Были-не-были

На сцену выскакивает задорный паренек а-ля Басков, одетый как пасторальный пастушок. Он взмахивает руками, оркестр проигрывает энергичную увертюру и замирает. Раздваплюев поворачивается спиной к залу, спускает штаны и, наклонившись, выставляет на всеобщее обозрение свой голый зад, из которого громко пускает газы. Зал аплодирует.

После выступления за сценой в кулуарах Раздваплюев искренно признается: «Сделал все, что мог. На большее просто не хватило». Поклонники ему аплодируют и заверяют, что это было настоящее искусство.

Вот так со всеми бывает. Думаешь, что искусство. А присмотришься – одна похабень.

Вот так и живем

Цифры штука забавная. Оказывается, каждую секунду умирает почти 2 человека, а точнее 104 в минуту. В час 6250, в сутки 150000. За год 54750000.

При таких темпах смертности потребуется 47.5 лет, чтобы умерло одно поколение и 142.5 года, чтобы человечество полностью обновилось. Получается, что мы недостаточно быстро умираем, т.е. благодаря прогрессу мы начинаем жить все дольше и дольше, а значит не за горами достижение активного долголетия, когда можно жить без старости: именно полноценно жить, а не доживать.

При этом один человек в год производит 145 килограмм фекалий, а все человечество 1 131 000 000 тонн говна в год. Мусора же мы производим еще больше – 3 120 000 000 000 тонн. Мы все живем на огромной помойке. На которой же и хороним своих мертвецов. 4106250 тонн мертвой плоти мы закапываем в землю или сжигаем каждый год.

По сути, наша цивилизация это цивилизация помоек. Чем толще культурный слой, тем богаче культура. Все наше будущее мы черпаем из прошлого. Все наши идеи заимствованы у предыдущих поколений. На свалке истории.

Мы убеждены в поступательном характере нашей цивилизации, в том, что у нее есть конкретная цель, к достижению которой она стремится, в то время как окружающая нас вселенная демонстрирует бесцельность своего существования.

Как учил Парменид, мир самодостаточен, вечен, не имеет начала и конца, и питается сам собой. Все в нем движется по кругу, начиная от атомов и заканчивая планетами и звездами. Но человек отказывается верить в замкнутый характер мирового бытия, он надеется найти точку его начала и точку его конца. В пространстве и времени.

Все это происходит из-за того, что люди живут в линейном мире, олицетворением которого является куб. Куб это антитеза шару. У куба есть начало и есть конец. Куб счисляем и измеряем. Любой круг мы стремимся свести к квадрату.

Эта ограниченность нашего мышления проистекает от ограниченности человеческой жизни, имеющей начало и конец во времени. С которым люди отказываются мириться. Круг человеческой жизни разорван человеческим разумом. Он отказывается считать, что человеческая смерть является началом другой человеческой жизни. Свою смерть человек считает величайшим проклятием, от которого необходимо избавиться.

Человек не хочет быть смертным. Выбирая между личным бессмертием и выживанием всего человеческого рода, человек не колеблясь выбирает первое. И это очень понятно. Что-то это мне напоминает? А, точно, вспомнил.

Ныне покойный архитектор Меерсон любил говорить: «Я каждого конкретного человека люблю. Но всех вместе, человечество, НЕНАВИЖУ». Вот так и живем.

Как неживой

Возвращаются двое с похорон и делятся друг с другом свежими впечатлениями.

– Шикарные похороны. Хотел бы я оказаться на его месте.

– А мне показалось, что покойник сам на себя был не похож. Лежал в гробу как неживой.

Врет как навигатор

Я вот верю в прогресс. Ну как же без него. В гаджеты там разные, в Гуглы всякие и Глонасс. Это же наше все! Выхожу, понимаешь, из дома, подхожу к остановке и интересуюсь у своего навигатора в телефоне, как прогрессивный человек: «Когда будет автобус?» Он исправно показывает: «Через одну минуту». Жду. Проходит минута, две. Автобуса нет. Смотрю в навигатор, а он исправно докладывает: «Автобус уже был. Следующий через пятнадцать минут». И так каждый раз. Одно из двух: или я не вижу автобус, либо «знаменитый» наш Глонасс… тот еще глобальный ass! Теперь обо всех, кто выдает желаемое за действительное, я твердо говорю: «Врет как навигатор».

Врун

Есть люди, которые врут как дышат. Они словно рождены, чтобы любую выдумку сделать былью. Единственное, что их выдает, это детали. Ведь, как сказал архитектор Фомин, в деталях Бог. Знал я одного такого. Он все время опаздывал на работу и всегда находил отговорки: то одно, то другое. Шедевром его вранья была следующая история. Оправдывая свой очередной прогул, он горячо доказывал, что не мог выйти из квартиры целый день только лишь потому, что к его входной двери снаружи приставили противовес от лифта, который в тот день меняли на новый. Вот только одно но: квартира его была на втором этаже, о чем он зачем-то в самом конце упомянул, стремясь добавить достоверности. А зря. Ему почти поверили.

Все гениальное просто

Малыша, помогающего своей матери ухаживать за братьями-близнецами, спрашивают, как их зовут. Карапуз деловито хмурится и указывает пальцем на братьев по очереди:

– Эйтого звуть Уовка, а эйтого другой Уовка.

Все гениальное просто!

Все-таки победила

Она была пугающе красива и несчастна. В глубине ее голубых глаз застыли кристаллики боли, не дававшие ей улыбаться. Всего лишь полгода назад ее бросил муж и все за столом об этом знали. Праздновали ее день рожденья. Она это видела и не могла успокоиться, демонстрируя всем ледяное равнодушие уязвленной женщины. Весь ее внешний вид говорил, что она в состоянии войны.

Свои чудные легкомысленные кудряшки она остригла и теперь щеголяла мальчишеским полубоксом, а через-чур яркий макияж выглядел как боевая раскраска индейца, собравшегося скальпировать своих врагов. За столом сидели в основном родственники, но от этого ей было не легче. Всех их сюда привело любопытство посмотреть на того, кому не повезло в любви.

Лишь ее дедушка, который в ней души не чаял, хлопотал вокруг нее, защищая свою любимицу. И глядя на старческие дрожащие руки, которые неловко пытались положить ей на тарелку кусочек торта «получше», она наконец-то расплакалась. Впервые за полгода. Любовь все-таки победила.

Встреча

Как-то раз на Сретенском бульваре я повстречался с самим Богом. Это был невзрачный бородатый старик изрядно потертого вида. Сидевший на скамейке, зажмурившись и с широко раскрытым беззубым ртом.

Его осенял розовый куст, растущий прямо из его лысой головы. А изо рта вылетали и влетали пчелы, роясь вокруг разноцветных розовых бутонов на шипастой тиаре старика. Из глаз сочилось янтарное золото меда, а рядом с ним, на скамейке, лежала авоська с бутылкой кагора, библией и краюхой хлеба.

«Никогда не думал, что ОН выглядит так нелепо»,– первое, что мне пришло в голову. Я решил это ЧУДО природы разглядеть получше и подошел к нему поближе. И бесцеремонно уставился на него, нисколько не беспокоясь, что ОН меня заметит: глаза-то у него были залиты.

Каково же было мое удивление, когда старик разжал свой левый кулак, а в нем оказался глаз, который взглянул на меня так, что сразу стало ясно, что ОН меня видит.

«Вот что значит – самосущий и благой»,– единственное, что пришло мне в голову. А еще я подумал, не нюхал ли кокаин Чуковский, когда писал своего Мойдодыра. Возникло непреодолимое желание ухватить старика, самого Господа Бога, за бороду. Чтобы на деле осуществить известную в узких кругах поговорку.

Но тут все испортили голуби. И не один и белый, как нам обещает иконография, а целая стая. Серых. О таких говорят: «Рожденный гадить может лишь летать».