Страница 75 из 81
Папа обнял меня за плечи, поцеловал в голову и сказал, что все будет хорошо. Что нам не нужна мама. Что мы сделали отличную команду сами по себе.
Папа танцует со мной под «Girls Just Want to Have Fun».
Папа уверял меня, что я могу поступить в любой колледж, какой захочу.
Папа купил бейсбольную биту, когда мне исполнилось шестнадцать, и я за одну ночь стала хорошенькой, потому что «никогда не знаешь».
Крошки счастья, заваленные в жизни болью и тоской.
— Арья, пожалуйста, посмотри на меня.
Я развернулась на каблуках, глядя на него. Я так много хотела сказать, но слова застревали в горле. Наконец, мне удалось сказать то, что горело во мне с тех пор, как начался этот кошмар.
— Я никогда не прощу тебя.
Больше я не могу быть на неправильной стороне истории.
Я сделала это с Ники. Я бы не стала делать это снова.
Отец опустил голову. Весь гнев и ярость, которые горели внутри него, теперь ушли. Он выглядел побежденным. Сморщенным. Тень своего прежнего «я».
— Зачем ты это сделал? — спросила я. — Почему?
Как женщина, вращающаяся в корпоративных кругах, я всегда задавалась вопросом, что заставляет мужчин чувствовать себя непобедимыми. Не то чтобы более могущественные и могущественные люди, чем они, не были пойманы. Глупо было думать, что с тобой этого не случится. У правды был способ застать тебя со спущенными штанами. В случае с моим отцом также буквально.
— Зайдешь? — Его лицо исказилось, умоляя. Я отрицательно покачала головой.
Он вздохнул, опуская голову на грудь.
— Я чувствовал себя одиноким. Очень одиноким. Я не знаю, насколько твоя мать доверилась тебе. Я заметил, что вы двое сблизились за последние несколько недель…
— Нет. Не смей пытаться манипулировать мной. Ответь на мой вопрос.
— Я не уклоняюсь от ответственности за то, что произошло в нашем браке. Мы оба делали ужасные вещи друг с другом после смерти Аарона. Но правда в том, что у меня не было жены во всех отношениях, которые имели значение. Поэтому я начал искать вещи в другом месте.
— Сначала это был просто секс. Всегда по обоюдному согласию. Всегда с женщинами, которых я знал по работе. Я был молод, хорош собой и поднимался по карьерной лестнице. Вести короткие дела было нетрудно. Но затем мои потребности расширились. Я тоже хотел эмоциональной поддержки. И как только ты ищешь эмоциональную поддержку, ожидается, что ты также ее дашь. Так случилось и с Русланой. Она хотела сказки, а я хотел иметь фальшивое ощущение, что каждый день возвращаюсь к кому-то домой. Кто-то, кто растирал бы мне ноги, согревал бы мою постель и слушал меня. У тебя был я, а у меня Руслана.
— Ты сказал ей, что оставишь маму ради нее.
Он посмотрел на меня, грустно улыбаясь.
— Я сказал ей все, что мне нужно было сказать, чтобы удержать ее. И когда я понял, что она собирается пойти к твоей матери и рассказать ей, я потерял разум. Я все еще люблю твою мать. Всегда любил.
У тебя просто странный способ показать это.
— Руслана умерла очень неожиданно.
Я должна была быть осторожна с тем, что сказать ему. Он не знал, что Кристиан был Ники и что я видела свидетельство о смерти. Как бы я ни относилась к предательству Ники, я никогда не собиралась преподносить его на блюдечке с голубой каемочкой Конраду. Я бы не смогла жить с собой.
— Да, неожиданно.
— Некоторые утверждают, что это выглядит как спланированный несчастный случай, — подколола я.
Глаза моего отца расширились, а его густые брови нахмурились.
— Нет, нет. Руслана сделала это с собой. У нее было много финансовых проблем. Я не имел никакого отношения к ее смерти. Я клянусь.
— Помнишь, ты сказал мне, что она случайно решила бросить курить и переехать на Аляску? Что это было? — Я не позволила этому уйти.
Мой отец ощетинился.
— Да хорошо. Это правда. Я знал, что она покончила с собой в какой-то момент, но я не хотел, чтобы ты знала. Я не хотел причинять тебе боль. Я и так переживал из-за того, что с ней случилось, не зная, что твое сердце тоже будет разбито.
— А Аманда Гиспен? Фотки члена? Все это?
Он выдохнул, закрыв глаза, словно готовясь к худшему.
— Когда-то из-за моего продолжающегося романа с Русланой у нас начались…проблемы. Проблемы, связанные с Беатрис. Я хотел поставить точку. Что она была не единственной. Что есть и другие. Она не имела права просить все то, о чем просила меня. Я начал искать других женщин. Заводить романы. Но это было не так просто. Я уже не был тем молодым человеком, каким был в детстве. Были и другие руководители хедж-фондов, более привлекательные и готовые раскошелиться, поселить своих любовниц в хороших квартирах, вручить им свои карточки Amex, когда они отправляли их на Французскую Ривьеру. Я не был одним из этих мужчин. Аманда была моей последней ошибкой. Но эти другие женщины... все они подавали мне неоднозначные сигналы, Арья, клянусь. В один день хихикали, а в другой вели себя холодно. Я не знал, что с ними делать. Я стал самоуверенным. Я думал, что если буду настойчивым, они уступят.
— Ты докучал им, — тихо сказала я, слезы текли по моим щекам. Я пообещала себе, что не буду плакать. Но у этого была анатомия прощания. Это было окончательно, болезненно, очищающе и невыносимо. Просто смотреть на него пронзало мои кости.
— Да, — сказал Конрад, очень похожий на того мужчину с бледным, потным выражением лица, которого я встретила в Клойстерс незадолго до того, как все развернулось. — Было много давления, чтобы быть рядом с тобой. Держать твою маму в узде. Мне нужна была отдушина. — Именно так он выстроил все в своем больном сознании. Что он должен был держать мою мать на поводке и быть обоими моими родителями, поэтому он имел право издеваться над другими. Он продолжал: — И когда ты узнала... ну, это было слишком. Ты была единственным человеком, который всегда смотрел на меня снизу вверх, и единственной женщиной, о которой я действительно заботился. Я не хотел, чтобы ты была свидетелем всего, что я делал. Я оттолкнул тебя. Адвокат Аманды был отличным оправданием.
— Он не имеет к этому никакого отношения, — горячо сказала я. Я задавалась вопросом, будет ли время, когда я не буду защищать Ники так, как будто от этого зависит моя собственная жизнь.
Мой отец улыбнулся.
— Милая, я знаю.
— Знаешь что? — Мой пульс участился, сердце подскочило к горлу.
— Кто такой Кристиан.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. — Я выпрямила позвоночник.
— Мой частный частный детектив, Дейв, вышел на него вскоре после начала суда. Что-то в нем было. Голод, который я узнал. Эти чертовы голубые глаза.
— Это не имеет смысла, — сказала я. — Ты все время спрашивал, что заставило его вести себя так, а не иначе.
Конрад пожал плечами.
— Я остановился, как только Дейв вернулся с информацией.
— Но . . . но . . . если бы ты знал, ты мог бы. . .
Он посмотрел вдаль, в пол.
— И что потом, Арья? Николай будет дисквалифицирован, лишен адвокатского статуса, и его история выйдет наружу. История, в которой я разрушил его жизнь, подробная и с указанием времени. Для меня это выглядело бы еще хуже. Он был просто еще одной моей жертвой. Аманда и остальные наняли бы другого адвоката, а меня все равно признали бы виновным. Все пути вели к одному и тому же месту. И надо сказать, — он сардонически усмехнулся, — я оценил его полный круг. Он молодец, этот парень. Если я пойду на дно, я хочу уйти стильно, и он это сделал. Именно поэтому я сказал Террансу и Луи не подавать апелляцию.
— Ты хотел испортить ему жизнь, — повторила я, ошеломленная. Даже в худшие времена, через год после того, что он сделал с Ники, я думала, что у моего отца проблемы с управлением гневом, а не то, что он был злым. — Почему?