Роузуотер. Восстание

В качестве посадочной площадки избрано футбольное поле спортивного центра имени Фунмилайо Рэнсем-Кути. Аминат не знает, не является ли это шуточкой Феми на тему ее спортивного прошлого, но ей все равно.

Они валятся на траву в центре поля – так, чтобы Аминат могла заметить любого противника, если он не снайпер. Ее мышцы одеревенели – по пути с места битвы она не давала расслабиться ни себе, ни Алиссе.

Лежащая рядом Алисса спрашивает:

– Кто такой этот Фунмилайо Рэнсем-Кути?

– Такая. Она выступала, агитировала и билась за предоставление нигерийским женщинам права голоса. В колониальные времена у нас не было всеобщего избирательного права. А еще она добивалась, чтобы британский наместник, алаке Эгбаленда[22], отменил дифференцированные налоги для женщин, и победила. Во время Холодной войны ей запретили выезд за границу, потому что она посещала страны Восточного блока и, возможно, была социалисткой. Ее наградили Международной Ленинской премией мира, так что это, скорее всего, не домыслы. Она была первой нигерийкой, севшей за руль, и матерью знаменитого музыканта Фелы.

– А что такое Холодная война?

Шум рассекающего воздух пропеллера прерывает их разговор, и с востока прилетает вертолет.

Залезать в него сразу Аминат отказывается. Она настаивает, чтобы из салона выбросили все огнестрельное оружие. А потом – складные ножи и все предметы, которые могут послужить импровизированным оружием. Удовлетворившись, она осматривает вертолет, прежде чем позволить Алиссе подняться на борт. После стольких столкновений со смертью за несколько дней паранойя неизбежна.

Когда они взлетают над городом, Алисса спрашивает по внутренней связи:

– Как ты смогла уничтожить роботов этой указкой?

– Это не указка, а лазерный прицел, – отвечает Аминат. – У всех военных ботов есть функция самоуничтожения. Те, кто их контролирует, не хотят, чтобы техника попала в руки врага. К тому же в их компьютерах содержатся данные, с помощью которых можно уличить кого-нибудь в военных преступлениях. Боты покрыты сенсорами. Я отправила им код на самоуничтожение, и они подчинились.

– Значит, без скатки ничего бы не получилось?

– Да оно и не должно было получиться. Я надеялась вывести из строя максимум двух. Еще один взорвался, потому что оказался слишком близко. Это был трюк. Он должен был купить тебе время на побег.

– Ты хотела умереть за меня?

– Не спеши доставать колечко и делать предложение, солнышко, такой у меня был приказ.

Аминат отворачивается к окну. Да, на самом деле приказ у нее был прямо противоположный, однако ни О45, ни Феми не были с ней откровенны и не заслуживали доверия. А теперь Феми работает с Джеком. Это еще с какого перепугу? Аминат готова убивать ради самообороны, но ей не нравится, когда ее ставят в положение, в котором ей, возможно, придется хладнокровно прикончить Алиссу. К тому же ей симпатична ее инопланетная Иисусиха. Она, по крайней мере, всех мух на себя отвлекает. Нет уж, в жопу О45, в жопу Феми и в жопу Джека Жака. Она доставит Алиссу, найдет Кааро и свалит к чертовой матери из Роузуотера. Доберется до Лагоса, а там что-нибудь придумает.

– Такой у меня был приказ, – повторяет она, то ли для Алиссы, то ли для себя.

Глава тридцатая

Жак

Джек хотел бы, чтобы она ушла, но считает, что без нее не обойтись, и поэтому сглатывает подступившую к горлу желчь и заставляет себя улыбнуться. Улыбки дешевы, а он торгует ими уже много лет. Джек отпивает воды из стакана, наслаждается ощущением холодной жидкости, стекающей в глотку, и на несколько секунд закрывает глаза, нуждаясь в покое.

Феми делает свою работу стоя, не отрываясь от телефона, и выглядит при этом фантастически. Джек думает, что от его жены ее отличает отсутствие человечности. Феми можно принять за живую куклу или идеальную статую, а Ханна теплее, мягче. Джек знает, что никогда не смог бы полюбить такую безжалостную, такую расчетливую женщину. Что неплохо, потому что она никогда бы не отдала предпочтение такому, как он. Собственно, непонятно, отдает ли она предпочтение хоть кому-то.

– Господин мэр.

Джек открывает глаза – она стоит прямо перед ним, положив руку на стол.

– Она движется сюда; Сатклифф с ней.

– А она нам нужна, потому что?..

– Алисса или Аминат?

– Хоть та, хоть другая. Обе. Просто объясни мне.

– Я уже объясняла, господин мэр, постарайся не спать. Аминат нужна нам, чтобы унять Кааро, когда он придет. Кааро нужен нам, чтобы ввести в игру пришельца. А Алисса – чтобы надавить на пришельца, если в этом возникнет нужда.

Джек указывает на лежащие слева от него бумаги:

– Верховный Комиссариат Великобритании имеет кое-что сказать насчет Алиссы Сатклифф. Ее муж поднимает пыль, и им нужны гарантии. Почему пришельцу не должно быть на нее насрать?

– Потому что она, как мне кажется, первая из…

В кабинет врывается Дахун – в правой руке самозарядный пистолет, лицо мрачное. Сначала Джек задается вопросом, не перекупил ли Дахуна президент и не пришел ли тот его убить, однако взгляд наемника направлен на Феми, и та отступает, хотя страха и не выказывает.

– Кто такой этот Кааро? Говори немедленно, иначе, клянусь Огуном[23], я нашпигую тебя свинцом.

– Я уже сказала тебе, кто он.

– Ты сказала, что он вышел в отставку.

– Это так.

– Ты сказала, что он трус.

– Это так.

– Ты сказала, что он не может причинить вреда.

– А вот этого я не говорила. Я сказала, что объясню вам, как сделать так, чтобы он не смог причинить вреда.

– Прилегающие к коже резиновые костюмы, кислородные баллоны, противогрибковая мазь.

– Да. Так он не может воспользоваться своими умениями.

– Тогда почему мои люди мертвы?

Феми впервые лишается дара речи.

– Я… он… Сколько?..

– Все. Они все мертвы, дура ты ебаная. Что ты натворила? В чем ты ошиблась? Мне придется звонить их женам и детям. Мне придется клясться, что они умерли не напрасно. Что ты за человек такой?

– Я не понимаю. Кааро не убивает. Он может причинить боль, но… И он не мог пробиться через защиту.

– Он этого и не сделал.

– Тогда кто?..

Дахун включает на плазменном проекторе видео – запись с камеры одного из погибших бойцов.

– Это реаниматы, – говорит Джек.

– Я в курсе, – отвечает Дахун.

– Я не понимаю. Почему они нападают на солдат?

– Потому что этот ваш парень – ваш безвредный трусливый парень в отставке, ага? – ими управляет.

– Это невозможно.

Раздается сигнал тревоги.

Джек никогда не видел столько реаниматов в одном месте, ни в пятьдесят пятом, когда они только появились, ни после любого из ежегодных Открытий, ни даже во время визита в специальное отделение тюрьмы. И тем не менее он вынужден поверить тому, что говорят ему собственные глаза: тому, что территория его особняка полна реаниматами, что они окружили дом и что, хоть они и умирают у воздвигнутых Дахуном охранных барьеров, новые продолжают прибывать все с той же упрямой самоотверженностью, с теми же бесстрастными выражениями лиц, с тем же вечным безразличием.

Плазменные поля на столе Джека показывают две трансляции: со спутника и с камер дронов. Спутниковой съемки у них всего несколько минут, но, бесконечно повторяясь, она демонстрирует, как у ворот и стен собираются сначала редкие крошечные фигурки, а потом – целая толпа, растущая с пугающей скоростью. Вторая трансляция идет в реальном времени, чередуя вид сверху и с камер дронов, облетающих периметр.

Издалека это похоже на протест, марш разъяренной толпы, множества мужчин и женщин, которые не отрывают взглядов от ворот и либо колотят в них, либо стоят и ждут. Из основной массы вырастают два крыла, огибающие стену и пытающиеся через нее перебраться. Сверху кажется, будто толпа пытается обнять особняк. Когда дроны подлетают ближе, камеры показывают, что, стоит турели или снайперу убить одного из реаниматов, остальные оттаскивают тело в сторону, а пустое место немедленно занимает кто-то другой. Они толкают ворота и карабкаются друг на друга.

22

Эгбаленд – название земель, на которых проживают эгба – этническая подгруппа народа йоруба; алаке – вождь эгба.

23

Огун – бог войны и железа в религии йоруба, покровитель войны и воинов, брат и соперник бога грома Санго.