Баламут-3

Не знаю, как Бестия с Хельгой, а я первые несколько секунд тишины до рези в глазах всматривался в экран в поисках алых меток, подсознательно ждал возобновления монотонного гула раскрученного блока стволов нашей пушки, взбадривал себя просветлением и… представлял альтернативу. Во всех неприглядных подробностях. Зато после того, как убедил себя в том, что все остальные варианты реакции на агрессию жителей этого мира рано или поздно вышли бы нам боком, поймал встревоженный взгляд Шаховой и проартикулировал одними губами:

— Я в порядке. Отыграю, как надо. Подвози…

Она кивнула почти без задержки, направила «Мамонт» к пригорку, на котором нас дожидалось командование провалившейся операции, и перешла на обычный шуточный стиль общения:

— Девчат, никак не могу решить, имею ли я право считать себя живым воплощением гуманизма и всепрощения из-за того, что позволила сбежать аж семерым счастливчикам?

— Конечно! — весело отозвалась Долгорукая. — Будь я на твоем месте, отпустила бы от силы двоих. И не здоровыми, а ранеными. Ибо раз за первые двадцать секунд боя конвертор заполнил двадцать шесть процентов объема сопряженных накопителей, значит, вкладывались в нас очень добросовестно!

—…и били не одной стихийной магией! — недобро добавила Хельга. — Судя по тому, что мой покров просел почти на две трети, конвертор требует серьезной доработки.

Последнее предложение заставило меня похолодеть и напрочь вымело из сознания все рефлексии. Поэтому я разжал сведенные зубы и пообещал, что озадачу «научное крыло» еще сегодня. Потом проконтролировал съемку демонстрационного фильма на очередную «игрушку», через «Око» успокоил нервничавших родичей, дождался остановки машины и выскользнул в люк. А через пару мгновений, спрыгнув на землю, перекопанную мотивирующими очередями «Амбы», вальяжно двинулся к троице страшно расфуфыренных, но мертвецки бледных, потных и изрядно пованивающих вояк.

Подходить вплотную побрезговал — неспешно оглядел с ног до головы самого «модного», с трудом удерживавшегося на грани обморока, задержал взгляд на мелко трясущемся подбородке его «соседа» слева, презрительно поморщился и приложился к каждому точечными вариантами кипения крови. Когда эти двое, хрипя от чудовищной боли, упали на землю и забились в агонии, расплылся в мстительной улыбке, следующие минуты полторы «с интересом» наблюдал за кошмарным преображением лиц и видимых частей тел, а после того, как эта парочка затихла, «вспомнил» о выжившем, накинул на его шею воздушную удавку и заставил посмотреть мне в глаза:

— Откровенно говоря, не люблю забирать жизни воинов, верных долгу перед ан’рьё или рьё. Но самовлюбленные и самоуверенные твари вроде тех, кто решил наложить руку на мой дом, настолько боятся за свои никчемные жизни, что грабят и убивают чужими руками. Поэтому я возлагаю вину за гибель всех этих ни в чем не повинных людей на того, кто вас сюда прислал. А через четверо суток прибуду к воротам Даргала требовать удовлетворения. И если тварь, имевшая наглость оскорбить представителя рода Елисеевых-Багряных, не извинится передо мной лично и не убедит в своем искреннем раскаянии достойной вирой, то я разозлюсь по-настоящему и сотру с лика Эднора сначала вашу столицу, а затем и все остальные города Овенора. Кстати, очень не советую меня расстраивать еще раз: поверьте на слово, что это преображение моей кареты далеко не самое смертоносное. И последнее: я понимаю, что на слово вам не поверят. Поэтому передаю доказательство, которое не проигнорируешь. Запоминайте, как им пользоваться…

…Ближайший достаточно большой водоем, на котором можно было «остановиться на ночлег», находился в ста сорока двух километрах от места засады, но я, изучив карту, решил рулить к заметно более крупному. Чтобы зависнуть «на нем» не на ночь, а на следующие трое суток. Объяснять логику решения не пришлось — стоило ткнуть пальцем в выбранный овал, как Язва согласно кивнула и надавила на акселератор, а Бестия, наблюдавшая за нами через дверцу между отсеками, задала напрашивавшийся вопрос:

— Едем на «Мамонте»?

Я утвердительно кивнул:

— Ага. Причем не затирая следов. Чтобы добавить местным мотивации.

— Логично, но… грустно! — заявила она, лукаво сверкнув глазами и… в ультимативном порядке потребовала, чтобы я сдвинул свое сидение до упора вперед и опустил спинку.

— Это не «Святогор», а боевая машина! — напомнил я на всякий случай, хотя понимал, что она все равно переберется ко мне на колени. — Здесь, мягко выражаясь, тесновато!

— Потерпим, ибо страшно перенервничали, нуждаемся в моральной поддержке любимого мужчины и не готовы бросить Лару в одиночестве!

— Мы?!!!

— Ну да! — кивнула она, пропустила вперед Хельгу и полезла следом за ней!

— Милые, до нужного озера двести с лишним километров, а…

— Назовешь нас тяжелыми или толстыми — умрешь смертью храбрых, но очень глупых во цвете лет! — «злобно» предупредила Долгорукая, кое-как примостила задницу на мое левое бедро, втиснулась под руку, взглядом предложила Маше принять аналогичное положение и… сочла необходимым озвучить единственно верную формулировку: — Мы легкие, фигуристые и невероятно приятные на ощупь. О, черт: забыли раздеться!!!

— Даш, не шали… — попросил я и, бездумно среагировав на знакомый прогиб в пояснице, привычно приласкал упругую ягодицу. А после того, как развеселившаяся женщина как следует прошлась по этому поводу, дотянулся щупом до ближайшей жилы целительницы, почувствовал, что она пребывает в нешуточном напряжении, и прозрел. В смысле, запоздало сообразил, что она, в отличие от Язвы и Бестии, не воевала ни с корхами, ни с китайцами, а значит, всеми мыслями там, сзади, среди сотен обезображенных трупов! Тут все мои сомнения приказали долго жить, а правая ладонь ласково погладила «гитарный» изгиб между узенькой талией и крутым бедром.

Реакция Хельги на эту ласку завязала душу морским узлом — за долю секунды в ее эмоциях промелькнули неверие, растерянность, робкая надежда и нешуточное облегчение. А еще через миг через щуп шарахнуло настолько чистой и незамутненной радостью, что я невольно вспомнил о ее прошлом! Сочувствие, сразу же накатившее из глубины сознания, было задвинуто куда подальше, чтобы ненароком не отравить женщине настоящее, и я поспешил отвлечься на вопрос Бестии: