Боярин Осетровский

Глава 5

Боярыня увидела, что я вернулся из терема, и вышла из саней. Скорее даже — выпрыгнула, как молоденькая. Выдвинулась чуть вперед — за ее спиной встали полукольцом ее люди в оранжевых кафтанах — и остановилась, глядя в мою сторону. Отсюда, с крыльца, не очень видно, но, могу поспорить, она улыбается.

Весело так. Как акула при виде серфингиста.

Вспомнился дурацкий анекдот. Тот, где богатырь у дороги, перед ним — камень, все по классике, а на камне на том неклассически написано, что куда б ты не поехал — одинаково люлей получишь. Но нужно решить, куда ж тебе ехать. И побыстрее, а то прямо на месте люлей получишь.

Вот я сейчас в точно таком же положении. Как там оно в шахматах называется… шанцунг? Нет, цугцванг.

Сделать вид, что не заметил ее и вернуться в дом — значит, испугался. Потеряешь лицо, а за сохранением лица бояре следят ничуть не меньше самураев.

Пойти ей навстречу — значит, признать себя ниже статусом, тот, кто главнее, не идет сам, он ждет, пока подойдут к нему. Потеряешь лицо.

Стоять и думать — значит, глупец. Потеряешь лицо.

Куда не кинь — всюду клин. Вот, так правильнее сказать, по-русски, без всяких дурацких шанцунгов… тьфу, цугцвангов.

Что делать, что делать, что делать…

Ладно. Главное — начать, там само пойдет.

Я спустился с крыльца:

— Настя, Дита, Клава — со мной. Александр, Аглаша — остаетесь здесь. Мурин — тоже здесь, будь готов.

— А чего это я здесь? — попыталась было возбухнуть моя скоморошка.

— Потому что я так сказал, — отрезал я.

Нет, это я не «мужика» включил, мол, как я сказал, так и будет. Просто именно сейчас все должно выглядеть так, как будто у меня — не банда самостоятельных и независимых личностей, а команда. Иначе… вы правильно поняли, потеряешь лицо. Что это за боярин, если он своих людей построить не может?

Аглашка вполне ожидаемо надулась. Я вздохнул. Девушки… Что вы с нами, мужчинами, делаете… И лучше молчите насчет того, мужчина я или нет!

— Аглашенька…

— Чего? — обиженно подняла она глаза.

— Как ты думаешь, где должна быть женщина, когда ее мужчина ввязывается в опасное дело?

— За его спиной? Подавать ему заряженные ружья?

— Ну… И это тоже. Но еще лучше, и уж точно спокойнее для мужчины — если она будет находиться в безопасном месте. Чтобы он точно знал, что хотя бы с ней все будет в порядке.

— Там будет опасно⁈

— Там МОЖЕТ быть опасно.

— Может⁈ У нее — стрельцы!

— А у нас — Мурин.

На самом деле — я был более чем уверен, что мне ничего не грозит. Марфа Васильевна не казалась дурой, а, значит, вот так, внаглую, против повеления царя не пойдет. А если я все же переоценил ее интеллект — то у Мурина приказ, класть всех, кто не я и не мои девочки. Да, и боярыню тоже. Если у нее нет тормозов — то лучше нейтрализовать опасность сразу.

Быстро чмокнув Аглашку в носик, я махнул остальным девочкам и двинулся к воротам. Сторож, про которого я, надо признать, просто забыл, дернулся было, но был тут же пойман за шиворот Муриным и затих.

— Почему мы? — тихо спросила меня Настя, когда мы шагали по растопленной Теплым Словом тропе к воротам, где стояла Морозова.

— Видишь вон тех двоих?

За спиной боярыни стояли двое. Вернее, стояла за ней целая толпа народа, но основная масса была стрельцами, но выделялись их этой массы именно двое.

Во-первых, они стояли ближе всего к Морозовой, практически у нее за плечами, как пресловутые ангел и демон. Правда, ничего ни ангельского ни демонического в их внешности не было: обычные русские люди, меховые колпаки, шубы, крытые расшитой тканью. Вот только… Они держались слишком независимо. Не как подчиненные, в вечном ожидании «Чего изволите?», скорее, как ценные и осознающие свою ценность специалисты. Эксперты. А зачем приглашать экспертов на встречу со мной?

— Дворяне-держальники, скорее всего, — задумчиво произнесла Настя, — А… зачем они ей?

— Вот именно для этого я вас и взял с собой. Ты — ведьмочка и сможешь понять, не колдуют ли они тайком. А Дита — бесовка, которая сможет опознать своих. У Морозовых была одна бесовка. А где одна — там и еще десяток.

— Непохожи… — с сомнением протянула Дита, но, кажется — я все же не оглядывался, шагая к Морозовой — все же подобралась, осознав, что ей поручена ответственная задача.

— А я? — пискнула Клава.

— А ты следи за тем, чтобы я не сказал чего-нибудь не того. Я ведь ненастоящий боярин, я маску на стройке нашел…

— А? — разумеется, Клава не знала этого древнего мема, он все же был не настолько древним, чтоб его знали на Руси семнадцатого века.

— Шучу. Идем вперед.

Мы вчетвером шагали, под подошвами сапог скрипел снежок, впереди нас ждала встреча с боярыней Морозовой.

Боярыня дождалась, пока я подойду ближе — да, она и вправду улыбалась, счастливо, как будто увидела давно потерянного сына — открыла было рот…

— Будь здорова, боярыня Морозова, — широко улыбнулся я в ответ, — Не ожидал, не ожидал. Как доехали из Мангазеи?

Тут я не соврал. Никак я не ожидал ее увидеть на Москве так рано. Мы, конечно, крюк через Архангельск делали, но все равно — нужно было почти сразу вслед за нами из Мангазеи рвануть, чтобы так быстро добраться.

— Будь здоров, боярин Осетровский.

Забавно. Обращение как к равному, сухое и деловое. Но — к равному. Морозова показывает, что считает меня настоящим боярином? Она быстро оглядела моих спутниц и снова посмотрела на меня с легчайшей такой улыбочкой превосходства. Понимаю — она влет опознала моих девочек, поняла, что я и в Москве все с теми же людьми, с которыми был и в Мангазее, а это означает… что? Что других людей у меня нет. Ну-ну. Я дал понять, что увидел эту улыбку и понял заложенный в ней смысл — а потом вернул ее обратно. Мол, ты видишь моих людей и думаешь, что других у меня нет, но я знал, что ты подумаешь, теперь задумайся — не показал ли я тебе тех, кого ты и так знаешь, чтобы остальные остались тебе неизвестными?

Боярыня Марфа на лету опознала все смыслы, в оду секунду промелькнувшие в нашей короткой дуэли улыбками. Я немножечко разозлилась:

— Да, как услышала, что род Осетровских возродился, так сразу и решила… почествовать.