Навечно моя (ЛП)

— Что ты появишься. Лара обожает тебя. Всегда так было.

Дерьмо.

— Я уверен, что с ней все в порядке, и вокруг нее много друзей, которые помогут с этим.

— В том-то и дело. Она что-то скрывает внутри себя. Я знаю ее, Ронин. Это что-то важное. Не мог бы ты поговорить с ней?

Блядь. Это было последнее, что я хотел сделать.

— Я думаю, ты должен это сделать сам. Она твоя сестра, и вы близки, — указал я.

— Ну, она не разговаривает со мной. Я пытался три раза, братан. Ларе больно, и я не знаю, как это исправить. — Его голос надломился, и я вздохнул, зная, что сделаю для него все, что угодно, и если это было то, что ему нужно сейчас, я разрушу на несколько минут ту ледяную стену, которой окружил себя.

— Хорошо. Я поговорю с ней.

— Сегодня вечером? — Умоляющее выражение его лица было трудно игнорировать.

— Да. Я сделаю это.

— Спасибо, чувак. — Он швырнул сигарету на землю и растоптал окурок, раздавив кончик, в воздух взлетело несколько искр. — Увидимся дома позже. Сначала нужно разобраться кое с каким дерьмом.

— Нужна какая-нибудь помощь? Ты в порядке?

Блейк повернулся в мою сторону с застенчивой улыбкой.

— Да. Какая-то драма с Джинни. Не беспокойся.

Мы стукнулись кулаками, и я смотрел, как он уходит, задаваясь вопросом, почему волна беспокойства внезапно вызвала хаос у меня в животе, и это не имело никакого отношения к Ларами.

В доме было тихо, когда я свернул на подъездную дорожку и припарковался, войдя внутрь и сняв темные очки. Оба родителя Купмана были на работе и должны были вернуться только после пяти вечера. Обычно из комнаты Ларами играла музыка, когда она занималась или тусовалась с друзьями.

Не сегодня.

Что-то было не так. Я чувствовал это весь день, и теперь чувство усилилось, когда я бежал по коридору к ее комнате. Из приоткрытой двери донесся странный стон. Такой звук, который доказывал, что кто-то попал в беду. Без колебаний я пнул дверь ногой, и она распахнулась, врезавшись в стену, я увидел чувака, удерживающего Ларами на кровати. Она отбивалась от него, но его рука обхватила ее горло, медленно сжимая все сильнее, пока она извивалась. Оседлав ее тело, он уже держал другую руку на ее рубашке, грубо разрывая материал.

Он еще не заметил меня.

— Ты не можешь продолжать дразнить меня, Ларами. В один момент ведешь себя так, будто хочешь этого, а в следующий пытаешься бороться со мной. Я хочу получить то, за чем пришел, — объявил он с усмешкой.

С тех пор как я стал Перспективой Скорпионов мне посоветовали приобрести пистолет. Выбора не было. Через два дня после того, как я стал Перспективой, я купил свое первое оружие. Теперь у меня было три, включая дорогую вещь, заткнутую за пояс моих джинсов и под край выреза.

9-миллиметровый пистолет оказался у меня в руке так быстро, что я даже глазом не моргнул. Направив его в затылок этому мудаку, я заговорил со спокойствием, которое противоречило бушующей буре, назревавшей внутри.

— У тебя есть три секунды, чтобы освободить мою девочку, прежде чем я выстрелю тебе в затылок, гребаный мудак.

Ларами застыла, ее потрясенный взгляд встретился с моим, когда парень, сидевший на ней сверху, поднял руки в воздух.

— Черт. Я просто немного развлекаюсь. — Его голова повернулась, и он с трудом сглотнул, когда уставился в дуло моего пистолета.

Я взвел курок, придвигаясь ближе, пока металл не прижался к его лбу.

— Похоже ли это все на то, что ей весело? — Спросил я, скривив губы, борясь с желанием нажать на курок. — Ларами моя. Ты понял меня, кусок дерьма?

Он, заикаясь, пробормотал в ответ:

— Да-да.

— Если ты еще хоть раз, блядь, приблизишься к ней, я лично выслежу тебя, оторву твои яйца, запихну их тебе в рот и зашью тебе губы. Потом я, блядь, закопаю тебя заживо в песке пустыни по самую шею и оставлю падальщикам твою жалкую, изнасилованную задницу.

Его глаза расширились, когда он выругался.

— Черт. Блядь. Да, хорошо. Прости, чувак, — захныкал он, чуть не плача.

— Ты видишь этот логотип у меня на спине? Ты знаешь, что это значит?

Его взгляд скользнул по моей куртке и остановился на логотипе «Кровавых скорпионов», когда я слегка повернулся.

— Черт. Да.

— Если ты еще когда-нибудь побеспокоишь Ларами или хотя бы посмотришь в ее гребаную сторону, и не только я приду за тобой. За тобой будет охотиться целый гребаный байкерский клуб. Она защищена. Всегда. Ты понял это, тупой ублюдок?

— Д-да. — Он набрал в легкие побольше воздуха, когда я попятился, указывая на дверь.

— Извинись, а потом убирайся к черту из моего дома.

— Мне так жаль, Ларами, — искренне прошептал он, соскакивая с нее так быстро, что она подпрыгнула на матрасе. — Я клянусь, тебе не придется беспокоиться.

— Хорошо. Ты не прикасаешься к ней и не трогаешь других женщин, лучше надейся, что я об этом не услышу. Есть места, где я могу похоронить тебя, и никто никогда не найдет твое тело.

Идиот кивнул головой и выбежал из комнаты, захлопнув за собой входную дверь. Я едва повернул голову от дверного проема, когда Ларами вскочила с кровати, крик ужаса вырвался из ее поврежденного горла, когда она бросилась в мои объятия.

Мои руки обвились вокруг нее, и я прижимал свою возлюбленную к груди. Я не лгал. Она принадлежала мне, и это было правдой.

— Я держу тебя, я рядом. — Пообещал я.

— Ронин, — простонала она, уткнувшись лицом мне в шею, и горячие, влажные капли ее слез упали на мою кожу.

— Все кончено, детка. Он никогда больше не причинит тебе вреда. Никто этого не сделает. Я клянусь тебе в этом.

Она бормотала какую-то чушь, которую я не мог понять, и я нежно приподнял ее подбородок касаясь ее губ мягким, неторопливым поцелуем. Когда наши губы разомкнулись, она слегка расслабилась, и часть напряжения покинула ее тело. Легкая дрожь пробежала по ее позвоночнику, и она вздрогнула, когда я поднял ее и уселся на ближайший стул. Усадив ее к себе на колени, я прижал ее как можно ближе, откинув офисное кресло, чтобы мягко покачивать взад-вперед.

— Ты это серьезно, Ронин? — Ее слова были произнесены так тихо, что я почти пропустил их мимо ушей.

— О том, что ты принадлежишь мне? — Уточнил я.

— Да.

— Были ли когда-нибудь какие-нибудь сомнения?

Она вцепилась мне в шею, и у нее вырвалось рыдание.

— Не совсем. Ты тоже принадлежишь мне.

— Да, детка. Я тоже.

— То, что происходит, между нами, это реально.

— Так было всегда, Лара. Ничто этого не изменит.

— Это навечно, — прошептала она, прижимаясь своими мягкими губами к моей шее.

Она была права. Я слишком долго боролся с этим. Пришло время признаться Блейку во всем и рассказать, что его сестра завладела моим сердцем. Я просто надеюсь, что он простит меня.

— В чем дело, чувак? Ты выглядишь взволнованным.

Блейк мерил шагами гостиную, а я прислонился к стене, пытаясь понять, почему он так волнуется.

— Я такой гребаный дурак! — Взревел он, пробивая кулаком стену гостиной, в то время как я тупо пялился, с некоторым шоком наблюдая за проявлением его нервозности. Он никогда так себя не вел, даже когда был очень зол. — Она подставила меня. Эта чертова сука подставила меня!

— Кто? О чем ты говоришь, Блейк? — Он начал паниковать, и я понятия не имел, что он имеет в виду.

— Джинни. Она, блядь, подставила меня. Она старушка Потрошителя.

Потрошитель? Блядь!

— Что за хрень?

— Да, братан. Вот что я хочу сказать. Джинни использовала меня, чтобы заставить Потрошителя ревновать. Я не знал. Она никогда не носила нашивку собственности, и когда я трахал ее, по углам всегда было темно, типа того. Ей не нравился включенный свет. Я думал, это какой-то фетиш. Теперь я знаю, что она не хотела, чтобы я увидел марку бродяги, которая была у нее с его именем.