Страница 8 из 21
Нашла я сундучок в самом нижнем ряду сундуков других пансионерок, синими чернилами там было крупно выведено "Е. И. Арсентьева". Теперь получается, что мой. Пока вытаскивала его из груды таких же, ухитрилась с грохотом уронить всю стопу сундуков. Хотела быстро все убрать за собой, но потом разозлилась и не стала убирать, только быстро захлопнула за собою двери в кладовую. Вот уверена — противные девчонки нарочно запихнули сундук бедной Лизы в самый нижний ряд. Встречала я таких "добрых подруг" — сообща, по велению своего лидера, способны заклевать кого-угодно, не то, что закомплексованную провинциальную девчонку. Открыла сундучок, поставив его на свою кровать. Мда, негусто! Явно, семья Лизы-2 не из самых богатых. Одежда чистая, аккуратная, но явно ношена не первый год. Хотя ткани качественные, добротные. То есть, когда-то семья не бедствовала, а сейчас испытывает не лучшие времена. Перебрала все вещи, нашла пару платьев, которые ещё можно надеть без особого стыда, вечернее одно, длинную юбку, дорожное платье. Вот его отложила сразу в сторону, я надену в дорогу. Белье и чулки с тапками просто выброшу, их я не надену ни за что! Фиодор, внимательно следивший за моими действиями, вдруг насторожился и юркнул под кровать, сообщив мне: "Елизара идёт!". Я выпрямилась и стала ждать классную даму. И действительно, буквально через полминуты она вошла в дортуар.
-Мадмуазель Арсентьева, вот ваши документы, подорожная и билеты на железную дорогу. Вначале вы поедете в Москву, а оттуда, поездом до Курска. Движение поездов открыли два месяца назад, так что вам повезло — не надо трястись в общих экипажах десять дней. Через час вас будет ждать у ворот наш институтский экипаж, он увезет вас на вокзал, кучер проследит, чтобы вы сели в поезд. Желаю вам счастливого пути!
С этими словами она повернулась и вышла. Ничего себе! Это они что, боятся, что я не уеду, что ли? И вообще, какой нынче год на дворе? Директриса, когда сообщала о смерти батюшки, то вроде говорила, что скончался он в ноябре 1862 года. А движение поездов до Курска открыли, если мне не изменяет память, в 1868 году. Помню потому, что на четвертом курсе писала курсовую работу на тему анализа экономической ситуации, приведшей к закрытию Коренной ярмарки в Курской губернии. Ярмарка эта имела всероссийское значение, и главной из причин ее закрытия и стало как раз появление железной дороги до Курска. Видимо, всё-таки альтернативная реальность. И эта Лиза вовсе не относится к моим предкам. Но об этом подумаю потом. А пока я сменила собственное белье на свое же чистое, натянула теплые колготки на ноги. Как же хорошо! Не то, что это ленточное чудовище! Теперь дорожное платье Лизы и мои собственные ботиночки на невысоком каблучке. Теперь надо провести восстановительно-ремонтные работы своей внешности. Нельзя сказать, что я великий мастер мейкапа, но кое-что поправить могу. Для начала расчесала эту жуть на голове, скрутила старозаветную халу, заколов ее своими собственными шпильками с цветными камушками, отнюдь не драгоценности, стекло. На лице где-то затонировала, где-то припудрила, вроде ничего так. Совсем чуть туши и карандаша, тонкая полоска голубых теней по самому краешку верхнего века, чтобы подчеркнуть голубые глаза, самую чуть румян на скулы, розовый блеск на губы и капелька духов. Да я красотка! Быстро собрав ненужную одежду и старомодное белье в небольшой узел, я выскользнула за дверь, огляделась — вроде никого. Только давнишняя девчонка перебралась на этот этаж и теперь терла пол в дальнем краю коридора. Подбежав к ней, я сунула ей в руки узел и, пробормотав: "Это тебе, носи на здоровье"! — вернулась в спальню. Время уже выходило. Быстро разбросав вещи из сумки в сундучок, сунула туда же сумку и кота, постаравшись неплотно закрыть крышку. Своих перчаток у меня почему-то не было. Ах, да, они же остались в Москве вместе с моей дамской сумочкой! Пришлось взять перчатки Лизы и ее же шляпку — этакую нашлепку на волосы с наклоном вперёд на лоб. Мда, в декабре самое оно. Лучше бы платок пуховый был у нее в сундуке. Вроде все. Надела свою шубку, она с длинным платьем смотрелась даже аутентично для этих времён. Двери дортуара опять распахнулись (да что же это такое, не спальня, а проходной двор какой-то!) и в комнату со смехом и шумом влетела стайка девиц в таких же платьях, какое было на мне до этого. Вероятно, однокурсницы Лизы.
Увидев меня, они замерли в недоумении, разглядывая мой наряд, преобразившееся лицо. Я сделала самый надменный взгляд из своего арсенала взглядов (кто знал бы, сколько часов я провела перед зеркалом, репетируя разные взгляды и выражения лица! Смело могла бы поступать в Щепкинское училище!). Наконец, одна из девиц побойчее, верно, та самая Зизи, подошла ко мне, обошла меня по кругу.
-Арсентьева, откуда столь богатые наряды? Да и с лицом у тебя что-то не то…
Она помахала рукой перед своим лицом. Я, не меняя надменного выражения лица, съязвила:
-Неужто подурнела? Тогда оставляю вам всех своих безутешных поклонников, авось кому-нибудь из вас и повезет!
Разгореться новому скандалу с возможными элементами драки, помешал деликатный стук в дверь и мужской голос в коридоре.
-Барышня Арсентьева, я жду ваши вещи, ехать пора!
Видимо, это тот самый кучер, который должен отконвоировать меня на поезд. Я гордо прошествовала мимо остолбеневших девиц, таща в одной руке сундучок с котом, а другой рукой за ручку везла свой собственный чемодан на колесиках, хорошо, хоть не розовый. А то был у меня тупой порыв купить именно розовый. Ну и пусть увидят этот чемодан, меня ведь все равно уже здесь не будет, а потом и забудут. Дверь дортуара я просто открыла пинком ноги, руки были заняты. Вручив кучеру сундук, я самостоятельно двинулась с чемоданом в направлении лестниц, интуиция мне подсказывала, что выход там.
Кстати, табличка на выходе гласила, что я покидаю Его императорского величества Павловский институт благородных девиц. О как! Даа… это вам не профтехучилище широкого профиля номер два…