Страница 45 из 53
— Если бы в вашем срезе больше знали о природе информации, — ответил Теконис совершенно серьёзно, — у вас бы его тоже не было. А теперь располагайтесь и ждите меня.
— Вы говорили, что Альтерион получил мотивационную машину от Библиотеки. Это значит, такая есть и здесь? Мы для этого сюда прибыли? — спросил я.
Признаться, Криспи сильно поколебала мою уверенность в том, что это хороший выход.
— Нет. К сожалению, Конгрегация уничтожила здешнюю технику ментальной коррекции. Они считают, что её использование неэтично и провоцирует коллапсы. Они вообще помешаны на этих коллапсах, как будто других проблем в Мультиверсуме нет…
— Тогда что мы тут ищем?
— Что можно искать в Библиотеке? — сердито ответил вопросом на вопрос он. — Разумеется, информацию. На ваше счастье, я знаю, как это делать. Надеюсь, мой статус адъюнкт-профессора ещё действителен. Постарайтесь не покидать здание, ещё не хватало вас потом разыскивать…
— Как-то тут уныло, пап, — сказала Нагма, завалившись на кровать в комнате, напоминающей о студенческих общежитиях.
Две узких кровати, два письменных стола, пустые книжные полки и встроенный шкаф для одежды. Удобства в коридоре.
— Люди приходят сюда учиться, я думаю. Может быть, такая обстановка меньше их отвлекает. Тебе не понять, — поддел я её.
— Бе-бе-бе, подумаешь! Я, может быть, тоже училась бы, если б не это всё. Слушай, а пойдём в кафешку?
— Теконис просил никуда не уходить
— А мы никуда и не уйдём. Только в кафешку. Она совсем рядом, ты же видел. Вдруг там мороженка есть?
— Ну ладно, — сдался я. Запахи из столовой не пробуждают во мне желания ознакомиться с бесплатным меню, а перекусить не помешает. — Если у нас найдётся, чем заплатить.
Как я и надеялся, в кафе возле общежития для путешественников ничуть не удивились вопросу о платёжных средствах. В Мультиверсуме ходят разные деньги разных анклавов, но золото и серебро примут почти везде, хотя бы по весу. Древние обменные эквиваленты актуальны.
— Годится, — кинул на весы серебряную монетку владелец, — что будете брать?
— Мне кофе и какой-нибудь выпечки.
— А барышне?
— Барышне мороженого! — заявила Нагма. — И побольше! У вас ведь есть мороженое?
— Ванильное, шоколадное, апельсиновое, имбирное, фисташковое…
— А можно каждого по чуть-чуть?
— Я принесу вам, садитесь за любой свободный столик.
Креманка с мороженым, доставшаяся Нагме, размером с хороший тазик. Хотя каждого сорта по одному шарику, вместе вышло как бы не килограмм.
— Слипнется же, — сказал я с тревогой. — Сверху замёрзнет, снизу слипнется.
— Да, — признала дочь, — тебе придётся помогать. Я, конечно, люблю мороженое, но даже моя вместимость конечна.
Пришлось поставить эту вазу между нами и есть вместе, поворачивая к себе шариками разных цветов.
— Фисташковое лучшее, — подытожила Нгама, сыто отдуваясь. — Не хуже, чем в Берконесе. Ну, почти.
— Облопалась?
— Ужасно. Но оно того стоило. Скажи, пап…
— Что, колбаса?
— Меня убьют?
— Нет. Я не позволю.
— Значит, — кивнула она, выскребая ложкой остатки мороженого, — нас убьют вместе.
— Им это дорого обойдётся.
— Хотите поторговаться? — за наш столик без спроса уселся какой-то мужик в балахоне.
И как я его не заметил? Наверное, мозги от мороженого замёрзли.
— Уберите пистолет, пожалуйста, — попросил он недовольным тоном. — Что за манера сразу хвататься за оружие? Оно ничего не решает.
— Мой опыт убеждает меня в обратном, — возразил я, но пистолет убрал.
Не далеко. Потому что решает. «Добрым словом и пистолетом» — девиз графа Морикарского. Слово графа было не всегда добрым, но на эффективность пистолета это не повлияло ни разу.
— Я представляю здесь Конгрегацию, — сказал балохононосец.
— Я догадался. По балахону.
— Традиция. Мы старая организация, у нас много традиций.
— Например, убивать детей?
— Думаю, вы тоже носите пистолет не для красоты. Позвольте представиться, Мелехрим Теконис.
— А Лейхерот…
— Мой брат. У нас разные взгляды.
— Бывает.
Особого сходства я не вижу, разве что оба выглядят как самодовольные брезгливые жопы.
— Меня зовут Док, — представился я в свою очередь. — А это…
— Та самая дочь Калеба.
— Моя дочь.
— Папа, — подтвердила Нагма, взяв меня за руку.
Рука у неё холодная и слегка подрагивает, но голос твёрдый.
— Очень трогательно, — равнодушно сказал Теконис-второй. — Но в текущем контексте не важно. Вы поели?
— Да.
— В таком случае я попрошу вас отправиться со мной.
— Куда?
— В Конгрегацию. Это в другой локали, но я вас провожу.
— Зачем?
— Чтобы решить проблему с дочерью Калеба.
— Похоже, что главная её проблема вы. Я могу решить её прямо сейчас, — ответил я.
Я верю в пистолет.
— Её главная проблема она сама, — не согласился конгрегатор. — И убив меня, вы её не решите.
— А пойдя с вами, решу?
— Так или иначе, но да. Некое решение безусловно будет.
— Отчего-то мне кажется, что оно может меня не устроить.
— Боюсь, это не будет принято во внимание.
— В таком случае, я вынужден отклонить ваше предложение. Прощайте, счастливого конгрегирования.
— Ваше присутствие и не обязательно. Вы, простите за прямоту, просто никто. Ваши претензии на опекунство ничего не значат. Я обращаюсь к девушке.
— Идите в задницу, — ответила Нагма. — Я с папой.
— Ваша мать просила вас прийти.
— Причём тут моя мать вообще?
— Она тоже является частью этой проблемы. И её судьба сейчас в ваших руках.
— Она у вас?
— Разумеется. Так же, как твой отец. Настоящий отец.
— Никакой он мне не отец!
— Мироздание равнодушно к эмоциям, девушка. Оно признаёт только кровь.
— И эта кровь сейчас прольётся, если вы не отстанете от моей дочери, — пообещал я.
Но он не смотрит на меня, а смотрит на Нагму.
— Что с моей матерью? — спрашивает она.
— Отправляйтесь со мной и узнаете.
— Никуда она не отправится. А у вас последний шанс уйти отсюда своими ногами.
— Мелех, прекрати, — говорит вошедший в кафе Теконис.
Наш Теконис. В смысле, который прибыл с нами.
— Он сейчас тебя просто убьёт.
— Здравствуй, Лейх. Не ври, что тебя это расстроит.
— Ещё как расстроит, Мелех. Я хотел бы сделать это однажды сам. Но только после того, как ты убедишься, что всю жизнь служил ложным идеалам. Просто пристрелить тебя слишком гуманно.
— На этом пути ты уже лишился глаз, Лейх. Сколько ещё ты готов потерять?
— Больше чем ты, Мелех. Поэтому ты проиграешь.