Роузуотер. Восстание

– Что ты делаешь? – спрашивает она. – Куда ты собрался?

– Разве ты не знаешь?

Молара – разумная часть ксеносферы, но в то же время подчиняется своему предназначению. Она – собирательница информации, ее задача – просеивать накопленные в ксеносфере данные и передавать их Дому в виде пакетов. Людям она является в облике ночного кошмара, вторгающейся в их сны текучей тени, на лице которой видна лишь огромная, усеянная зубами пасть, с миллиардами суставчатых лап, с помощью которых она подсоединяется ко всем разумам на свете. А еще она может играть роль суккуба и погубила всех людей-сенситивов. Кроме одного, Кааро, которого ей запретил убивать Энтони.

– Я знаю все, что можно знать, – отвечает Молара.

– А знаешь ли ты, где нашел себе приют квантовый призрак?

Она не отвечает.

– Так я и думал. Я отправляюсь в Роузуотер, чтобы его найти.

– Тебе не нужно этого делать, – говорит она. – Призрака можно отыскать в ксеносфере.

– И все же ты его не отыскала.

– Это большая…

– Я знаю. Куратор Луа хочет, чтобы эта проблема была решена как можно скорее, и если мы будем работать параллельно, это только увеличит наши шансы.

Молара легонько взмахивает крыльями – темно-синими, усеянными черными пятнами. Она парит на ментальных потоках, окруженная психическими миазмами. Ее губы приоткрыты, и Энтони чувствует, как человеческая его часть реагирует на это. Он не знает, добивалась ли Молара такого эффекта.

– Не мешай мне, опора.

– Если бы ты справилась со своей работой, мне не пришлось бы делать ее за тебя, – говорит Энтони.

– Что? – Она прищуривается.

– Эта задача проста и незамысловата. Ксеноформы захватывают человеческое тело, ты посылаешь сигнал, куратор отправляет тестового призрака. Ксеноформы настроены на прием сознания. Так как же ты могла облажаться? А ведь ты облажалась.

– Я не знаю, но я это выясню.

– Сначала мы найдем квантового призрака, – говорит Энтони. – А уж потом займешься самодиагностикой.

Молара, похоже, обдумывает ответ, но Энтони покидает ксеносферу. Он бос, и чтобы защитить ноги, отращивает на них слой мозолей. Он бредет по грязи и болотной жиже, пока terra не становится firma. Растительность здесь изобильна, и он пробирается сквозь заросли слоновой травы. Встречается и фауна, но животные разбегаются прежде чем Энтони приближается к ним: галаго, крысы тростниковые и крысы обычные. Погода не ветреная и не холодная, а его развевающийся балахон сшит из хлопковой ткани. Время от времени на пути попадаются брошенные каноэ, старые, рассохшиеся. Весел на них нет. Энтони слышит копошение животных под землей, шум машин впереди и летучих мышей над головой. Он приближается к дороге.

Ни один нигериец не станет посреди ночи подбирать на дороге босого человека в балахоне с капюшоном. В свете фар проезжающих машин Энтони различает цвет своей кожи и делает ее темнее, более похожей на кожу его друга Кааро. Ему непонятна эта кутерьма с цветом. Она чисто человеческая. Их ДНК почти идентична – а они дискриминируют друг друга из-за того, волны какой длины отражает их кожа, насколько у них выступает челюсть, какой формы их глаза или нос. Безумие. Такое же, как их одежный фетиш.

Энтони направляется в Роузуотер.

Город шумнее и больше, чем ему помнится. На окраине Энтони замечает жилища, законность которых сомнительна. В этих лачугах из досок и рифленой жести влачат свое существование нищие. Энтони может украсть их одежду, но не крадет. Какой-то мучимый бессонницей бедняга замечает его, принимает за духа и с воплями убегает, моля иудео-христианского бога о защите.

Энтони не останавливается. Идет, не сбавляя шага, и пытается сообразить, как ему отыскать квантового призрака. Он вспоминает о деньгах. От людей ничего не получить просто так. Требуется оплата – разновидность обмена – или хотя бы ее обещание. Ему нужно будет слиться с толпой, найти себе нормальную одежду. Ближайший к Йеманже район называется Она-око, и живут здесь бедняки. Он не может делать их еще беднее, отбирая то, в чем нуждается. Размышляя, как ему быть, Энтони замечает на дороге четырех реаниматов. Они не двигаются; стоят рядом друг с другом, покачиваясь, словно под музыку. Для верности Энтони заглядывает в ксеносферу. Они – ментальные пробелы, не отбрасывающие психических теней. Полые люди. Это уже слова другого поэта.

Ну что же.

Значит, насилие.

Он накачивает свой организм кортизолом и адреналином, а разум – стихами. Наращивает мозоли на костяшках, хотя времени на то, чтобы создать полноценный слой, ему не хватает. Энтони подпрыгивает, а потом переходит на бег и стискивает кулаки, приближаясь к реаниматам. На звук оборачивается лишь один.

Энтони вспоминает, как драться. Прыгнув, он ударяет первого реанимата в нос, но не рассчитывает силу и раскалывает его череп. Склизкая мешанина из крови, мозгов и костей обдает его и прочих полых людей.

Тело падает на землю с влажным шлепком, а оставшиеся реаниматы слепо, автоматически бросаются на Энтони. Он отбивается от них открытыми ладонями – не хочет пачкать одежду реаниматов кровью их павшего товарища. Их удары бессильны, за ними нет ни настоящей цели, ни злости, ни куража. Ему не нужно даже повышать уровень эндорфинов, чтобы вытерпеть боль.

Энтони пинает одну из них в колено, слышит, как трескаются бедро и коленная чашечка. Берет голову реаниматки в захват и перескакивает через нее, ломая шею. Третий приходит в замешательство и останавливается. Энтони пинает его в грудь, круша кости и хрящи, моментально останавливая сердце.

Энтони вспоминает, что среди прочих идиотских требований к одежде есть и такое: у каждого пола она своя; это его раздражает, потому что женская одежда приятнее на вид и часто шьется из более удобной ткани. Он снимает с мужчин вещички почище и сбрасывает свой белый балахон. Одежда на нем болтается, но он наращивает слой жира, чтобы это исправить. С ботинками все хуже – ни одни на него не налезают. Он находит немного денег.

Энтони разрывает плоть одного из реаниматов и извлекает имплантат. Его он проглатывает, изменив состав желудочного сока так, чтобы имплантат не разъело. Возможно, он еще не отключен, а в городе Энтони понадобится ИД.

Энтони в курсе, что от него воняет, но, по крайней мере, вид у него теперь более приемлемый.

Интерлюдия

2055, Лагос

Эрик

До меня дом, в котором я живу, был недостроенным и необитаемым, с неоштукатуренными стенами, но для Лагоса это дело обычное. В первые несколько недель после возвращения из Роузуотера мне приходилось запирать дверь спальни, дверь квартиры, переднюю и заднюю двери дома и калитку. Потом я просто перестал отпирать заднюю дверь по будням. Я подружился со строителями и почувствовал себя в относительной безопасности. Меня ни разу не обокрали. Поначалу я думал, что дело в удаче, но потом узнал, что О45 тратит кучу денег на подкуп местных преступников, чтобы те держались подальше от его отдыхающих агентов.

Каждый день у меня рабочий, за исключением второй половины воскресенья. Мне выделили кабинет без окна. До острова Лагос я добираюсь дерьмовым общественным транспортом через Третий материковый мост, на котором уменьшили количество полос, пока обкатывается система автопилота. Через год водить на острове машину самостоятельно будет незаконно. Я не против автоматического управления, но мне интересно, что будет, когда всем движением станут рулить ИИ.

11

Оскар Уайльд, «Баллада Рэдингской тюрьмы» (пер. В. Брюсова).