Неудобный наследник

Аристократы скучали, толпа смеялась и радовалась. Никакого христианской богобоязни и в помине не было — к жрецам относились почти как к клоунам. Или инфоцыганам. Люди кричали насмешки, а то и прямые оскорбления. Правда, не всем, но все же, все же… Впрочем, Магн тоже никогда не испытывал особого пиетета перед богами, искренне сомневаясь в их способности как-то повлиять на мир реальный. С глубоким уважением он относился к собственным предкам. Вот тут да, была тихая и непоколебимая вера, как у итальянца в своего святого. Университетских магов Магн недолюбливал, но не опасался — а чего их бояться, если у тебя папа может их Университет в мегамангал превратить? Да и многие другие аристократы, тоже те еще волшебники.

Опасался Магн, как и всякий аристократ, только таких же как он, а также разнообразную нелюдь и чудовищ. Но с местным разнообразием биосферы его учили бороться.

Боялся Магн только ведьм и… демонов? Тут демоны еще водятся? Быстро порывшись в воспоминаниях, я обнаружил, что демоны в голове Магна присутствовали просто как данность — они есть, их надо бояться. И ворох всяких сказок и обрывков сведений.

Тем временем на ристалище уже вовсю хозяйничали университетские. Вынесли массивные бронзовые трехногие чаши и груду еще всяких загадочных штук. Расчертили на земле хитрый узор. Как я понял, они просто вымеряли расстояние, на котором надо выставить их “оборудование” друг от друга — но со стороны равнобедренные треугольники и круги сплетались в орнамент, внушающий уважение. Вполне возможно, маги так и задумывали. Для солидности.

Когда в чашах разожгли огонь, и из них повалил густой белый дым, в центр вышел Ректор. И замер, опершись о посох.

На город опускался вечер, последние лучи солнца окрашивали стены в красноватый оттенок. Магн пару раз бывал на подобных представлениях, только в куда меньшем масштабе. Поэтому был готов к тому, что белый дым вдруг перестал стелиться параллельно земле на легком ветру, а начал подниматься вверх и собираться в плотное облако. В котором вдруг вспыхнуло изображение. Сначало едва едва, разноцветные полосы и искры, а потом наконец, оно прояснилось.

Ректор создал огромный кинотеатр. И это было прекрасно. Я заметил как его помощники бросили в огонь треножников разноцветные фигурки, травинки и ещё какой-то мусор. Изображение в облаке обрело четкость. И теперь можно было наблюдать огромного варга. Здоровенные зубы, две пары клыков, серые, как у броненосца, костяные пластины на шее и загривке. Годная такая 3D модель, жаль не анимированная. Над притихшими людьми раздался магически усиленный голос Ректора — он говорил в посох, как в микрофон:

— Перед вами ужасный волк, называемый в просторечье варгом. Тварь опасная и враждебная человеку, но опасная более для скотины. Волк, что прожил более десяти лет или же убил хоть одного человека, может стать варгом. Но не каждый из таких волков становится им. Что же делает из волка варга, то нам пока до конца неясно…

Итак, у Ректора есть переносной кинотеатр. Это прекрасно — это все меняет. В смысле, я могу показывать людям кино — а кино меняет людей. Как говорил дедушка Ленин “Кино важнейшее из искусств для просвещенной монархии!”. Нет, он немного не так говорил, но сейчас он бы точно вот так и сказал.

От варгов Ректор перешел к каменным троллям, после них — к болотным. Даже на вид опасные твари. Я почувствовал как мои губы расплываются в довольной улыбке. Я даже хохотнул. Но не потому, что в голову лезли шутки про троллей. Нет, меня забавляло, что Ректор придумал кинотеатр, и показывает по нему… документалку про животных. Что, на самом деле, было ожидаемо от интеллектуала. А что еще показывать? Только что-то общественно полезное и познавательное. Он просто не знает, какая власть в его руках.

Это удачно получилось, что я с Ректором на “ты”. Я тут начал прикидывать сценарий своего первого блокбастера. Возможно, с собой в главной роли. Я принес вам прогресс, мои дорогие дикари. И начнем мы с пропаганды…

— Вам надо немедленно вернуться в ратушу, — сбил меня с мысли слуга отца. Тот, который с вином. Я растерянно посмотрел на него. И он выдержал мой взгляд не пряча глаз. И добавил, буквально приказным тоном. — Прямо сейчас. Вставайте.

Оба прикомандированных ко мне стражника придвинулись ближе. Один даже потянулся меня поднять. Этого я ждать не стал, вскочил сам.

Хороший был вечер, я даже забыл, что под арестом.

Не могу сказать, что меня прямо таки выволокли из-за стола. Но подталкивали и поторапливали — вне всяких сомнений. Мне даже стало немного стыдно, что я покидаю праздник вот так. К счастью, в такую ситуацию попал я не один — в это же время сестру и Аста тоже уводила наша стража. Позориться в компании всегда легче.

Уже пару десятков минут мы были рядом с ратушей. Лошади под нами скакали шли рысью, почти переходя в галоп. Железные подковы выбивали из брусчатки целые снопы искр — смотрелось красочно. И любому было понятно — мы торопились.

Уже въезжая на площадь перед ратушей я заметил отблески пламени в окнах. Кажется это те, которые вели в зал заседаний городского совета, в котором мы две недели назад так тепло пообщались с отцом.

Вдруг одно окно буквально взорвалась осколками деревянной рамы и через него чо-то вылетело. Послышался глухой удар. Из выбитого окна вылетели клубы дыма, едва различимого в свете факелов, которые держали наши стражники. Я ударил свою лошадку шпорами, вырвался из кольца сопровождающих и спешился у бесформенной кучи на земле. Мне показалось, что это человек. И я не ошибся. Я перевернул скрюченное тело на спину, на меня пахнуло гарью. Одежда на нем было обгорелой, но запаха горелого мяса не было. Магн знал, как пахнет горелое мясо. В первый момент я дернулся — мне показалось, что это тело отца. Но подъехавшие ближе стражники с факелами немного развеяли темноту и я отпрянул уже с удивлением.

— Дядя Эмилий! — удивленно сказала Магна за моей спиной.

— Не стоит на это смотреть, моя леди, — строго пробасил Аст.

Она был права. Доставший весь город старик был мертв. Если бы он и пережил падение с высоты примерно второго этажа, то резаная рана на его шее не оставляла ему шанса. Резали от души, от уха до уха вскрыли, всё наружу, аж позвонки видно.

Я преодолел брезгливость и потянулся руками к ране — не знаю, всерьез я рассчитывал её залечить, или просто для собственного успокоения решил попытаться. Мне, в любом случае, не дали — меня схватили за плечо отбросили от тела. Я схватился за меч и с возмущенным возгласом вскочил, одновременно хватаясь за “Лозу”. Меч мне, разумеется, возвращали на время моего пребывания на свадьбе — меньше позора было бы, если бы я появился на людях без штанов, чем без меча. Но мой гнев тут же стух — от тела меня отбросил Пёс. Откуда он взялся?

— Не надо, — прошипел Пёс из под маски.

— Сеньор Пьяго, — послышался вежливый, но дрожащий от напряжения голос моей сестры. — Что здесь происходит?!

— Сеньор Эмиль слишком много выпил и выпал из окна! — в этот Пес ответил громко. Почти крича. Обращался он явно не только к сестре, но и ко всем присутствующим. И тут же добавил: — Накройте тело! И отправляйтесь в поместье!

— Пожар! — заорали с другой сторон улицы. Я глянул наверх и увидел, что неизвестный паникер прав. Из окна ратуши по прежнему поднимался дым и сейчас появились отблески пламени.

— Где отец?! — схватил я Пса за плечо. Тот ловко вывернулся из моей руки и указал на ворота ратуши. В них показались вооруженные люди в цветах Итвис и паланкин моего отца. Я бросился к нему.

— Отец! Отец! — крикнул я. охрана, будто нехотя расступилась. Я заглянул в паланкин. Внутри был отец. Его одежда была даже в худшем состоянии, чем у дяди Эмилия. От рукавов остались только кожаные манжеты.

— Ты ранен? Я могу полечить! — запричитал я. Фу, как-то по бабски получилось, у итвис так не принято. Отец повернул ко мне бледное лицо. И неожиданно улыбнулся. Это меня напугало еще больше. Я выпалил в растерянности. — Ты не умираешь?