Страница 98 из 105
Глава 48
Ушла, наконец-то. Чуть не спалился.
Я подождал еще немного — на случай, если хитро-коварная боярыня стоит, притаившись, под дверь, чтобы внезапно ворваться с криком «Ага! Никто не ждет русскую боярыню!!!» — и тихонько достал из-под скомканного кафтана…
Свое волшебное зеркальце.
Слава богу, что мне в моих приключениях встретился Александр, изобретатель этих зеркал!Иначе я бы не имел возможности связаться со своими.
Слава богу, что я на каждой своей одежде распорядился нашить привычные мне — и неожиданные для местных — карманы! Меня обыскали, выгребли все из-за пояса — и часы умыкнули, ворье… — а вот карманы осмотреть не догадались.
Слава богу, что перед отъездом я разговаривал через зеркальце с Клавой и машинально убрал его в карман, а не бросил в тереме!
Слава богу, что кнутом не попало по карману, в котором оно лежало! Обидно было бы, согласитесь? Зеркала Александра — это вам не подарок крестного Сириуса, через осколки не работают.
В общем — мне повезло. А Морозовым — нет.
Спустя несколько томительных и нервомотательных минут стекло наконец-осветилось и в овальном проеме показалось встревоженное лицо Клавы. За которой маячили остальные мои девчонки и мальчишки. Включая Нафаню и тетю Анфию.
— Что случилось, Викешенька⁈
— Да так… приходили ко мне…
— Кто?
— Добрый полицейский.
— Кто⁈
Возможно, боярыня Марфа достаточно умна, чтобы самой придумать комбинацию «злой полицейской — добрый полицейский». Возможно, здесь, в семьдесят первом веке она и сработала бы. Но я-то из двадцать первого! У нас про этот трюк даже дети знают!
— Боярыня Морозова приходила. Уговаривала отдать… кое-что…
Своим я доверяю, но про Тувалкаина я им не рассказывал. Это, в конце концов — не только мой секрет.
— Вот…
Клава, милая пухлощекая девочка с ясными глазками, охарактеризовала боярыню такими словами, половину из которых в моем времени уже и забыли. Хотя я сильно сомневаюсь, что Марфе когда-нибудь приходилось что-нибудь подобно делать… и вот такое — тоже…
Интересно, а она вправду меня жалела или это была просто такая игра? Вроде бы она не настолько жестока… хотя… если вспомнить ее мангазейскую холопку, которую она приказала запороть… Да и вообще — не считает она тебя ровней, Викентий свет Георгиевич. Вспомни-ка — она тебя Викешей, мол, ты для меня почти как родной, ты ее в ответ — боярыней Марфой, строгое, официальное обращения, а она? Даже не дернулась, даже не предложила, мол, зови по-простому, ну, не Марфушей, но хотя бы Марфой. Нет, не предложила. Притворялась.
Правильно все же Клава ее…
— Викеша, так где ты? В прошлый раз не успел сказать?
— В подвалах морозовского терема.
Теоретически, утащить меня могли в любое место на Москве. Скажет Клава царю, мол, Морозовы похитили моего брата названного, боярина Осетровского, скажи, пусть отдадут. Ворвутся царские стрельцы в терем, обыщут подвалы и чердаки — а там нет меня. И как мне это поможет? Вот и пришлось у Морозова тихонечко, исподволь, выспросить, мол, где я, да где мое тело, если что, закопают? Думал еще у боярыни перепроверить, но не стал. Она — не муж, она умнее, могла бы что-то заподозрить…
Неужели Марфа рвет жилы для того, чтобы этого наполеончика на трон возвести? Или… На Руси здесь и сейчас предубеждения против женщин-правителей нет, они и главами боярских родов могут быть. Так что… Не получится ли так, что сразу после того, как сменится династия, боярин Морозов, Антон, с-све его, Павлович, отравится колбасой и на трон сядет царица Марфа?
Очень может быть.
— Так что, Клава, отправляй людей к царю государю, пусть…
Так. Стоп. Что-то мне взгляд моей сестренки не нравится, как-то нехорошо она глаза отводит…
— Клава?
Что произошло после того, как я упал посреди улицы в снег?
Попадали и мои стрельцы, Сонное Слово фальшивого нищего ударило по значительной площади. Но не по всей. Часть стрельцов, в основном те, кто спешился раскидать бочечный завал. И вот эти оставшиеся стрельцы видели, как из щели между домами выскочили люди, подхватили меня и утащили. Выстрелив несколько раз в сторону моих для острастки.
Те, естественно, зевать не стали и пальнули в ответ. И одного из нападавших таки завалили.
Остальные нападавшие своего убитого забирать не стали, что, в принципе, логично — им не перестрелку устроить нужно, а меня похитить. Поэтому тело застреленного притащили к моему терему.
Тело стрельца. В оранжевом кафтане.
Меня украли морозовские стрельцы.
Клава, как оставшийся единственный представитель рода Осетровских, велела тело бросить в повозку и поехала к царю, требовать справедливости и наказания. И заодно — извиниться за то, что боярин Осетровский на пир не прибудет.
Царь-батюшка, недолго думая, призвал перед свои очи боярина Морозова, сверкнул очами и велел — ну а точнее Повелел — рассказать чистую правду, зачем его, Морозова, стрельцы, посреди Москвы бояр похищают и не охренел ли он, Морозов, в атаке?
На что этот самый Морозов, на глазах у царя и Клавы, ответил чистую правду. Под Царским Повелением, напоминаю.
Что он никому не приказывал похищать боярина Осетровского.
Что он понятия не имеет, кто там этого самого Осетровского похитил.
Что он знать не знает, где этот Осетровский находится в данный момент.
Что его стрельцы к этому похищению никакого отношения не имеют.
И что вон то тело, которое лежит в повозке — к его стрельцам тоже никакого отношения не имеет. И кафтан на нем только похож на стрелецкий. И вообще — он, Морозов, подозревает, что здесь кто-то хочет его подставить.
Впрямую обвинять Клаву — и опосредованно меня — он не стал, даже намеком, потому что наш царь в серьезных вещах шуток не любит, но от этого было уже не легче. Царь Василий ударил посохом о пол, приказал Разбойному Приказу все бросить и сыскать пропавшего боярина Викентия хоть из-под земли, а всем остальным — приступать к пиру. Еда приготовлена, не пропадать же добру.
Я, услышав эту историю от Клавы, знатно охренел. Я же сам, своими собственными глазами, видел Морозова! Который самолично приказал меня пытать и, сука, прекрасно знает, где я и что я!
Как это такое возможно вообще⁈ Врать под Царским Повелением!
Это же… прям попрание всех основ! Боярское Повеление не действует на других бояр, колдунов и ведьм, но Царское-то, оно действует вообще НА ВСЕХ!
А потом до меня дошло.