Неудобный наследник

Магна, моя сестра, три дня прорыдала над трупиком своей маленькой собачки, когда Боркум “случайно” использовал на нем свой магический дар. Так, по крайней мере он объяснил свой поступок моему отцу, пока стоящий рядом Гонорат не скрываясь, хихикал. Отец их наказал… Что там было? Пять ударов палками по пяткам обоим и неделю без сладкого? Да, с тех пор Боркум и Гонорат стали осторожней. И намного. Прошло года два, и за это время были только словесные оскорбления и гадости исподтишка. Магна никогда больше не заводила собак, отказываясь или передаривая щенков, которых ей приносили. Магн перестал общаться с братом. А я теперь знаю, какая же на самом деле мразь, этот Гонорат. И этот Боркум.

Магн вырос в обстановке острой внутривидовой конкуренции. Он привык к этому и даже не знал, что может быть по другому. И именно его готовность к опасности от своих и спасла меня.

Я не знаю тех кто с ними. Вокруг Гонората всегда вьется стайка юнцов. Золотая молодежь Караэна. Со своими обычными развлечениями — приставаниями к девушкам на улицах, гонки на улицах. На самом деле, просто относительно безобидные развлечения для тех, у кого нет цели и дел в жизни. Но сейчас, тут, на этой опустевшей к вечеру дороге, их с моим братом нет… Я узнал только самого Гонората, его верного ублюдка Боркума и моего оруженосца.

То, что с братом не было воинов семьи Итвис еще можно бы было понять. Они подчинялись только отцу. Но совершенно незнакомые лица? Магн не мог знать в лицо всех жителей Караэна и его контадо. Но ни одного знакомого лица в паре десятке рыл — это уже перебор.

— Я не знаю этих людей, — сказал я сипло. Во рту вдруг пересохло. И одновременно с этим я почувствовал, как у меня выступил пот на лбу. Причиной этого было отнюдь не ласковое местное солнце. — Я никуда с ними не поеду!

— Разве они не хотят вернуть вас обратно к отцу? Может, просто боятся что вы проскочите город насквозь и убежите через другие ворота? — подала голос девка Фредерика. Как там её, Гвена? Хорошенькая.

— Заткнись! — заорал на неё Фредерик. — Какого демона ты тут забыла?! Бегом к пажам и делай всё, как они!

Хорошо заорал, даже слюнка изо рта вылетела. Гвена испуганно распахнула миленькие глазки и неожиданно умело рванула поводья, заставляя свою лошадку резко развернутся и отправиться в хвост нашей колонны. Которая как-то незаметно перестроилась в боевой порядок — впереди рыцари, пока без копий и шлемов. Зато рядом оруженосцы держат и копья и шлемы в руках, готовые передать их своим сеньорам по первому же знаку.

— Сеньор Магн, — спросил Фредерик, цепко заглядывая мне в глаза, даже в седле поближе наклонился. — Я думал ваша выходка с нашим наймом просто пустая блажь. Вы ведь молоды, уж простите. Но уж не бежите ли вы из города под угрозой смерти?

— У меня есть причины опасаться за свою жизнь, — осторожно ответил я. Нельзя бросаться обвинениями. А очень хочется.

Карман внимательно посмотрел на Фредерика.

— Три дня, — ответил капо на невысказанный вопрос. — Но это не значит, что мы не должны выяснить, кто эти люди, там на дороге. И зачем они здесь.

Я облегченно вздохнул.

— И когда сеньор Гонорат нам это убедительно объяснит, вам лучше быть в другом месте, сеньор Магн, — закончил капо наемников.

Карман толкнул меня в плечо и рявкнул.

— Что встал. Скачи в город, дурак. А дальше смотри сам. Не тормози, пацан, делай ноги! — добавил он грубым голосом. Видимо, своим обычным. Хороший голос, сразу задал мне темп.

— Но там Боркум! — пискнул я. Противным таким, детским голоском. Магн боялся Боркума. Как может боятся травмированный подросток своего мучителя. До дрожи в руках.

Карман молча всучил мне в руки свое копье.

Я, с усилием подавив панику, взял копье, развернул своего коня и двинулся назад, сквозь строй наемников. По дороге Мышь успел отдать мне шлем. Да, его вполне можно уже брать в оруженосцы. Нахлобучив левой рукой шлем на голову, я двинулся навстречу Боркуму. До него было не больше ста метров, поэтому я немного пришпорил коня, чтобы тот перешел с быстрого шага на неспешный бег. Разумеется, тут для этого были названия — рысь и, когда скорость на максимуме, галоп. Стоит только людям придумать что-то удобное, так они тут же начинают выстраивать вокруг этого непонятные непосвященным названия.

Конь подо мной был красивый. Мощный, большой. Почти белый — только небольшие черные пятна на спине и по бокам. Но старый — меня предупредил об этом Мышь, когда седлал. Не выдержит долгой скачки. Вспомнил я об этом, конечно же, когда затевать пересадки было уже поздно.

А вот Боркум совершенно не боялся Магна. Он тоже перевел своего коня в галоп, ударив его по крупу заиндевевшим трупиком кошки. Потом, явно красуясь, отломал ей голову. Мертвой кошке, не лошади. Хотя, лучше бы он сделал это себе. Я скрипнул зубами, внезапно чувствуя нахлынувшую, густую как мед, злость. Вонзив в бока своему старику шпоры, я расчетливым, отработанным множество раз движением, опустил копье.

Расстояние между нами стремительно сокращалось. И вот тут Боркум испугался. Он отбросил остатки дохлой кошки, задергался, потянул из ножен меч. Меч у него был по-пижонски длинный и слишком тяжелый. Он потратил на борьбу с ним слишком много времени. А копье опускают когда между всадниками остается едва ли полсотни метров, чтобы рука не успела устать и вернее нанести удар. Боркум заозирался по сторонам, ища своих подельников. Но те отстали. Они то не знали, что Магна не надо боятся. Впрочем, Магна и действительно не надо было бояться — опутанный условностями, оказавшись в ситуации где ставки скачкообразно выросли, Магн бы просто не успел понять, как надо действовать. Не успел бы понять, что мир изменился. А вот я внутри него, и так был в ситуации, когда весь мир изменился. А еще, я был готов играть на всё. Я навел копье в центр груди Боркума. Примерно туда, где билось его ублюдочное сердце, прикрытое только дорогущей тканью и тонким слоем плоти. Навел — не совсем верное слово. Когда ты верхом на скачущем коне, да еще и во время движения — навести можно только ствол орудия с системой стабилизации. Копье в моей руке, длинное, тяжеленное, задним концом зажатое под мышкой — выписывало своим острием безумные восьмерки с амплитудой в метр. Но, если в нужный момент направить удар, подгадать момент, то можно попасть так, что сравнительно крохотное, но хищное жало копья окажется как раз перед целью, и в следующее мгновение движение коня заставит наконечник погрузится внутрь. На самом деле это не так сложно. Не сложнее, чем жонглировать пятью ножами или прыгнуть сальто назад. Каждый может научиться. Вот только учиться начинать лучше с детства.

Когда до встречи моего копья с ним оставалось метров двадцать и пара секунд времени, Боркум заорал. От испуга получилось неразборчиво. Забавно, он одновременно до жути перепугался, но в его крике слышалось возмущение, адресованное мне. Узнаваемые интонации “Да как ты смеешь!”. Одновременно, он резко натянул поводья. Слишком сильно и резко, явно травмирую своему коню рот. Коняга от такого громко закричал от боли, почти как человек. Засеменил, сбавляя ход и встал на дыбы. Очень неудачно, как раз в тот момент, когда я наконец нанес удар. Копье вошло в мощную грудь боевого коня легко, как шампур в кусок свежего мяса. Я услышал влажный хруст живого мяса, прорезаемого стальным наконечником. И тут же, громкий треск — сломалось копье. Мой конь со мной продолжал двигаться, Боркум продолжал двигаться, а связывающая нас прямая копья сначала изогнулась, а потом лопнула, как будто взорвавшись, разбрасывая вокруг длинные деревянные щепки.

Я почувствовал привычный толчок и небрежным движением выпустил из руки обломок копья. Конь подо мной был хорош — его не испугали ни атака, ни громкий, как выстрел, треск сломавшегося копья. Мой старый конь все так-же, тяжело но уверенно, продолжал скачку. Сам, без моих указаний поводьями, слегка изменив направление движения и направившись прямо на одного из сопровождавших Боркума всадников.