Страница 66 из 72
— Девочка моя, я его не убивал. Он хороший подопытный: молодой, сильный, полон огня. Сейчас он лежит неподвижно, но, поверь мне, совсем скоро он станет человеком нового поколения.
— Что это значит?
— Это значит, что я почти нашел способ сделать из нежити солдат.
Все это казалось бредом сумасшедшего. Новое поколение? Солдаты из синих?
— Как такое вообще возможно?
— Не буду вдаваться в подробности, девочка моя, ты все равно не поймешь, но достаточно инъекций, некоторых манипуляций с мозгом умирающего человека, и он становится послушной марионеткой. Но так как он не умер до конца, силы, что были при жизни, остаются, а вот выносливость увеличивается. Я назвал проект «Люди v.2».
Глаза Горелова горели фанатичным огнем, изо рта капала слюна.
— «Люди v.2» не чувствуют усталости, эмоций. У них одна потребность — убивать. Идеальный воин!
— А если они будут нападать на своих же?
Чуть успокоившись, врач пригладил взъерошенные волосы.
— Конечно, до конца я еще не изучил этот вопрос, но сильно продвинулся в своей работе. А после сегодняшней ночи раненых будет предостаточно. Работы предстоит много.
Продолжая стоять, Горелов с восхищением смотрел на пациентов, лежащих на операционных столах.
— Кое-что, впрочем, я могу вам продемонстрировать и сейчас. Учтите, что проект еще в разработке. Неизвестно, как он может повести себя. Советую не шутить со мной — пульт в моих руках, детки.
По телу пробежала нервная дрожь. Он называл Диму проектом? Чертов псих.
Я боялась представить, что покажет нам Горелов. Илья, должно быть, чувствовал то же самое. Он осторожно осматривался, искал любую возможность перехитрить врача, который направлялся к Диминому столу.
— Отойдите так, чтобы я вас видел, — сказал Горелов, предупреждающе сжимая пульт.
Мы встали напротив и замерли в ожидании. Ни единого предположения, что произойдет. Ни единой мысли. Врач что-то судорожно печатал на компьютере, достал шприц, наполненный мутной жидкостью. Я не могла на это смотреть, прислонилась к Илье и закрыла глаза. Вдруг я почувствовала за спиной его руку и что-то металлическое. Нож! Но откуда он его взял? И зачем отдает мне? У него сил больше, чем у меня. Но Илья решительно отдавал оружие. Я его взяла.
Горелов не смотрел на нас, поглощенный своим чудовищным экспериментом. Он уже ввел лекарство и замер в ожидании. Дима закрыл глаза и несколько раз дернулся, будто в агонии. На минуту все стихло. Даже стоны за пределами операционной, казалось, приглушились. И тут произошло то, чего я ожидала меньше всего.
Горелов твердым спокойным голосом сказал:
— Подними руку.
Тут же Димина рука поднялась. Как такое может быть? Он не живой. Почти мертв. Я же видела его глаза. На мои слова он не отзывался, а приказы больного доктора выполнял. Должно быть, все дело во введенном лекарстве.
Горелов был страшен в своем безумии. Потирая руки, он вновь приказал:
— Опусти руку.
Как по мановению волшебной палочки, Дима повиновался.
— Встань.
Я с ужасом смотрела, как тот, кто раньше был моим другом, встает. Медленно, неуклюже, чудовище, созданное психопатом, начинало подниматься, срывая с себя трубки и провода. Когда открылись его страшные неживые глаза, я закричала, не помня себя от ужаса. Я видела синих вблизи. Даже убила одного из них. Но видеть Диму, прежде веселого и доброго парня, не живым и не мертвым, было выше моих сил. Жутко и страшно.
В это время Горелов с ликованием повернулся к нам и тут же получил удар в лицо — Илья воспользовался моментом, чтобы обезвредить сумасшедшего врача. Тот упал на спину, но остался в сознании.
— Убей их, — сказал он, сплевывая кровь.
Чудовище, которое совсем недавно еще было нашим другом, повернулось к нам. Медлить нельзя. Илья снова ударил врача. Тот лишился чувств. Илья рванул к монстру и всеми силами пытался его удержать, стараясь между тем остаться в живых. Схватка вышла неравной. Дима больше весил и стал еще сильнее, чем прежде. Перед нами стоял зверь, который не знал ни боли, ни страха. Все, чего он хотел — убивать, уничтожать.
— Варя, нож! — крикнул мне Илья.
Я тряхнула головой, прогоняя оцепенение. Взглянула на холодное оружие в своих руках. Надо действовать.
Надо убить Горелова.
Убить человека.
Это мой выбор. Сделать или нет.
Я крепче схватила нож так, чтобы руки не дрожали, и склонилась над неподвижным Гореловым. Этот человек не может оставаться в живых и продолжать свои немыслимые эксперименты над живыми и не очень людьми. Никто не заслуживал такой участи. Никто. Даже синие.
Его нужно убить. Сейчас. Нож возле его шеи. Он в моей власти. Мне надо сделать выбор. Я знаю, что никто в нашем конченном мире меня не осудит. Что, возможно, меня будут даже благодарить. Но что-то меня останавливало. Лишить жизни человека не так просто, как может показаться. Даже такого, как
Я выдохнула и глубоко вонзила нож в горло доктора. Хлынула кровь. Горелов задергался, выпучил глаза, беззвучно открывал и закрывал рот, хватался руками за горло, словно хотел остановить кровотечение.
Вскоре все было кончено.
Я отбросила окровавленный нож в сторону и обессиленно опустилась на пол. Я убила человека! Убила. Человека. Перевела взгляд на монстра, который когда-то был моим другом. Он лежал неподвижно на полу, погрузившись в забытье.
— Он… жив?
— Пока да.
— Как тебе удалось…
Мой голос сорвался. Я не знала, что спросить. Как удалось что? Убить? Обездвижить? Я сама не замечала, что плачу. На помощь пришел Илья. Как всегда, когда он был мне нужен. Он сел рядом и тихо сказал:
— Я всего лишь приказал ему спать. Удивительно, но это сработало. Должно быть, чертов гений не продумал все до конца. Идиот. И это сыграло нам на руку.
Илья поднял с пола нож, вытер его о халат Горелова и подошел ко мне:
— А теперь нам пора идти. Кто знает, что будет, когда действие лекарства, или что там ему вколол этот больной ублюдок, закончится. Милая, помнишь, что сказал твой брат? Тут становится опасно.
Он разговаривал со мной, как с ребенком. Возможно, в тот момент мне это и нужно было. Я чувствовала себя потерянной, испуганной. Не понимала, что произошло и как дальше с этим жить. Я сидела на полу, не в силах взять себя в руки. Я не могла успокоиться. Била нервная дрожь, накатывала истерика. Илья взял мое лицо в свои руки и сказал:
— Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. Нам нужно идти. Ты же хочешь отсюда выбраться?