Избранник смерти

— Мишка! Ежов! — крикнул я, сложа руки рупором вокруг рта.

Ответом мне послужила звенящая тишина. Нет, всё-таки он уже далеко. Надеюсь, у него хотя бы хватит сообразительности привести сюда помощь. Да конечно хватит, не дебил же он в конце концов! Так что к утру меня уже точно вызволят отсюда, а может, мне и самому скоро удастся выбраться.

Я вытянул руку, удостоверился, что впереди ничего нет, а потом ногой проверил наличие пола перед собой и лишь затем сделал деликатный шажок, а следом ещё один.

И вот передвигаясь таким образом, вскоре обнаружил покрытую чем-то склизким стену из камней. Пошёл вдоль неё и — о чудо! Натолкнулся на ступени! Они оказались вполне крепкими, каменными и вели наверх. Я начал подниматься по ним, ощущая нарастающее облегчение. Если строители этой церкви хоть немного были знакомы с логикой, то ступени должны привести меня к люку в полу. Всё так и вышло. В полу даже крышки люка не оказалось!

Благополучно выбравшись из подвала, я посмотрел в сторону выхода из злополучной церкви. Ну, ежели пойти возле стеночки, то можно сунуть пальцы в щели между брёвнами и остановить падение, если пол снова решит предательски провалиться подо мной.

Но на сей раз мне повезло. Пока я семенил к выходу, половицы даже не скрипели.

— Фух-х-х! — облегчённо выдохнул я, покинув церковь.

Луна за время моих злоключений вроде бы не сдвинулась с места, подсказывая, что я действительно недолго пролежал без сознания. Здорово! Может, мне ещё удастся нагнать Мишку, пока он не поднял панику в лагере?

Благо к церкви вела всего одна тропинка, поэтому Ежов только ей и мог воспользоваться. Вот по ней-то я шустро и двинулся в сторону лагеря.

Путь мне предстоял неблизкий, минут тридцать-сорок точно придётся убить, а уж страдающий ожирением Мишка должен потратить раза в полтора больше. Хотя его подгоняет страх. Нет, надо поднажать, чтобы точно настигнуть его. Я перешёл на лёгкий, экономный бег, внимательно глядя под ноги.

Но сегодня явно был не мой день. Через несколько минут появилась туманная дымка, которая быстро густела и касалась меня липкими, холодными щупальцами. Из-за неё тропинка почти скрылась из виду. И мне пришлось перейти на быстрый шаг, дабы не заблудиться. Туман же продолжал крепнуть ударными темпами.

Наверное, Мишка сейчас похож на Ёжика в тумане, он же ещё и Ежов. Я слабо усмехнулся, но сразу же посерьёзнел и стал ещё внимательнее вглядываться в туман. А тот продолжал загадочно клубиться среди ветвей, служа невероятной пищей для моей богатой фантазии, подпитанной десятками прочитанных книг. Мне мерещились призраки, зомби и сверкающие жёлтыми глазами волки-людоеды. Хотя… нет, жёлтые огоньки мне не мерещатся, да ещё кто-то мощно шуршит неподалёку. Что это за фигня? Какое-то животное? Волкозавр девятьсот девяносто девятого уровня?

Я на всякий случай остановился и решил подобрать увесистый голыш. Однако, прежде чем мои пальцы коснулись его, огоньки пропали и вместо них среди деревьев полыхнуло так сильно, словно в паре сотен метров от меня загорелась цистерна с бензином.

— Твою мать! — ахнул я и тотчас услышал перепуганные женские крики. — Грёбаные косорукие туристы! Чем они костёр разжигали? Напалмом?!

Зло зашипев, я со всех ног рванул в сторону огня. Туман же будто решил помочь мне. Он слегка рассеялся, обнажив кусты и низко растущие ветки деревьев. Благодаря этому мне удалось вихрем пронестись по лесу и выскочить на поляну, где ревущее пламя жадно пожирало раскиданные тут и там головешки.

Поляна оказалась полностью безлюдной, но посреди неё обнаружились начерченные на земле линии, складывающиеся в пентаграмму. И эти линии были политы чем-то красным. А там, где обосновались углы фигуры, горели оплавившиеся огарки чёрных свечей. При этом в самом центре пентаграммы лежала тушка чёрного козла с перерезанным горлом!

— Какого хрена? Что тут происходит? — вскинул я брови, облизал губы и заметил на краю поляны обугленные брёвна, в которых угадывались останки давно сгоревшей сторожки лесника. — Эй?! Есть тут кто?!

Никто мне не ответил, но среди деревьев вроде бы мелькнул человеческий силуэт. И я, движимый смешанными чувствами, бросился за ним. Мои ноги заработали на пределе сил, однако мне всё равно не удалось догнать силуэт. Он куда-то в одночасье исчез, как и туман. А сам я спустя десяток секунд выбежал на крутой, высокий утёс, поросший разлапистыми деревьями. Внизу грохотала неширокая, но крайне бурная речушка, а на том берегу в окружении сосен творилась какая-то лютая дичь.

— Обосраться мне в штаны. Что за чертовщина? — ошарашенно протянул я, видя парочку мужчин, сражающихся в круге из сияющих сфер. Это какие-то японские технологии? Сферы висели над травой и походили на шаровые молнии, а сами мужики творили что-то невообразимое. Один швырялся огнём, а другой — молниями. А ещё парочка неизвестных внимательно смотрела на происходящее… волшебство.

— А-а-а, теперь всё ясно! Вот же меня накрыло, — понятливо прошептал я и заулыбался. — Видать, интересные были травки в настойке Мишки. Или я до сих пор без сознания лежу в подвале той церкви, а всё это бред? Или вообще сон?

Я хмыкнул и сильно ущипнул себя за предплечье. Хм… боли не было. Тогда я решил перейти к более кардинальным действиям и дал себе хорошую пощёчину. Но боль опять не появилась, да и бредовый лес никуда не исчез. Более того, я краем глаза заметил ещё одно действующее лицо. В паре метров от меня из тени высокой сосны вышел крепкого телосложения блондин лет семнадцати-восемнадцати. Он остановился на самом краю утёса. И серебристый лунный свет упал на его лицо с мягкими, безвольными чертами и какими-то коровьими глазами.

Паренёк безучастным взглядом посмотрел на битву магов и надел смятый цилиндр, удивительно гармонирующий с перепачканной землёй жилеткой, порванными на колене брюками и галстуком-бабочкой.

— Эй, дружище! — бросил я ему.

Он сделал вид, что не услышал меня. Хлюпнул носом, перекрестился и занёс ногу над обрывом.

— Стой! — истошно заорал я и рванул к нему.

Однако самоубийца и на сей раз не обратил на меня никакого внимания. Он шагнул-таки с утёса, но я успел схватить его за плечо… точнее, не схватить, а проникнуть в плечо. Моя рука вошла в тело парня, словно была из тумана. А потом мир закружился перед моими глазами, в ушах заревел ветер, а изо рта вылетел громкий вопль:

— Твою мать!

Я падал прямо на здоровенные, гладкие камни через которые перекатывались бурные воды реки! Ещё миг — и моя башка разлетится кровавыми ошмётками! Страх ледяной хваткой вцепился в моё нутро, а душа с невероятной силой захотела стать птицей. Но рождённый ползать — летать не может.

Моё тело с силой ударилось об поверхность реки, и во все стороны метнулись брызги. Толща воды сомкнулась надо мной, а затем спина хрястнулась об дно из мелких голышей. Благо я каким-то неведомым чудом избежал удара головой о более крупные камни, но вот лодыжку обожгло дикой болью, стеганувшей по нервам.

Мощное течение подхватило меня и потащило по дну, будто ростовую куклу, а я даже не мог с ним бороться. Руки и ноги плохо слушались меня. Боль пронзала каждую клеточку моего организма, а глаза горели так, будто в них накапали соляной кислоты. В рот же вливалась вода, попадая в содрогающиеся лёгкие. А в голове носились мысли, которые принадлежали как будто бы не мне: железнодорожная станция, отчисление из Петроградского университета…

Однако, несмотря на всё это, мне удалось-таки вынырнуть. И тут же надо мной закружился непонятно откуда взявшийся ворон. Он начал каркать дурным голосом, пытаясь вцепиться когтями в мои волосы. И сквозь его карканье мне с трудом удалось расслышать голос какого-то подростка:

— Дедушка, поглядите! Человек в воде!

— Шустрее ветку хватай, Лавруша, да подлиннее. К берегу его вроде несёт. Сейчас мы его… Эй, за палку хватайтесь, молодой человек!

Я повернул голову на крики и сквозь стекающую по лицу воду увидел седого дедка в сюртуке. Он неуклюже бежал по берегу и постепенно отставал от прыткого рыжего подростка, который уже скакал по мелководью, протягивая мне длинную ветку.