Минская мистика

– Наверно, стоит допросить соседей, узнать, не приходил ли к нему кто-нибудь? – неуверенно предложила Рада.

– Бесполезно. Чужих запахов здесь нет, стабильны только три, исключая сегодняшних гостей. Нет, никто сюда не приходил, он один здесь хозяйничал. Но и благодаря этому можно получить подсказки, если повезет.

Получается, Пилигрим тоже чувствовал запахи – совсем как его начальник. Это намекало на его нечеловеческую природу, но сужало список вариантов не так сильно, как хотелось бы. Рада точно знала, что Дмитрий Усачев – цмок, все в ее семье это знали. Означает ли это, что Пилигрим тоже цмок? Вовсе не обязательно, в градстраже разные существа работают.

Опять же, не это было важно сейчас. Они разделились, чтобы побыстрее осмотреть огромную квартиру – слишком просторную для одинокого туриста.

В углу гостиной располагался рабочий стол, там стоял ноутбук – похоже, Канзабуро-сан не отвлекался от дел даже на отдыхе. Но выяснить, чем он занимался, не получилось, компьютер был предсказуемо защищен паролем. Рада сосредоточилась на аккуратных стопках бумаг, разложенных на столе – казалось, что теннин просто физически не был способен устроить бардак.

Часть бумаг оказалась вполне предсказуемой: пособия для иностранных туристов, таможенные документы, разрешение на временное проживание. А вот соседняя стопка была любопытной: Канзабуро-сан зачем-то хранил в своем доме рекламные листовки. Все эти брошюры, флаеры и купоны, которые раздают на улице или бросают в почтовый ящик. Причем все местные, из Японии он ничего не привез.

Нормальные люди эту макулатуру или используют для получения какой-нибудь скидки, или выкидывают. Но теннин прилежно собирал бесполезные бумажки, будто прежде рекламы не видел. Вряд ли это было каким-то редким помешательством, скорее, он хотел применить старую, простую, но надежную стратегию «прячь на виду». Поэтому Рада не проигнорировала стопку бумаг, начала внимательно просматривать одну за другой – и все-таки нашла подсказку.

– Петр! – позвала она.

Градстраж в гостиную пришел, но тут же поправил:

– Пилигрим. Мне так привычней.

– Учту. Ты знаешь, что это такое?

Она протянула ему листовку – яркую, блестящую, но ничем не выделяющуюся на общем фоне. По крайней мере, обыватель бы не понял, что в ней особенного. Градстражу полагалось заметить подвох, однако он лишь изумленно разглядывал листовку.

– «Музей драгоценных камней», – прочитал Пилигрим. – И что?

– А то, что нет в Минске никакого музея драгоценных камней. Ты что, не местный?

– Я из Витебска перевелся, Минск еще плохо знаю, – сухо указал он. – Остальное не важно.

– А что, есть и остальное?.. Ай, ладно, забей. Короче, такого музея нет, эти листовки специально распространяют среди иностранцев-нелюдей – в гостиницах и на съемных квартирах.

– Откуда распространители знают, где живут такие иностранцы?

– Ты думаешь, в отделе толмачей только святые работают? – усмехнулась Рада. – Да наши регулярно сливают базу данных рекламщикам! Естественно, за такое увольняют, но плата высока, и многие рискуют.

– Ты почему в курсе? Тоже рискуешь?

– Ну ты ж думай иногда, прежде чем решительно открыть рот, – укоризненно посоветовала она. – Минским отделом толмачей руководит моя мама, от нее и знаю. По этой же причине не участвую в таком. Но глупо отрицать происходящее только потому, что оно тебе не нравится. А теперь вернемся к музею, которого нет.

Рада огляделась по сторонам и быстро обнаружила свечи, стоящие на журнальном столике перед диваном. Конечно, в такой роскошной квартире должны быть свечи, куда же без них? Обязательно новые для каждого жильца, это правила хорошего тона.

Вот только свечи в квартире Канзабуро-сана были уже не новыми, фитили почернели. Получается, жилец их зажигал, и вряд ли для собственного удовольствия, теннины не любят огонь и не видят в нем никакой красоты. Причина могла быть только одна: он знал то же, что знала Рада.

Она взяла с подставки спички и зажгла одну из свечей, а потом поднесла к пламени листовку. При живом сиянии на листке проступили новые строки, укрытые между видимыми всем. Если бы их случайно обнаружил непосвященный, это ничего ему бы не дало: он решил бы, что наткнулся на водяные знаки, непонятно зачем нанесенные на обычную листовку. Однако нелюди сразу узнавали руны общего языка.

Узнал их и градстраж, его такому тоже обучали.

– Приглашение в подземную биржу, – указал он. – Любопытно – но не факт, что теннин как-то воспользовался этим или что это было ему интересно.

– Вообще-то, два намека на такой вариант есть. Первое – то, что он вообще хранил у себя именно эту листовку. Такие не бросают по одной, их обычно пачками притаскивают. Нужно же окупать базу данных, которую они у толмачей выкрали! Получается, он оставил только эту, а человеческой рекламы набрал, чтобы ее спрятать получше.

– Допустим, хотя так себе аргументация. Ну а второй намек какой?

– А второй намек вон там висит, – Рада кивнула на шкаф.

Этого было мало для пояснения, она ожидала, что рассказывать придется дольше, однако Пилигрим неожиданно все понял сразу.

– Ты считаешь, что он хотел продать хагоромо через подземную биржу? Этого же не может быть!

Версия на первый взгляд и правда казалась невероятной. Для теннина продать свой главный родовой артефакт – все равно что руку себе оторвать. Если он по какой-то причине на это решился, зачем ради такого ехать в Минск? На азиатских биржах за уникальный артефакт дали бы куда больше, в этом плане даже Москва была бы выгодней, но Канзабуро-сан прибыл сюда. Немыслимо, если у него не было какой-то особой причины предпочесть Минск. А вот если такая причина была, возможно все.

– По закону биржа уникальными артефактами не торгует, – признала Рада. – Там можно взять кредит магической энергии, найти общий амулет, оставить заявку на чары, такое вот… Но на самом деле возможно все. Опять же, он не задекларировал хагоромо при въезде, по документам этого артефакта вообще не существует, с ним можно делать что угодно.

– Но хагоромо здесь, а теннин – нет. Даже если он хотел что-то продать, он просто не успел.

– Да, но у нас не так уж много зацепок. Будем держаться за то, что есть.

– Поедем в подземную биржу? – уточнил Пилигрим. – Ты знаешь, где она находится?

– Знаю. А еще знаю, что сейчас туда соваться бесполезно. Там работают в основном ночные существа.

– Ну и что? Как раз же вечер!

– А то, что работают они по утрам, в такое время большие боссы развлекаются, там будут разве что администраторы.

– Ты уверена, что большие боссы станут с нами говорить?

– Не уверена. Но надеюсь, что твое присутствие как-то на это повлияет.

Раде не то что не хотелось соваться туда – ей попросту было страшно. Страшно, потому что подземная биржа была легальна лишь наполовину, и все это прекрасно знали, хотя никто о таком официально не говорил. Страшно, потому что она слабо представляла, какие существа там собраны на самом деле. Страшно, потому что Канзабуро-сан ведь пропал в итоге, а она даже не думала, что он может быть связан с чем-то настолько серьезным. Страшно, потому что она только-только закончила обучение, даже диплом еще не получила, она и с обычной работой еще не разобралась, а тут сразу – международный скандал!

Но придется переступать через страх и действовать, потому что по-другому уже никак, все остальные отмахнулись. И спасибо, что Пилигрим все-таки рядом – не важно, за какие грехи начальство направило его на это задание, он все равно остается градстражем. Перед ним откроются такие двери, к которым Раду и близко бы не подпустили.

– Когда займемся этим? – спросил Пилигрим.

– Давай встретимся завтра в десять возле спуска на «Купаловскую» – того, где памятная доска, возле «Центрального»…

– Да знаю я, где это, я не настолько не местный. Хорошо, буду там.

Он оставался рядом, пока Рада запирала квартиру – теперь, когда она знала, что внутри хагоромо, делать это нужно было особенно внимательно. Он прошел вместе с ней до выхода из подъезда, а уже во дворе покинул, не прощаясь.