Продолжай

- Стараюсь. Сегодня как раз тот самый случай.

- Мама сказала, что все готово, и чтобы мы шли за стол! – их уединение нарушила перспективная демоница. Ракета встал с дивана и подхватил Марфу на руки.

- Ты помогала?

- Конечно! - девочка дернула себя за косичку. – Я салфетки раскладывала.

- Ах ты моя хозяюшка! - восхитился Ракитянский, и троица отправилась к столу.

Заседание четвертое. Слово предоставляется адвокату истца.

- Я приеду сегодня к восьми.

- Не вздумай! У меня менструация.

- Слава тебе боже, наконец-то до меня не будут домогаться! - вполне искренне выдохнул он. - Я возьму пиццу и пиво. Ты какую любишь?

- Ракитянский! – возмущенным шипением. А он улыбается на другом конце трубки.

- Ок, понял. Ты следишь за фигурой,  тебе обезжиренный кефир и лимонный детокс.

- Нет, ничего подобного! Я хочу пиво и пиццу! А что будем делать?

 - Сегодня «Барса» играет с «Ювентусом».

- Футбол? – он не видит, как она морщит нос.

- Футбол, детка, футбол, - она не видит, как он задирает ноги на край стола.

- Фу-у-у.

- Ну, ты пока можешь покрасить ногти или сделать маску.

- Нет уж, я буду с тобой смотреть футбол!

- Одно удовольствие иметь дело с такой сговорчивой женщиной, - расхохотался Ростислав.  – Всегда споришь!

Полине же оставалось только вздохнуть – уже после того, как связь разъединилась.

Как же я скучала по тебе, зеленоглазый всадник.

* * *

Пицца умопомрачительно пахла из коробки, но с мысли Ракету не сбивала. А думал он о том, как приятно для разнообразия иметь дело с умной женщиной. Бодрит и держит в тонусе. Он уже и забыть успел – да и знал ли когда? - как приятно бывает с женщиной говорить. Просто говорить, используя мозг и рот по прямому назначению. А не чтобы в постель затащить. Оказывается, так тоже можно.

* * *

Болельщик из Чешко вышел никудышный. Она путала команды, предложила поспорить на результат матча, в качестве наказания проигравшему назначив мытье посуды, за полчаса до окончания матча ушла в ванну, а на сообщение о том, что она проспорила, невозмутимо сообщила, что договор не имеет законной силы, так как не скреплен подписями. В общем, давненько Слава не получал такого удовольствия от футбола. Эта женщина идеально создана для того, чтобы смотреть с ней матчи.

Но самым странным и удивительным было ощущение комфорта. Ростислав не без удивления осознал, что снял с себя все свои многочисленные маски: успешного адвоката, опытного тусовщика, ресторанного  и клубного завсегдатая, рокового соблазнителя, интеллектуального обаяшки – все это сейчас, вместе с пиджаком и галстуком висело на стуле. А рядом с Полиной сидел просто Ростислав Ракитянский. Настоящий, наверное.

А вот кто  сидел рядом с Росей?

Но этот вопрос показался слишком сложным для позднего пятничного вечера.

* * *

Его дыхание было тихим. И, может быть, он уже заснул. А ей же не спалось почему-то. Впрочем, «почему-то» – это трусливое слово. Причина известна, лежит рядом, тихо и размеренно дышит.

- Слава, я соврала тебе насчет месячных.

Молчание в ответ. Все-таки спит.

- Не-е-ет, - раздалось вдруг протяжное. - Я не настроился на секс, я выпил пива, я не готов! - и, уже совсем капризным тоном: - У меня болит голова!

- Ракитянский!  Я вообще не про то. Я просто хотела, чтобы ты знал, потому что... Так, все забудь!

- Нет, как это  - забудь?! Я уже передумал! -  и прижался к ней этим самым «передумал».

Запал спорить сразу пропал.

Мягко, неспешно, ничего не доказывая друг другу. Долго, неторопливо, со вкусом, целовались. Снимали одежду. Молчали. Только дыхание становилось все жарче и тяжелее. Он смешно сопел ей в шею, пристраиваясь сзади. Она совсем не томно ойкнула, когда он вошел. А потом – все так же не торопясь, но от этого только хуже делалось – самоконтролю, естественно. И им двоим –  хорошо-хорошо-хорошо. Медленно – хорошо. Быстро – хорошо. Совсем быстро – совсем хорошо.

- Ты успеваешь? – вопрос вышел стоном.

- Т-ш-ш-ш, - его негромкое из-за ее спины. – Успеваю. Я же Ракета. Думай о себе. Успевай.

Успели.

- Черт меня раздери…  – удовлетворенно и после, крепко прижимая ее к себе.

- Где я тебе черта найду в час ночи?

Негромкий смешок, а потом теплым выдохом на ухо:

- Ты совершенна, ты в курсе?

- Угу. Даже где-то знак ГОСТа есть, - держать фактуру все сложнее, а шансы сорваться туда, откуда не выбраться – все выше. Но думать об этом сейчас не получается. Хочется нежиться в кольце рук и ни о чем не думать.

- Я догадываюсь, где,  - с ленивым зевком. - В следующий раз рассмотрю.

Все эти детали Полина вспоминала утром, проснувшись и даже не открывая глаз. Вспоминала, смаковала подробности и… И резко села. Она не помнила, не могла никак вспомнить момент… Просто все вылетело из головы тогда, ночью, кроме его горячих и жадных рук, дыхания, губ.

Он презерватив надел или нет?!

Вопрос, озвученный хотя бы мысленно, принес волну паники. Она не помнит этот момент, она потеряла голову настолько, что не проконтролировала и… Не помнит – значит, не было?!

Поля принялась судорожно перетряхивать постель. Ростислав что-то промычал, когда она двинула его ногу, но не проснулся. Как охотничья ищейка пронеслась вокруг постели, заглянула под кровать. Ни-че-го. Только пижама валяется. Ее натянула и ледяными пальцами тронула Славу за плечо. Потом затрясла. Потом сильно тряхнула.

Ракитянский спал крепким сном человека с абсолютно, кристально чистой совестью. И это после того, что натворил?!

- Слава! Ростислав Игоревич! Адвокат Ракитянский, встать, суд идет!

- Суббота же… - простонал Ростислав, не открывая глаза.  – Если тебе куда-то надо, закрой меня на ключ и иди. Я буду спать до обеда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У нее сейчас не было ни сил, ни настроя на словесную перепалку. Ей непременно и сию секунду надо знать правду!

- Где презерватив?

- В аптеке.

Паника сменилась ужасом. Как он мог?! Как ОНА могла такое допустить?!

- Почему ты не надел презерватив?!

Ракитянский молчал. Судя по ровному дыханию – снова заснул. Как можно быть таким бесчувственным скотом?!

- Ракитянский! – Полина изо всех сил огрела его второй подушкой. – А ну встал немедленно!

Действия принесли результат. Слава принял сидячее положение, хмуро и сонно разглядывая ее.

- Ну, встал. Опять трахать будете? Ни свет, ни заря, завтраком не покормивши…

- Почему. Не. Надел. Презерватив? – слова выходили шипящим шепотом. Даже не знала, что умеет говорить таким страшным голосом.

- Кто тебе сказал, что не надел? – Ракитянский зевнул и покосился на подушку.  – Ты из-за этого меня разбудила, что ли?

- Где он?! – голос сорвался на крик. – Где?! Я всю постель перетряхнула, и около нету, и под кроватью.

- В мусорном ведре,  - невозмутимо пожал плечами Слава, поморщился. Вздохнул, разглядывая, наклонив голову, царапины на плече.

- В каком ведре?!

- А у тебя их много по квартире стоит? Я в кухонное выбросил. Ночью попить вставал, вляпался в него, ну и решил выбросить на кух…

Полина не стала дослушивать, сорвалась на кухню, открыла дверцу шкафчика под мойкой, вытащила и…

Да, лежит сверху, аккурат на бутылке из-под кефира.

Полина теперь стала все делать медленно – в противоположность тому, как носилась как угорелая до этого. Медленно задвинула ведро на место. Неспешно закрыла дверцу. Кофе выпить, что ли? Но такой трусости она себе не позволила и пошла обратно в спальню – получать по заслугам.

- Ну, убедилась? - Ростислав Игоревич мрачно скреб потемневшую за ночь щеку.

- Да, - коротко. Ровно.