевелись?
Первый рыцарь весело подмигнул Альде, но улыбчивая красотка в этот раз его настрой не разделила и шутку не оценила. Метнула затравленный взгляд в сторону свекрови, да так ничего и не ответила.
Вместо неё снова заговорила Данушка, без эмоций, спокойно и сдержанно:
– Всегда так ходили. Всем вместе сподручнее. Присматривать друг за другом можно, зверя загонять легче, да и добычу назад тащить. Так мы привыкли.
– А одних вас бросать не боятся? – хмыкнул Эливерт. – Пока они по лесам зверя промышляют, вы тут от страха трясётесь. Это как? Ничего?
– Такая наша бабья доля, милорд, – устало вздохнула Данушка. – Мы так привыкли.
– А гости незваные частенько в Заринку наведываются? – поинтересовался Кайл.
– Нет, милорд Северянин, давно были. Мать Земли милует! Да только я войну видела, знаю, как бывает. Беда – она всегда так, как гром среди ясного неба…
За окном полыхнула молния, разорвав белым заревом ранние сумерки. Гром прокатился по крыше – показалось, что стены дома вздрогнули от этого жуткого зловещего звука.
Все, не сговариваясь, посмотрели на окна, за которыми бушевало ненастье, неистовая ярость стихии нарастала с каждой минутой.
– Расскажите лучше про столицу, про подвиги ваши и странствия! – робко предложила перепуганная бурей Альда.
– Это можно, – улыбнулся Первый рыцарь. – Что рассказать? Спрашивай!
– А правда, что миледи Лиэлид – ваша дама сердца, милорд Далард? – осведомилась беременная молодка.
– Правда, – кивнул тот в ответ.
– А правда, что она краше всех в столице? – любопытные голубые глаза оживились и загорелись.
– Во всей Кирлии! Никто и нигде с моей миледи не сравнится! Гляжу на неё иной раз, и сердце замирает. Разве бывает такая красота? Когда она рядом, мне и солнца в небе не надо… Всю жизнь бы любовался на неё и взор не отводил!
– А правда, что вы с милордом Кайлом за её сердце поединок устраивали? – выпалила Альда и тотчас, покраснев по самые уши, опустила глаза.
– Вот это да! – Далард в ответ раскатисто захохотал. – Друг, ты слышишь, о чём эти менестрели поют?
Кайл улыбнулся сдержанно, чуть заметно, привычно не размыкая губ.
– Нет, дорогая эрра Альда, вот это уже не правда! – просмеявшись, заверил Первый рыцарь. – Это враки. Никаких поединков с Кайлом мы не учиняли. Ни за сердце моей госпожи, ни по другим поводам. Ну, разве так… для тренировки, руки размять, оружие проверить… Никогда я на друга своего руки не подниму! Кайл мне что брат родной!
– А…
Вопросов у девчонки, очевидно, накопилось, но договорить ей не дала свекровь.
– Чего ты привязалась к добрым людям, чего пытаешь? Не совестно про такое спрашивать? Ступай с глаз моих!
Альда вздохнула обиженно, но возражать не стала, утопала сразу же на женскую половину дома. Вернее, в женский угол, что отделён был от общей горницы расшитой узорами занавеской. Оттуда долетел едва уловимый неразборчивый шёпот.
Северянин с интересом обернулся.
– А там ещё кто у вас?
– Внуки. У сына от первой жены остались: мальчик и девочка. А жена его прошлым годом утонула. Сказывали, топлюн уволок её горемычную. Да потом нашли под мостом. Теперь вот Альда за ними приглядывает. Хоть совести у неё и нет, а за дитями хорошо смотрит, любит, что родная мать.
– А сын тоже на охоте?
– А где ж ему быть? Все там.
Новый пугающий раскат грома заставил умолкнуть всех на время. Неистовый ветер бился в окна, дышал в лицо сыростью, брызгами, запахом грозы, несмотря на значительное расстояние до стола, за которым все собрались. Дождь хлестал по решёткам, заливался в дом. С крыши вода струилась сплошной стеной. Так что даже сараи во дворе едва различались сквозь эту завесу.
– Экое ненастье! – вздохнула Данушка. – Мужиков до нитки вымочит.
Бледный отсвет молнии в очередной раз осветил дом.
– Мать Земли Всеблагая, храни нас от гнева Светлых Небес! – испуганно взмолилась хозяйка. – Ох, боюсь гроз да бурь! Хоть в подпол лезь. Не прогневайтесь, гости дорогие, пойду я лягу. Там, в закутке, всё не так страшно. Миледи, коли желаете, и вас на женскую половину просим. А уж вы, милорды, располагайтесь тут. Вон, лавки две, там топчан, можно и тут, у очага…
– Да разберёмся, эрра Данушка, чай не дети, – успокоил Эливерт. – Светлой ночи!
– Благодарим за крышу и угощение! – добавил Наир, молчавший почти весь вечер.
– Миледи? – снова позвала хозяйка. – Так пойдёте?
Настя, оценив предложение, поспешно замотала головой.
– Спасибо, но я лучше тоже тут! Всегда вместе ночуем, чего уж теперь… Мы так привыкли, – припомнила Рыжая любимую фразочку хозяйки.
Данушка, не настаивая больше, удалилась за ширму. Оттуда донеслись её негромкое ворчание и тихий благозвучный голос Альды.
Мужчины разлили по кружкам остатки хозяйского рину, не спеша укладываться спать.
***
Анастасия поднялась с лавки, подошла к окну. Смотрела долго на бушующую стихию.
Непогода разгулялась не на шутку. Двор превратился в раскисшее болото. Приличная лужица уже набежала внутрь дома. В неистовых порывах ветра скрипела мощная изгородь. Бедный пёс забился вглубь конуры и даже скулить боялся. Огненным заревом вспыхивали небеса. Тучи отливали багрово-красным. А иногда в разрывах этой жуткой чёрной массы вдруг проглядывал круглый жёлтый глаз полной луны.
Картина апокалипсиса во всей пугающей красе. От ночного ненастья сердце замирало и билось испуганной птицей, но Дэини, как всегда, не могла отвести взгляд от этого зрелища, жуткого и прекрасного одновременно, неистового и восхитительного в своей яростной силе.
– Красиво, – Эливерт выдохнул это слово и замер рядом, вглядываясь в ночь и почти непроницаемую завесу бури.
Настя бросила на него короткий взгляд, снова вернулась к созерцанию грозы.
– Дорога завтра будет – хоть плачь! Вернее, её совсем не будет, – хмыкнул атаман. – Но ведь оно того стоит? Такая красота! Завораживает, правда? Ты любишь грозы.
– Это не вопрос, да?
Бледное зарево сверкнуло серебром в его глазах.
– Не вопрос. Ты на дождь и молнии так смотришь… Я давно приметил. Совсем другая! Глаза горят…
– А ты?
– Что я?
– Что любишь ты?
Эл пожал плечами.
– Небо люблю. Небо каждый день разное. Но всегда такое – душа замирает! Глянешь вверх, и… Почему у нас крыльев нет? Туда бы, ввысь, в эту чистую вечную синеву! А ещё, хорошо ночью сидеть у костра, слушать, как пламя шепчет что-то звёздам, искорки так и взмывают навстречу своим неземным сёстрам…
Настя отвернулась от жуткой и величественной картины по ту сторону окна, уставилась на Эливерта, потрясённая его словами.
Да, это она услышать точно не ожидала! Что-нибудь вроде… вина, золота, оружия, женщин, лошадей, свободы или, на худой конец, дорог и приключений, это да – нормальная воровская романтика, любому бродяге близкая.
И вдруг – небо!
– Меня тревожит эта гроза, и этот дом, и эта ночь, – вдруг выдал Ворон, уводя разговор в другую сторону. – Странные они тут какие-то…
– Ты тоже заметил? – зашептала Настя, вцепившись в руку разбойника. – А я решила, что слишком мнительна стала.