Страница 98 из 119
— Жители Хуабу! Перед вами — человек, поднявший руку на бойцов моей организации. Вы слышали эту историю, и я не буду её повторять. С прискорбием отмечу, что в наше просвещённое время ещё находятся люди, не слышавшие об организации Дацзюань, берущей начало в южных провинциях Небесного Края. Какими бы ни были мотивы этого юноши, он должен умереть. Да свершится приговор.
Сколько пафоса…
Последние слова привели в действие машину смерти. Один из мордоворотов проткнул мечом спинку кресла, в котором я сидел, второй взмахнул катаной, срубая мне голову. Всё это снималось на кинокамеру, вот только крови предполагаемые зрители не увидели. Первый клинок прошил пустоту, второй со свистом проскользнул сквозь мою призрачную шею, не причинив ни малейшего вреда.
У Вонга глаза полезли на лоб.
— Что-то не так? — лениво поинтересовался я. — Думаю, зрителям будет интересно, что произойдёт дальше. Внесём в сценарий элемент непредсказуемости.
Игнорируя повторные взмахи катан, я выпрямился и отступил назад. Просочившись сквозь кресло, вернул плотность правой руке и прописал ребром ладони по кадыку самому резвому помощнику. Желание размахивать мечом у того сразу пропало. Перехватив и выломав кисть головореза, я завладел катаной. Вот не пойму я этих ребят. Богатейшие культурные традиции! Есть цзяни и прочие дао. А вы используете катаны. Рядом с креслом и другими предметами мебели.
Пропустив сквозь себя вражеский меч, я небрежно взмахнул своим, уплотнив лезвие.
Кровь забрызгала лицо господина Вонга.
— Пожалуй, обивку придётся почистить, — заметил я, шагнув к старику.
Оператор в ужасе попятился.
Вонг резко встал.
Массивный стол, очертаниями напоминающий круизный лайнер, скользнул в мою сторону, ускоряясь. Телекинез, родимый.
Я позволил мебели просочиться сквозь себя.
Разгон был настолько сильным, что стол пронёсся через всю комнату, с грохотом врезался в стену и лишь после этого остановился. Вещь была слишком добротной, чтобы развалиться на куски, но треск я услышал. Со стены посыпалась штукатурка.
— Что ты такое? — вырвалось у старика.
В меня полетели предметы.
Книги, штатив с камерой, фарфоровая ваза, статуэтка лисички, два блестящих металлических шара, горшок с цветком, портрет неизвестной китаянки в деревянной раме.
Наверное, я выглядел призраком.
Или демоном.
Хрен его знает, какие тараканы у китайцев в голове… в этом мире. Раньше они верили во всякую дичь, даже лабиринты для защиты от духов строили.
Все снаряды пролетели сквозь меня.
Шагнув вперёд, я разрубил Вонга мечом. Голова, плечо и часть руки упали под ноги, из открытых ран начала хлестать кровь.
Добрый меч.
Прямо бритва.
Оператор вжался в угол между окном и книжным шкафом, его колотило. Мне даже привиделось мокрое пятно на штанах, но это не точно. Парнишка совсем молодой, пороху не нюхал. Вот только расправы над людьми не гнушается снимать, находясь по ту сторону камеры. Любитель снаффов…
Мне в этом гадюшнике никого не жаль.
Смахиваю извращенцу голову и направляюсь к двери.
У меня много работы.
— Небывалое по жестокости и размаху преступление произошло в районе Хуабу, — вещала симпатичная девушка из утреннего выпуска «Новостей Фазиса». — Несколько десятков трупов со следами насильственной смерти обнаружены на бывшей целлюлозной фабрике, выкупленной преступным боссом триад Джи Вонгом. Все гангстеры погибли от рук неизвестных в ходе масштабной разборки внутри диаспоры. Мы попробовали выяснить…
Вчера меня занесло.
Порубил толпу народа, опробовал новые фишки со своим Даром и слинял в закат. Я сделал это, не заморачиваясь последствиями. Полиция не лезет в дела триад и почти наверняка спишет происходящее на разборки синдикатов. Дождь смыл с куртки следы крови, вдобавок удалось прибарахлиться трофеями. Как говорится, что с боя взято, то свято. А взял я прилично. Раздобыв спортивную сумку, обыскал кабинет большого босса и достаточно быстро нашёл сейф, припрятанный в платяном шкафу. Чтобы вскрывать сейфы, мне не потребовалось осваивать навыки медвежатника. Я просто сделал дверцу прозрачной, изучил содержимое схрона и выгреб всё, что представляло ценность. Наличку, несколько золотых слитков, акции, долговые расписки, конверты с компроматом на влиятельных граждан Фазиса. Новомодную чековую книжку. Акции я выбросил — они были привязаны к личности Вонга. Долговые расписки решил подержать у себя до лучших времён. Компромат тоже изучу — обожаю криминальное чтиво.
Информация — это власть.
Так мне говорил один мудрый человек, погибший в восемнадцатом году после начала гражданской войны. Тогда власть была у тех, кто имел тачанки, пулемёты, винтовки и остро отточенные шашки. А вот те, кто владел по-настоящему ценными сведениями, благополучно уплыли в Европу.
Я был практически уверен, что полиция не станет расследовать происходящее. И даже регистрировать всех этих мертвяков. Не хватало ещё ребятам под конец года испортить себе статистику.
И тут появились репортёры.
Канал «ФТВ», новости Фазиса и дотошная ведущая Кети Леруа.
— Что здесь случилось по вашему мнению? — Кети докопалась к инспектору Гранадзе, который всеми силами пытался выйти из кадра. — Клановые разборки? Опасный маньяк? Войны синдикатов?
— Без комментариев, — бубнил полицейский.
Пресс-секретарь полиции Фазиса был многословнее:
— Следствие разберётся. Мы держим ситуацию под контролем, гражданам империи нечего опасаться.
По лицам копов было видно, что они собирались спустить дело на тормозах, но теперь придётся для проформы опросить пару свидетелей.
— Хочется верить, что так оно и будет, — Кети Леруа не скрывала сарказма, — ведь стражи порядка раскрыли уже много резонансных преступлений. Я же напомню дорогим зрителям, что в последние дни на улицах Фазиса наблюдается разгул бандитизма. Криминальные группировки выясняют между собой отношения, не гнушаясь вовлекать в свои разборки одарённых. И одно из самых опасных мест города — Жёлтый Район.
Новости спорта меня не интересовали.
Зевнув, я поднялся с кресла, и в этот момент в гостиной появилась Джан.
— Убыток принял заказ. Сегодня забираем деньги.
Уныло смотрю в окно.
Ливень, который зарядил ещё вчера, усилился. Шторм, холод, затопленные улицы и площади. В одном месте обрушился кусок набережной.
Я устал.