Калейдоскоп. Многомирье

Не проронив ни слова, убийца ударил Милу в бок чем-то острым. Посланница согнулась от боли. Убийца так же резко ударил ее по плечу ребром ладони, заставив упасть, стукнувшись коленями об пол. Приблизившись вплотную, он принялся ощупывать ее кофту — искал что-то. Повинуясь чутью, Мила выхватила фау-плекс и ударила врага в грудь шокером, оттолкнув назад. Теперь на полу оказался он — весь скрючился, тело била мелкая дрожь.

Мила перевела фау-плекс в режим меча. Никогда еще секунды перестройки не текли для нее так долго. Замахнувшись, она ощутила, как по позвоночнику прокатилась волна боли. Оттого выпад получился неловким. Этой маленькой ошибки хватило, чтобы враг успел откатиться в сторону. Мила разозлилась. Она наступала вперед, делая выпады, перемежая их с ложными, но ее противник уклонялся и пятился, почти невредимый. Собственные ошибки и раздражающая увертливость убийцы бесили посланницу все больше. Она атаковала быстро, широко замахиваясь, совершенно забыв об осторожности и о том, что нужно беречь силы. Она думала о Нобуо, о фэйри, об Ордене, о Жоэль — сейчас убийца должен был заплатить за все их страдания, потому что сейчас Мила винила во всем именно его. Только на миг она задумалась, что его холодные серые глаза и оскал усмешки кажутся знакомыми. И совсем не обратила внимания, что враг позволяет теснить себя к конвейеру.

Очередной взмах, удар — она разрезала его галстук. Враг лишь усмехнулся, словно тореадор, машущий красной тряпкой перед разъяренным быком.

Быстрая подсечка — он успел отскочить, но потерял равновесие и упал, ударившись о край конвейерной ленты. «Есть!» — ликуя, Мила позволила себе сделать замах медленнее и шире. Убийца времени не терял: открыв дверцу в опоре конвейера, он вытащил меч и отбил удар. Мила замешкалась. Мужчина ударил второй раз — она едва успела парировать. Враг расплылся в улыбке, переполненной чувством собственного превосходства.

— Либер! — воскликнула Мила, узнавая выражение лица. «Вот, почему Либер меня так обхаживал — он уже видел меня в Долине фэйри и знал о моей силе. И во время погони за иномирцем он знал, на что я способна, оттого и проговорился».

Противник фыркнул и нанес очередной удар.

— Мое имя Инсвенон, — его лицо вновь стало суровым. «В точности как у Либера во время погони», — Милу уже нельзя было переубедить.

Инсвенон атаковал ловко. Его удары сыпались, словно град смертоносных игл. Сил и умений Милы едва хватало на то, чтобы защищаться. Настал ее черед пятиться назад. Она попыталась запрыгнуть на конвейер, но Инсвенон, проследив за ее взглядом, сменил угол атаки, загородив путь к ленте.

Мила почувствовала слабость. Она больше не могла парировать удары Инсвенона. Ей бы хоть минуту отдыха, минуту на раздумья. Но секундной передышки хватило только на простейший, если не сказать примитивнейший план.

Подсечка — легко предугадываемая, от которой Инсвенон уклонился, уйдя в сторону. Он не сразу догадался, что освободил Миле дорогу. Поднырнув, она влезла на ремонтного робота и оказалась на ленте, схватившись за универсальный ключ. Следом на конвейер запрыгнул Инсвенон. Мила сделала выпад — никчемный, ведь одной рукой двуручным мечом не сражаются. Тем не менее, враг не стал рисковать и отклонился в сторону, давая посланнице лишнюю секунду — как раз, чтобы активировать Отмычку. В следующее мгновение она стояла на площадке второго этажа.

Мила перевела дух и посмотрела вниз: врага с пепельно-белыми волосами и ледяными глазами нигде не было видно.

Рядом вспыхнуло. Блеснула алым сталь клинка, и предплечье Милы пронзила жгучая боль. Она отступила, но поскользнулась и рухнула на землю. Выронила меч, тихо лязгнувший об пол. Боль руке стала очитемее, по коже потекла теплая кровь, вязязаный рукав отяжелел. Под ладонями чувствовалось что-то липкое. Какая-то подсохшая жидкость.

Не успела Мила осмотреть пол, как мимо виска пролетела игла.

— Во-первых, я могу перемещаться так же, как и ты.

Инсвенон подошел к ней и воткнул клинок в правую ладонь. Мила застонала от боли, из глаз брызнули слезы.

— Во-вторых я гораздо лучший мечник, чем ты.

Мила молчала. Ее глаза метались вдоль энергетических линий в рисунке Инсвенона — как у Либера, у него внутри кружил рой эмоциоников. Только мерцающей спирали и сетки не было. «Это были рисунки маскировки! Голографической и заклинательской» — посланница вспомнила иллюзии, которыми заменили ее и Реджинолда в Ордене.

Инсвенон вытащил меч из ее ладони. Мила осмотрела и оружие: клинок полыхал алым с синими вкраплениями, особенно выделялся рунический символ у самой гарды. Эфес, наоборот, горел голубоватым пламенем.

— Больно, да? — Инсвенон заметил скривившееся лицо Милы. — Этот меч не так прост, как кажется. Тебе еще повезло, что я не знаю всех его свойств.

Посланница не сводила с противника гневного взгляда. Умирать с перекошенным от страха лицом она не собиралась.

— Послушай, я не хочу тебя убивать. Ты можешь мне пригодиться. И поверь, если бы я собирался от тебя избавиться, — Инсвенон царапнул ее щеку лезвием, — я бы это уже сделал.

Он кивнул головой вправо.

— Прости, мне отсюда не видно, — Миле очень хотелось плюнуть ему в лицо, но, полулежа, она могла оплевать разве что свою одежду.

Тогда Инсвенон рывком поднял ее на ноги, придавив пальцами рану на левом предплечье. Мила взвизгнула от боли. Он усмехнулся. Совсем как Либер во время поездки на гиромобиле. «Это точно Либер! Интересно, куда он дел маскировку?»

Инсвенон развернул ее, заодно сжав рану в боку, и шагнул назад. Мила же приросла к месту.

Перед ней лежала рухнувшая утром балка. На один из штырей был насажен Гирд. В луже его крови и лежала до этого Мила. Глаза Мейера были широко раскрыты, грудь не поднималась.

Посланница отвернулась, пытаясь подавить приступ тошноты. Но сместив взгляд, она заметила покореженную инвалидную коляску.

Теперь она не сдержалась. Подбежала к перилам, перегнулась, и ее стошнило остатками завтрака вперемешку с желчью. Когда приступ прошел, Мила отерла рот рукавом и развернулась, ища глазами Грейс.

Миссис Морель сключилась возле стены. Неподвижная, но с такого расстояния будто бы невредимая. Словно кукла, у которой кончился завод, и она свалилась с подставки.

Пошатываясь, Мила подошла к ней и присела. Теперь она видела следы крови на стене и рану на затылке Грейс. Правая ладонь по-прежнему пульсировала от боли, поэтому посланница отерла левую и приложила к шее женщины, пытаясь нащупать пульс. И, кажется, она его нашла: слабый, готовый оборваться в любую секунду.

— Ее можно спасти, — начал Инсвенон, подходя.

— Не приближайся! — вскрикнула Мила. Инсвенон действительно остановился.

— Ты слышала о Панацее? Созданное пришельцами лекарство, вылечивает практически любое земное заболевание. Каждому уроженцу Синего мира полагается одна доза один раз за жизнь. У меня такая есть.

В доказательство он достал капсулу с полупрозрачной зеленой жидкостью и сунул ее во внутренний карман белого пиджака. Почти не порванного пиджака, с досадой отметила Мила.

— Ты отправишься со мной в Белый мир. А перед этим мы вылечим Грейс. Так что иди сюда.

Мила отступила в сторону. Инсвенон усмехнулся.

— Попробуешь напасть, и я раздавлю капсулу.

Но посланница думала не об этом. Она вперила взгляд в его меч и, превозмогая боль, развела руки в стороны, кое-как шевеля пальцами.

Отделить энергию от меча она не сумела — видимо, та была частью металла, из которого его выковали. Но под воздействием ее силы меч задрожал и вырвался из руки Инсвенона. Инсвенон бросился на нее, а Мила уже переключилась на рой эмоциоников. Крутанула кистью, и существа одно за другим стали отделяться от тела Инсвенона. Он начал задыхаться, попятился, упал.

Эмоциоников внутри Инсвенона оказалось не пять и не шесть, как раньше казалось Миле. Пора было рассеивать тех, что покинули тело. Но разделение причиняло врагу такую боль, что посланница продолжила. «Ненавижу! Сволочь! Нобуо, Ясухиро, Гирд, Грейс, Жоэль, Сесилия, ее отель, — ты за все заплатишь!» — думала Мила, вытягивая эмоциоников наружу.