Калейдоскоп. Многомирье

В какой-то момент боль и усталость затуманили ей голову, и Мила потеряла контроль. Разделение остановилось. Инсвенон замер. В его руке сверкнул розовым маленький камень. В тот же момент эмоционики накинулись на Милу. Она повалилась на пол, корчась от боли. Голову разрывал шепот десятков голосов, живот скрутило, сердце молотком застучало по ребрам. «Пожалуйста, пусть это прекратится! — она зажмурилась. –Я не буду сопротивляться! Я впущу их! Или нет? Нет! Я выдержу! Я не могу сдаться!»

Боль исчезла. Миле казалось, ее разум отделился от тела, погружаясь в забытье. Рядом раздался хриплый смех.

— Видишь, глупое порождение Эрос? Я все же могущ… могуществ…

Что-то глухо ударилось об пол. Больше Мила ничего не видела и не слышала, растянувшись без чувств на площадке.

Когда она очнулась, по площадке разносились два голоса. Держа глаза закрытыми, Мила прислушалась. Говорила женщина.

— Довольно! Тама Сарра, уведи его. Думаю, каман Оль Ронук вынесет ему справедливый приговор.

Ответ прозвучал на непонятном языке. Воздух зазвенел, и все резко стихло. Вскоре тишину разбил звук шагов. Кажется, женщина, шурша одеждой, шла к Миле. Посланница замерла. Женщина снова вздохнула и стала поднимать Милу.

Пусть в голове шумело, и думать было тяжело, посланница решила сопротивляться. А потому она открыла глаза и попыталась наотмашь ударить женщину. В итоге Милу просто уронили на пол. Тело напомнило о заработанных ранах и ушибах жуткой болью. Посланница вскрикнула.

— Извини. Я не знал, что ты пришла в себя. Но зачем ты хотела драться?

— За надо, — буркнула Мила и тут же умолкла, увидев, с кем говорит. Перед ней стоял тощий мужчина под два метра ростом, с угловатым лицом ярко-желтого цвета и темными узкими глазами. Пришелец. «Были они смуглые и золотоглазые… Только наоборот», — подумала Мила. Поднявшись на ноги, она заметила еще одну деталь: гладко выбритую голову украшали замысловатые татуировки. Почти как у дхеосов. Правда, Мила отчего-то не допускала мысли об их родстве.

— Извините, — тихо произнесла Мила.

Пришелец покачал головой.

— У меня нет причин делать тебе больно, — прозвенел его высокий голос. — Мы пришли за иномирцем, который ранил тебя.

Его лицо источало сочувствие. Но посланница не верила. И, похоже, пришелец это понял. Вновь покачав головой, он сложил ладони на груди.

— Мое имя Вэкко Зено Оль Ронук. Я контролирую соблюдение порядка в Снэйл-сити.

— М-мила Константиновна Артемьева. Я посланница Ордена Защиты Миров.

— Рад познакомиться, эм… Как в твоем мире выражаются? Мисс Артемьева?

Мила кивнула — нет смысла объяснять, как говорят в ее родной стране, — и продолжила следить за пришельцем.

— А вас как называть?

— Каман Оль Ронук, если соизволишь.

Подавив смешок, Мила продолжила:

— Каман Оль Ронук, что с миссис Морель и мистером Мейером?

— Для них все закончилось, — пришелец старался вложить в эти слова хотя бы подобие печали. Но даже люди не всегда на это способны.

Мила поникла. В глазах противно защипало, а мысли вновь затуманилось от вины и горечи. А еще от страха: «Что теперь будет с Аркеллом и Элли? А ведь я могла помочь их матери…»

— Подождите! — от крика посланницы пришелец вздрогнул. — А ваша Панацея? Неужели уже поздно?

— Скорее всего, да. Кроме того, миссис Морель уже получила свою Панацею.

— И оттого она в инвалидном кресле, — по желтой коже камана Оль Ронука побежали рыжие пятна. Мила вспомнила о том, как раздавать себе мысленные подзатыльники.

— После аварии миссис Морель оперировал наш медик, а не земной. Ее выживание — это чудо по человеческим меркам. Однако она… У нее было для нас столько же благодарности, сколько воды в пустыне.

Мила не сразу осознала, что скрывала в себе последняя фраза.

— Вы знали, что она планировала восстание против вас? Откуда?

— Онир Мназон помог нам.

«Ах да, ведь дхеосы в первую очередь пекутся о выгоде для себя и своего мира», — Мила закусила губу. Она тихо плакала, даже не понимая этого.

— Это жестоко.

— А с нашей стороны справедливо.

Каман Оль Ронук замолчал, всем видом показывая, что эта тема закрыта.

— Что вы собираетесь делать с Аркеллом Морелем? И с миссис Креспен? В ее отеле сегодня случился пожар.

— Мы знаем. Но местные службы вернули порядок. Старшие друзья ограничились спасанием тех, кто застрял в малом здании.

— В том числе Жоэль Креспен? Она в порядке?

— Она в больнице, — увидев, как побледнела Мила, Вэкко Оль Ронук добавил. — Панацея ей не требуется.

Посланница хмыкнула: слабое утешение. Она очень хотела увидеть Жоэль и Сесилию.

— Переместить тебя к ним?

Мила помотала головой. Сейчас она не сможет им все объяснить. К тому же она бросила Жоэль посреди пожара. Смотреть девочке в глаза после этого она не сможет. По крайней мере, не сейчас.

— Нет? Тогда я перемещу тебя в больницу Ордена.

Не дав посланнице вставить хоть слово, Вэкко Оль Ронук взял ее за руку, быстро ощупал и достал универсальный ключ. Повертел его в руках, не обращая внимания на рассерженную Милу.

— Извини, — сказал пришелец, возвращая ключ. — Я могу телепортироваться внутри одного мира. И я не могу включить твой инструмент. Поэтому соизволь.

Мила вновь с трудом удержалась, чтобы не захихикать. Взяв универсальный ключ, она перенесла их в медицинский центр Ордена.

Когда перемещение завершилось, Вэкко недоверчиво огляделся.

— Мы в Калейдоме. В Ордене, как вы и хотели, каман Оль Ронук.

Пришелец кивнул и щелкнул пальцами. Фаланги у него были длинные. Может, поэтому звук вышел таким громким.

— Я вынужден переговорить с миссис Комнисен. Ты нам очень помогла опять. Спасибо.

Он сложил руки на груди и закрыл глаза. А когда открыл, сразу развернулся.

— Жаль, что тобой занялись они, а не мы.

— Что?

Вэкко Оль Ронук вздрогнул.

— Совершенно ничего, — он покачал головой и вышел из палаты.

Мила осталась одна. Прислушалась, но до нее долетало только эхо шагов в коридоре. За окном наливалось чернотой небо — в Зеленом мире близится ночь. Больше ни о чем думать не хотелось.

Мила заползла на койку и свернулась калачиком.

— Хочу, чтобы это поскорее закончилось.

Эпилог. Зеленый мир

— Почему они позволили Дереку умереть? Он не должен был!

— Но, Аффа, ты же помнишь историю. Помнишь, что было в книге?

— Но книга иногда ошибается.

— Не в этот раз, искорка.

— Почему?

— Книга — мое переложение истории. Я не могу знать все. Потому и она не может, это верно. Но некоторые вещи, те, что особенно важны, мы с ней знаем наверняка. Понимаешь?

— Да.

— Честно-честно?

— Ага.

— Не будешь больше плакать из-за Дерека? Нет? Вот и замечательно.

— Я попробую вернуть его.

— Как скажешь.

— Потому что он должен быть жив. А ты просто очень глупая, мама.

— Не буду спорить… Пойдем играть?

— Нет. Уходи. Я буду ждать, пока папа не вернется.

Паулус очнулся раньше, чем флайер поднялся в воздух. Оглядевшись, он заметил рядом Элеонору — она лежала без сознания. Впрочем, как и Зоя.

На шум пришла Оникка. Вскоре она уже жалела, что не проигнорировала шорохи, ведь Паулус обрушил град вопросов и просьб именно на нее. Все ли в порядке на возвышенности? Куда они направляются? Чем он может помочь? Почему ему нельзя участвовать?

— В конце концов, я эльфийский целитель! Дайте мне пару минут, и все раненные смогут снова сражаться!

— Сражаться? Опять? Помогать надо? — сонно пробормотала Элеонора, приоткрывая глаза.

— Вот видите, даже Элли рвется в бой! А уж мне ли не, — Паулус хотел по привычке подколоть коллегу, но замолчал. — А уж мне ли не знать, как она намучилась.

— Да, всякое тут было, — Элли отвернулась, скрывая смущение. Причиной была не сама похвала, а тот, от кого она шла. Элеонора никак не могла выбросить из головы их с Паулусом поцелуй. «Я ему нравлюсь? Раз поцеловал, значит нравлюсь. Но нельзя понравиться за одну секунду. В таком случае, как давно я ему нравлюсь? И если я ему давно нравлюсь, то все это время он… мы с ним…». Элеонора схватилась за голову, чувствуя, как ее привычная картина мира покрывается трещинами.