Лейтенант Страхова

Она четко слышала разговор во дворе.

– Мало взяли.

– Мало попросили!

– И почти все отберут!

Таня решила, что детдом торгует детьми, как вещами в магазине. Это было не совсем так, но процедура усыновления действительно требовала денег. Чтобы взять сына или дочь, требовалось собрать массу справок, документов, печатей, нужно было заплатить муниципалитету, еще каким-то структурам, самому детскому дому. Это стоит дорого. Детский дом негласно делился с муниципалитетом, который «разрешил» усыновлять именно в этом доме. Поэтому тетки были недовольны.

С 13 лет Таня жила при ткацком комбинате, практически в чулане. Но зато рядом был город! Многие книги нельзя было выносить из библиотек, поэтому самое важное Таня записывала на клочках бумаги, остальное запоминала. Денег, предназначенные для оплаты ее труда, отправляли в детский дом – таково было правило. Кое-что вычитали за содержание (кстати, там тоже не было мяса. Только грибы). Один раз Тане выдали настоящие купюры. Таня купила на них самые дешевые карандаши, тетради и точильный камень. Она до этого нашла старый перочинный нож, где половины лезвий не было, ручка разболталась. Таня восстановила ножик, вырезала рогатку и стала охотиться на перепелов, которые залетали почти к комбинату. Добытых птиц Таня запекала на костре по ночам, утром жевала горькую рябину, чтобы взбодриться.

3

До конца 5 курса Таня не фотографировалась специально – не было денег, да и к чему рассматривать себя на маленькой карточке, если есть зеркало. Кстати, стоять перед зеркалом Таня тоже не любила. В детском доме тетки любили подолгу рассматривать себя в зеркалах при входе, а дети, пробегая, строили рожицы. Тане это все казалось очень глупым. Она всегда расчесывала волосы без зеркала. Фото будет в паспорте, но это небольшое фото. Людмила очень хотела сфотографироваться перед выпуском в платье. Таня вместе с ней пошла. Фотографии можно было сделать и не в парке, и, пожалуй, даже дешевле; но у подруг было отличное настроение. За неделю до этого они успешно сдали все экзамены, несмотря на затрудненные обстоятельства.

Незадолго до экзаменов замруководителя выступил с довольно странным заявлением. Тогда присутствовал и сам руководитель, и еще несколько старших волков, однако зам выступал как самый главный. Он довольно долго и скучно рассказывал об особенностях службы в армии, о дисциплине, а затем внезапно заявил, что диплом могут получить не все. И снова стал говорить о дисциплине. Ребята с нетерпением ждали, когда он вернется к дипломам; неужели могут выгнать за несколько недель до лета? В связи с чем? Зам долго говорил, поглядывая в бумажки («бюрократ», думали о нем парни, «недоволк»). Замруководителя сказал, что по решению правительства – в рамках борьбы за качество кадров – со следующего года – диплом могут не выдать, если на выпускных экзаменах не набрано нужно число баллов. «Это будет, или это может быть?». Замначальника начал перечислять постановления правительства, называя лиц, о которых ребята вообще ничего не слышали. Судя по фамилиям, это не волки. Замначальника сообщил скучным голосом, что в этом году все пройдет по-старому, но – с невысокими баллами за диплом могут распределить в ужасные места. Он взбудоражил всех и ушел. Старшие волки сочувственно вздохнули. Слово взял руководитель. Это был хороший, заслуженный волк, он участвовал во многих операциях и имел значительные награды. Но из-за ран в последние годы ему было трудно двигаться и даже трудно говорить подолгу. Он сделал паузу, шевельнул одним ухом. Старшие волки разом вышли. Руководитель сказал ребятам:

– Братцы, сейчас… неудачное время. Но не нужно никогда отчаиваться. Даже в невыносимо трудных условиях можно найти решение. Если решать вместе. Понимаете? Вместе!

Через день однокурсники выяснили, что примеры экзаменационных работ хранятся в кабинете зама за бронированными дверьми. Окна там без форточек и открываются только днем. Замруководителя имеет какие-то связи: он появился внезапно, посреди 3-го курса, и сразу получил должность. До него заместителем был симпатичный молодой майор Ясенев, которого перед этим, столь же внезапно отправили на границу, где неспокойно. Кто отдал приказ, ребята не знали; в официальном приказе подчеркивался высокий профессионализм Ясенев в области педагогики. Зачем же тогда прислали другого зама? Тот отчасти похож на лиса и не только лицом. Новый зам постоянно ссылается на указы правительства, о котором, к слову волки-преподаватели никогда не говорили или говорили очень резко. Таня имела относительное представление о высшей власти; как будто там нет волков. За два года из вуза перевели еще несколько офицеров, все они – молодые хорошие волки, а на их место поставили неволков. Таня подозревала, что это все совсем неспроста, но кого подозревать, не знала. Замруководителя машет недлинным хвостом, хотя у всех лисов длинные пушистые хвосты. В любом случае, он – ненастоящий волк или вообще не волк, следовательно, обмануть его не стыдно. Как открыть дверь? Никак, слепок ключа невозможно подобрать, зам нигде не оставляет ключ. Проникнуть через пол и потолок не получится (в некоторых комнатах есть замурованные переходы, их можно вскрыть; но у зама такого перехода нет). Ребята совещались в потайном месте. Никому не хотелось вдруг потерять все перед самой победой.

– Может быть, он все-таки соврал?

– Ага! Чтобы потренироваться нас страхом!

– Нет, чтобы получить удовольствие. Есть такие типы, которым нравится пугать остальных. Татьяна, я не тебя имею в виду!

– Я поняла.

– Надо, чтоб он сам открыл дверь. Как этого добиться? Можно рассыпать перед дверью что-нибудь отвратительное. Или даже намазать на двери. Это несложно.

– Но тогда будут мыть только перед кабинетом. Надо внутрь забросить пахучую бомбу. Митрофан, ты же классный химик.

– Я смогу сделать эффективную вещь. Но как ее пронести через стены?

Таня встрепенулась:

– Надо через окно! Дождаться, когда его откроют – когда он уберется. Я могу забросить туда снаряд с соседней крыши.

– Таня, но чем?

– Конечно, рогаткой! Я еще не утратила квалификацию!

– Рогаткой, наверное, допустимо… Снаряд не должен лопнуть сразу, он должен раскрываться постепенно, как бутон. Это я сделаю! Но вдруг он вернется сразу?

– Надо наладить взаимодействие. Чтобы внешне все выглядело естественно.

Друзья долго-долго выстраивали план, стараясь все организовать так, чтобы операция заняла как можно меньше времени, чтобы совпало несколько важных моментов. На крышу, откуда будет стрелять Таня, залезать без приказа запрещено; туда можно залезть, если нет чужого наблюдения. Приятели зама ходят теперь по вузу… одним словом, деталей много. Но ребята все учли и распределили функции. Точное время начала определить нельзя, поэтому требуется максимальная слаженность действий. Систему тайных сигналов проверили несколько раз. Сигнал идет четко и моментально.

Зам не подозревал, что своими действиями невольно тормозит начало операции. Ребята злились, но не думали о том, что он мог догадаться. Наконец, удачный момент.

Крыша свободна. Еще закрыто окно. Вот оно открылось. Получив сигнал, Таня быстро взобралась. Выстрелила. Снарядиком из бумаги, с упругими частями внутри, влетел между створок и упал довольно далеко от окна. Снаряд вскоре лопнул и превратился в дым. Таня запустила еще снаряд. Тем временем Людмила и два парня перехватили зама и разыграли сценку: «мы маленькие, глупенькие, а вы – такой умный!». Выступление долго-долго репетировали, и зам отвлекся на разговоры; неожиданно он заговорил строгим тоном. Людмила извинилась и ушла, передав попутно информацию. Парни тоже оставили зама. По дороге в кабинет опрокинулось ведро, и зам решил обойти; он считал такие ведра дурной приметой. До своего кабинета зам добрался, когда с момента активации снарядов прошло больше двадцати минут. Зам открыл двери, принюхался, но вошел. Вскоре он выскочил. На полу остались пятно, как от сырой пыли. Никаких других следов не было. Запах стоял ужасный. Зам захлопнул дверь и помчался в другое крыло вуза. Оттуда он вызвал команду ежиков и приказал все отмыть. Ему пришлось открыть для них дверь. Брезгливо морщась, зам постоял рядом, не вытерпел и ушел. Кабинет был открыт по меньшей мере полчаса. Рыться на глазах у ежей ребята не собирались. Они сделали так, что в открытый кабинет случайно влетела груда бумаг. Извиняясь, Светозар и Костя вошли, собрали бумаги и еще раз извинились. Ежики сопели и совершенно не смотрели наверх. Фотокопии экзаменационных листов сделали стремительно, а потом, поздним вечером рассматривали. Ко всеобщему удивлению, в экзаменационных билетах не было ничего сверхъестественного.