Страница 52 из 75
— О чем ты говоришь?
Я не только слепну на более длительные периоды, но и мои глаза меняют цвет? По большому счету, это не имело значения, но всё же это обеспокоило меня. Я изменялась внутри и снаружи, и это было страшно.
— Ранее из-за этого ты не могла видеть?
Весь напряжённый гнев или страх по поводу ведьм исчез.
— Ведьмы не должны причинять вреда. Когда мы навязываем свою волю другим, мы причиняем вред. Мы нарушаем естественный порядок вещей, и поэтому необходимо что-то сделать, чтобы восстановить равновесие. Это что-то возвращается к ведьмам, которые сотворили заклинание, или что бы это ни было. В большинстве случаев плата, необходима для баланса, и она настолько незначительна, что ведьма едва её ощущает. То, что делаю я, вызывает такой огромный дисбаланс, что я слепну.
— Но у тебя всё хорошо получается. Почему ты наказана за то, что избавляешь нас от чумы?
— С другой точки зрения, волки это тоже чума. Я не хочу вдаваться в глубокую философскую дискуссию о хищниках против монстров. Я, просто, объясняю, как узнала, кто находится под этим баром, и почему я ослепла раньше.
— Хорошо, но сейчас я здесь. Если ты потеряешь зрение, я присмотрю за тобой, — он указал в сторону бара. — И все они — сборище неестественных демонов. Какая разница, что слышит твой призрак? Кровососы лгут, когда говорят.
— Эй, я всё ещё встречаюсь с одним из них. Возможно. Блин, эта неприязнь оборотень-вампир зашла слишком далеко.
— Хорошо, — сказал он, выдохнув. — Я постараюсь не думать об этом.
Сосредоточив своё внимание на баре через дорогу, я объяснила:
— Мне нужно прочитать вампира, который страшно силён, и я не хочу быть слабой, прежде чем начну.
Он выругался.
— Пожалуйста, скажи мне, что мы больше не вернёмся к этому ублюдку Сен-Жермену.
— Тебе не обязательно идти.
Хотя охранник очень бы пригодился, когда мир погрузится во тьму.
— Конечно. Я позволю убить нашу королеву на моём дежурстве.
Выругавшись ещё раз, он покачал головой, достал телефон и начал набирать сообщение.
Я бы сказала ему, что охранять мою жизнь это проигранная битва, но бедняга так серьёзно относился к своей работе, что у меня не хватило духу.
ГЛАВА 29
Сен-Жермен, часть вторая
Когда небо начало светлеть, Генри вернулся.
— Он не пленник.
Моё сердце упало в пятки. Это невозможно.
— Откуда ты знаешь?
— Он подлизывался к Лафитту, и этот парень купился. Роберт, мой брат, был с ними. Он бледнее, худее, чем был раньше, — вздохнув, он продолжил: — Кажется, тот англичанин упоминал кого-то по имени Расс. Лафитт держит его в камере.
— Под баром? Он держит там Рассела?
Я собиралась войти.
— Эм. Не думаю, что это так. Не так, как они это сказали. Больше похоже на какое-то другое место. Не сказал, где именно. Просто у меня сложилось впечатление, что это было где-то в другом месте.
Как я могла так ошибаться? Я была в мыслях Годфри. Он искренне заботился о Клайве и Расселе.
— Как он мог так сделать?
— Что сделать? — спросил Габриэль.
— Годфри предал их. Он отдал Рассела Лафитту. Чувствуя, что меня начинает мутить, я снова потянулась за телефоном, а потом подумала. Клайв ещё некоторое время не проснётся. Может быть, я узнаю что-нибудь, что поможет происходящему обрести смысл к тому времени. Оставив свой телефон там, где он был, я повернулась к Генри.
— Есть ли там люк, потайной замок, что-нибудь, что позволило бы мне проскользнуть внутрь?
— Туннель.
Его хватка на моей руке стала менее ощутимой. Он угасал.
— Как может существовать туннель, который не находится под водой? Это не имеет никакого… извини, не обращай внимания. Где вход?
— Сторевилл… — пробормотал он невнятно, силы покинули его.
— Генри?
Что это было за слово? Закрыв глаза, я поискала его расплывчатую фигуру. Ничего. Неужели я его измотала? Я ничего не знала о выносливости призраков.
— Спасибо.
— Хорошо, — сказала я Габриэлю. — Солнце встаёт. А значит, пришло время снова навестить нашего дружелюбного соседа-садиста.
Я пошла по Бурбон Стрит к особняку Сен-Жермена.
— Нет.
Габриэль обхватил меня рукой за талию и резко притянул к себе.
— Эй, — я оттолкнула его. — Что происходит?
— Сначала настоящая еда. Я начинаю понимать, как это работает. Вершина трансформации, разговоры с призраками, вынюхивание кровососов… всё это отнимает у тебя много сил. Значит, что нам нужно заправить тебя топливом перед следующей миссией, — он пошёл в противоположном направлении, к своему мотоциклу. — Давай. Я знаю одно местечко.
Габриэль отвёз нас в крошечную закусочную на окраине Квартала. Она была закрыта. Он объехал дом и припарковался возле открытой двери.
— Чувак, — сказала я. — Они закрыты. Ты не можешь просто зайти на кухню и потребовать еды.
Он схватил меня за толстовку и потащил за собой в дверь.
— Женщина, организуй нам еду, — прорычал он. — Сейчас.
Я ахнула, но женщина, помешивающая что-то у плиты, только оглянулась и вернулась к готовке.
— Ты не так стар, чтобы я не могла перекинуть тебя через колено, знаешь ли.
Женщина подошла к раковине и вымыла руки, а затем повернулась к нам.
— И кого ты приводишь ко мне на кухню так рано утром?
— Tante16, это мисс Куинн. Она в гостях. Принцесса, это моя tante Элоди.
Вытирая руки, она изучала меня. Я с болью осознала, что в последнее время не спала и не принимала душ.
— Немного рановато, тебе не кажется?
Она вскинула брови, глядя на Габриэля. Когда его лицо вспыхнуло, я поняла, что она, должно быть, подумала, что он привёл женщину, с которой провёл ночь.
Я понятия не имела, как много она знала о пушистых делишках Габриэля, поэтому ничего не могла сказать. Я засунула руки в карманы толстовки и позволила ему взять инициативу в свои руки.
Взглянув на мужчину, который готовил гриль, он сказал:
— Мисс Куинн — гостья Мэтью. У неё возникли проблемы со сном, так что мы выехали пораньше. Мне нужно накормить её, прежде чем она начнёт свой день, и мы возьмём твой гриль и овсянку. Может быть, немного печенья из сладкого картофеля? Я сказал ей, что это лучшая еда из всех настоящих новоорлеанских мест.
— Всё так и было — вмешалась я.
При упоминании Мэтью она перестала коситься на нас исподлобья.
— Кыш. Идите, сядьте. Получите то, что получите.
Мы подошли к кофеварке, каждый налил себе по чашке, а затем сели за ближайший к кухне стол.
— Tante. Это тётя, верно?
Я изучала французский только один семестр в средней школе. Когда мы с мамой переехали несколько месяцев спустя, новая школа вместо этого определила меня в класс испанского языка.
— C'est vrai17. Элоди — сестра моей мамы. А теперь, — сказал он, наклонившись вперёд и понизив голос, — почему мы возвращаемся в дом этого дьявола?
— Я хочу искупить прошлую ночь, выяснить, что он знает, и, если возможно, хочу посмотреть, смогу ли я стереть его память обо мне.
Я понятия не имела, смогу ли я. Честно говоря, я немного сомневалась в этом, но в эти дни я занималась всяким странным дерьмом, так что, похоже, стоило попробовать.
Габриэль потягивал кофе, наблюдая за мной.
— Ты можешь сделать это с другой стороны улицы? Нам не придётся вламываться внутрь?
— Господи, нет. Мы не будем вламываться в дом вампира. Кто знает, какие жуткие вещи у него там внутри? И они могут бродить в течение дня.
Габриэль чуть не подавился своим кофе.
— Что? — воскликнул он шёпотом.
Мусоровоз загромыхал по улице; восход солнца окрашивал окна в розовый цвет.
Оглянувшись на открытую дверь кухни, я наклонилась и сказала:
— Старые, более мощные вампы могут передвигаться в дневное время. Вот почему я сомневаюсь, что они на самом деле мертвы. Они не живые, но это больше похоже на своего рода стазис18, период ожидания, пока их клетки регенерируют или что-то в этом роде. Я понятия не имею. Я знаю только, что, когда я была в беде, Клайв пришёл меня спасти. После восхода солнца. И я знаю, что он иногда слышит разговоры в других частях дома в дневное время.