Страница 106 из 125
Белокурые ангелочки надулись, как хомяки, натырившие зерно.
Но разбойник, игнорируя это, подхватил девчушку, усаживая в седло, а следом за ней устроил и братца, приговаривая:
– Давай, будто ты – миледи знатная, а ты – рыцарь! Спас красавицу от врагов и теперь везёшь обратно, в родной замок.
– А можно, я буду её от волчищ спасать? – оживился тотчас мальчуган. – Будто это я их целую кучу побил…
Возведённая в миледи девчонка тоже просияла и даже согласилась на соседство благородного рыцаря.
– Да хоть от драконов! – разрешил Эливерт, ведя Ворона в поводу и направляясь со двора на улицу. – Держись только крепче, не свались с седла! А то бабка твоя мне по шее даст, не посмотрит на заслуги былые и геройства…
Скрылся за воротами пышный хвост жеребца, стих весёлый смех детишек и приглушённый голос вифрийца, а Настя всё смотрела в светлую даль, в пустоту, сквозь людей, никого не замечая, не в силах сдвинуться с места.
Три толстяка
Легки, сильны, отчаянны –
Весь город раскачаем мы,
Чтоб из своих пуховиков
Над шпилями, над башнями
Взлетели вверх тормашками –
Все толстые, и трое толстяков.
Давид Самойлов
Настя сидела на поваленном дереве, завернувшись в плащ, из-под которого соблазнительно виднелась её оголённая ножка.
Неподалёку возле костра расположились рыцари и атаман. Лошади паслись в стороне, и закатное солнце горело на их лоснящихся шкурах.
На самом деле, ей было не до кокетства и обольщения. Наир застыл подле неё с обеспокоенным лицом. Лэгиарн только что аккуратно снял наложенную Альдой повязку и теперь скрупулёзно осматривал царапины, оставленные злобной волчихой Эулиной.
Настя поморщилась, закусив губу. Потревоженная рана болезненно саднила.
– Эл, иди сюда! – окликнул лэриан разбойника. – Не пойму – заживает или нет.
Атаман повернул голову, нахмурился, неохотно поднялся.
И Дэини решила, что привлекать его к перевязке, не самая лучшая идея...
С тех пор, как они покинули Заринку, Ворон явно пребывал не в лучшем настроении. Наверное, ему было жаль, что пришлось пропустить весёлую гулянку, которую, собственно, и затеяли-то в их честь. Хотя он, вроде, поддержал всю компанию, когда они сообща решили уехать из деревни, не дожидаясь праздника...
Жители Заринки обещали устроить пир на весь мир. Но новоиспечённые герои уже порядком устали от восхвалений, да и ещё одна ночёвка в этом месте не вызывала восторга – зло, конечно, победили, но неприятный осадок остался, и ассоциации в душе Заринка вызывала не самые приятные.
Потому друзья сбежали оттуда при первой же возможности.
Дорога уже успела подсохнуть. Жара, донимавшая накануне, отступила после ночной грозы. Погода сменилась кардинально. В лицо дул прохладный северный ветер. Ехать – одно удовольствие.
Но Эл всю дорогу угрюмо помалкивал, так что в итоге это заметил даже не слишком внимательный Далард.
– Эй, атаман, ты чего такой мрачный сегодня? – усмехнувшись, поинтересовался Первый рыцарь, желая разговорить вифрийца.
Обычно словоохотливый разбойник наградил хозяина Орсевилона таким красноречивым взором, как будто хотел послать того далеко и неучтиво.
Буркнул лаконично:
– Не выспался.
Но Далард, напротив пребывающий нынче в благостном расположении духа, не внял предостережению взглядом и не отступился.
– С чего это? – хохотнул богатырь. – Такая ночка была тихая да погожая – спи себе и спи! Неужто тебе кто-то помешал?
Эливерт поглядел на Первого рыцаря ещё выразительнее и скривился над его невинной шуткой, явно не разделяя веселья.
– А я уж подумал, может, ты ехать с нами расхотел? Пообещался сгоряча в Герсвальд отправиться, а слово обратно не возьмёшь… Вот и загрустил. А, атаман, не раздумал? Не испугался часом? А то, может статься, уже пожалел…
– По правде сказать, я только об одном жалею – что вообще с твоей ненаглядной связался! Надо было сразу её послать в Бездну. Если бы я сейчас между Хикланом и Лиэлид мог выбирать, то предпочёл бы виселицу.
Нарвавшийся на грубость Далард насупился, окинул атамана презрительным взглядом и молча уехал вперёд.
Сия неприятная сцена разыгралась у всех на глазах буквально час назад. И, судя по лицу Ворона, с тех пор мало что изменилось.
Вот поэтому Настя предпочла бы сейчас находиться подальше от атамана, но Наир был иного мнения.
– Посмотри! Может, посоветуешь что-нибудь, – Наир выпрямился, уступая место разбойнику.
– Что я понимаю… Вроде, это ты у нас в родстве с целителями, – Эливерт опустился на колени возле Насти, и стало ясно, что ворчит он больше так, для порядка.
– Да ты побольше моего знать должен, – возразил лэгиарн. – Почти год у Миланейи лечился. За это время со скуки все её зелья должен был выучить, лучше самой сестры.
– Провалиться мне в Лидонское ущелье! – разбойник покачал головой, уже не слушая приятеля. – Да, Рыжая, красиво она тебя раскроила!
Эл коснулся глубокой красной борозды предельно осторожно, но Настя всё равно зашипела и ойкнула.
У костра тотчас вскинул голову Кайл. Посмотрел сочувственно, но встревать не стал.
Далард делал вид, что занят будущим ужином. Он в делах целительства чувствовал себя совершенно никчёмным. А, кроме того, испытывал некий брезгливый страх, в чём, разумеется, и под пыткой бы не признался. Калечить у Первого рыцаря выходило много лучше, чем лечить, потому он благоразумно держался в стороне.
К тому же, с его точки зрения, пялиться на голые девичьи ноги было верхом непристойности, даже если того требовали обстоятельства.
Разбойник бросил на Рыжую короткий хмурый взгляд, пальцы его снова скользнули вдоль раны.
– Здесь затянулось, вроде... А тут, смотри, как припухло и покраснело! – указал он Наиру.
– Думаешь, гной? – обеспокоенно склонился над Настей лэгиарн.
И сама девчонка подалась вперёд, испуганно рассматривая глубокие царапины.
Эл пожал плечами.
– Промыть, пожалуй, надо. Тащи сюда наш узелок с лекарствами! Там от Соур такая чудная дрянь осталась – всю грязь убирает за один раз. И мазь эрры Луввир, что мне миледи Вилирэн вручила на дорогу, давай!
Наир немедля направился к сложенным под деревом седельным сумкам.
– Как бы шрама не осталось, – вздохнул Эл, продолжая отстранённо изучать рану.
Настя хотела поймать его взгляд, хотя бы на один миг, но атаман ни разу не взглянул ей в лицо. Романова открыла было рот, но тут вернулся Наир.
– Это? – спросил он, извлекая из холщового мешочка знакомую белёсую жидкость.
Настя похолодела, вспомнив реакцию Эливерта на это зелье в Алру, тогда он чуть лавку не раздробил голыми руками.
– Не боись, рана уже подзатянулась, сильно гореть не должно, – привычно читая её мысли, успокоил атаман.
Дэини не очень-то ему поверила. И когда разбойник аккуратно капнул немного снадобья на багровую ссадину, убедилась, что не зря. Нет, конечно, не так больно, чтобы заорать в голос. Но зажгло так, что она негромко взвыла и вцепилась атаману в плечо. Из глаз непроизвольно потекли слёзы.
– Ой, не надо больше! – взмолилась Настя.
– Да уже всё, – успокоил Наир, протянув Эливерту кусочек белой ткани. – Грязь стереть осталось.
Разбойник промокнул рану.
– А мазь где?
Наир всплеснул руками и снова умчался к сумкам.
Эливерт продолжал бережно очищать царапины с какой-то отчуждённой деликатностью.
– Эл! – окликнула Настя, дождалась, пока он поднял на неё взгляд, и спросила тихо, но решительно: – Ты на меня злишься?
Пару секунд он буравил её прозрачным льдом своих глаз, затем спокойно вернулся к изувеченному колену.
– Если бы я на тебя злился, я бы сейчас твою ногу отрезал, а не лечил, – буднично заметил разбойник.
Рыжая прыснула в кулак.
– Что смешного? – удивился Ворон, глянул исподлобья. – Это не шутка вовсе.