Страница 4 из 13
– И что было дальше? – спросила Сабира.
– Ну что? Села на скамейку возле ворот, посидела, успокоилась, ужас немного отступил, но в дом я войти все еще не могла.
– И долго ты сидела? – спросила Катерина.
– А пока родители не вернулись. Так и сидела. Хорошо, что тепло было, я же почти раздетая выскочила.
– Это тебя, милушка, домовой гнал, чем-то ты его растревожила или рассердила, – уверенно сказала Таисья Кирилловна. – Может, он из-за кошек сердился.
– Точно, ведь этих кошек я все время в дом притаскивала. Она пропадет, а я нового котенка притащу. А как последний котенок пропал, так домовой и успокоился, – вспомнила Валентина.
– Что ж ты его не обматерила-то? – засмеялась Сабира.
– Домового нельзя просто так материть! – строго сказала бабушка Наташи. – Только если он сильно докучает. А то он обидится и уйдет, а дому без домового плохо.
Немного помолчав, Сабира сказала:
– А интересно тут у вас живется. Я-то думала, что жить в маленьком городке скучно. Я родилась и всю жизнь прожила в Свердловске, кладбища у нас рядом с домом нет, а вы мало того, что рядом с ним живете, так мимо вас еще и часто похоронные процессии ходят с оркестром. Вы, наверно, к этому уже привыкли?
– Да мы этого уже и не замечаем, – отмахнулась Таисья Кирилловна. – Катя, а помнишь свое красное платье в горох? – неожиданно спросила она у внучки.
– Да, помню. Это было мое самое любимое и красивое платье в детстве, – вспомнила Катя. – Платье для поминок.
– Ой, как это платье для поминок? – удивилась Сабира.
– А это у нас было в порядке вещей, – засмеялась Валентина. – У нас у каждой девчонки такое платье для поминок было.
– Здесь похороны часто бывают, городок-то у нас не очень большой, и всех хоронят на этом кладбище, – начала рассказывать Таисья Кирилловна. – Похоронные процессии по улицам – для нас обычное дело. Она проходит по всем улицам городка, вместе с ней идет духовой оркестр.
– Да, я видела такие процессии несколько раз, – заметила Сабира. – Народу всегда очень много идет, бросают на дорогу еловые ветки, цветы. Один раз я даже испугалась, когда услышала этот оркестр, он у вас очень громкий, особенно когда они в тарелки бьют.
– Народу много, потому что все в городке друг друга знают, и у нас принято провожать в последний путь людей всем миром, – пояснила бабушка Кати.
– Зато по этим литаврам можно узнать, когда процессия зайдет на кладбище, – вставила Катерина.
– А зачем вам узнавать, когда она туда зайдет? – спросила Сабира.
– А к этому моменту дети рассаживаются на ограду кладбища, – снова начала рассказывать Таисья Кирилловна. – И Катерина моя в детстве тоже все туда бегала.
– Зачем? Что она там делала-то?
– У нас принято на поминки в первую очередь приглашать детей. Считается, что они лучше всего поминают душеньку человеческую, детский помин самый дорогой. Для детей накрывают отдельные столы, и там стоит самое лучшее угощение, – продолжила бабушка Кати. – Дети туда все и бегали, и Катерина моя повадилась.
– А платье-то причем? – не поняла Сабира.
– Как при чем? Идти туда надо было в самом лучшем своем наряде. Вот Катерина насмотрелась на других, и попросила нас сшить ей красивое платье. Мы сшили ей штапельное красное платье в крупный белый горох, с широким поясом и бантом, оно было длинное, почти в пол, как она хотела, и с глубокими складками. Ей хотелось именно длинное платье, потому что родители ей всегда шили коротенькие платьица, она ведь у нас городская, сюда только на каникулы всегда приезжала. Вот она в этом платье по поминкам и бегала. До тех пор пока в отпуск неожиданно ее родители не приехали, – усмехнулась Таисья Кирилловна.
– Им твое платье не понравилось? – засмеялась Валентина. – А ведь я помню это платье, оно мне тогда так понравилось, я даже завидовала Катьке.
– Они были в ужасе, особенно мать, – вспоминала со смехом бабушка Катерины.
– Почему? – не поняла Сабира.
– Потому что специально сшито для поминок, очень длинное, как сказала ее мать, «Катенька, ты в нем как панява. Сними немедленно!», – продолжала Таисья Кирилловна. – Ее родителям показалось, что это неприлично для девочки из хорошей семьи бегать по поминкам в специально сшитом для этого платье. – Все снова засмеялись, а Сабира спросила:
– И чем все закончилось?
– Платье с меня родители сняли, запретили мне его носить и убрали с глаз долой, – ответила Катя. – А без платья я уже по поминкам сама перестала бегать. Ну и, наверно, я уже к тому времени поняла, что нечего ходить туда есть, когда у людей горе, и свое платье демонстрировать.
– А что вы там делали на поминках? – заинтересовалась Сабира.
– Ну, сидели, разговаривали, истории всякие рассказывали. Особенно любили, конечно, страшные истории, – ответила Катерина. – Знаешь, как обычно дети начинают друг друга пугать и рассказывать про всякие привидения, про людей, которые заснули летаргическим сном, а все подумали, что они умерли, и их похоронили. Про ведьм говорили, каждый какую-то свою страшную историю рассказывал, и чем страшнее, тем лучше. А, мы еще на спор поздно вечером на кладбище бегали, чтобы проверить друг друга на храбрость, – вспомнила Катя.
– А как вы туда попадали? – спросила Сабира. – Кладбище-то на ночь закрывается. Я сама видела, как сторож чугунные ворота и калитку вечером закрывает.
– А мы через ограду всегда лазили, – объяснила Катерина. – Она ведь каменная, не чугунная, из широких плит сложена, и камни кое-где уже обвалились, мы по ним как по ступенькам взбирались. Специально выбирали глухое место со стороны пруда, чтобы нас никто не увидел, да и место там страшное было.
– Слушайте, а давайте вечером все на кладбище сходим! – с горящими глазами предложила Сабира. – Это же так интересно! А то я в Каслях уже месяц живу, а на местном кладбище так и не побывала. Погуляем там, походим, посмотрим на ваши знаменитые чугунные статуи, на часовню. Пойдемте прямо сейчас!
– Что-то мне сейчас не хочется, – заколебалась Валентина. – Поздно уже и темно, да и страшновато как-то мне.
– Да ничего не поздно, и нам всем вместе не страшно будет, – принялась ее уговаривать Сабира. – Катя, ты как, хочешь сходить?
– Не знаю даже, – задумалась Катерина. – Что-то и правда, поздновато уже. Да и потом я же там часто бывала, ничего там такого особенного и нет.
– Нечего вам там сейчас делать, – вмешалась Таисья Кирилловна. – Особенно на ночь глядя. Завтра утром, если захотите, все вместе сходим. Да и я заодно с вами прогуляюсь, проведаю могилки родственников, их у нас там много похоронено, давно уже надо их прибрать.
– Вечером-то намного интереснее там побывать, – настаивала Сабира. – Жалко, что не хотите, но я одна, без вас, конечно, не пойду.
– А знаете, на соседней улице дом интересный есть, – неожиданно сказала Валентина.
– Какой дом? – оживилась Сабира.
– А я знаю, какой, – встряла Катерина. – Это тот, который совсем рядом с кладбищем, да, Валя?
– Да, это он, про него еще ходили какие-то нехорошие слухи, – ответила Валя. – В нем уже давно никто не живет, хотя дом больший, внешне справный и с большим огородом.
– А что за слухи? – немедленно заинтересовалась Сабира.
– Ну, вроде бы там никто не живет, а как будто там кто-то есть. Иногда калитка изнутри закрыта бывает, иногда в доме шаги раздаются, свет горит из окон, слабый только, да разное про него болтают.
– Вот туда-то можно и днем сходить, – радостно предложила Сабира. – Интересно и не страшно.
– Да, давайте сходим, – согласилась и Катерина. – Я слышала про этот дом, но никогда в нем не бывала.
– Даже думать забудьте туда ходить! – неожиданно резко сказала Таисья Кирилловна. – Нехороший это дом, нечего вам там делать!
– Ну что, ты, бабушка. Мы же просто посмотрим, мы даже в дом не пойдем, во двор заглянем и все, – стала успокаивать бабушку Катерина.
– Я сказала, не смейте туда ходить! – сказала, как отрезала, Таисья Кирилловна. – И вообще, поздно уже, пора всем расходиться, а городским оправляться на боковую, – строго глядя на внучку, продолжила она. Она вообще была по характеру строгой, но внучке очень редко что-то запрещала, и это было всегда по делу. Поэтому Катя удивилась таким словам бабушки, но спорить не стала.