Страница 37 из 39
— Ты даже представить себе не можешь, как я хочу тебя поцеловать… — Понижает он голос до критически сексуального.
— Прекрати. — Пытаюсь выстроить стену, но получается скорее хлипкая изгородь.
По крайней мере Диму она точно остановить не может.
Меня притягивают к нему сильные мужские руки. Я даже посопротивляться толком не успеваю, как тут же оказываюсь прижатой к горячей груди и с «запечатанным» ртом.
Крючковский офигенно целуется, и у меня ещё воспоминания не остыли с прошлого раза, но это напоминание круче, чем вообще что-либо в этой жизни.
Я даже не замечаю, как начинаю постанывать от удовольствия. А он замечает. И отрывается от меня, явно с внутренним усилием.
— Как же я мечтал об этом, ты даже не представляешь… — Он не скупится на слова, явно намереваясь усыпить мою бдительность.
— Представляю.
Что уж теперь скрывать… Тут и так всё понятно.
Снова поддаюсь ему.
Может, это моя карма — умирать от счастья в его руках, а потом от горя, одной, заливая подушку слезами.
— В таком уединённом месте… — Произносит Дима мне в губы. — В полной тишине… я бы больше всего хотел снять с тебя всю эту тёплую одежду… и поцеловать каждый участок твоего умопомрачительного тела…
Меня начинает бить мелкой дрожью, кажется, я потихоньку схожу с ума.
— Хотел бы слушать, как ты дышишь и стонешь, не сдерживая себя… — Проводит губами по щеке, останавливаясь у виска. — Я слышал это, и больше никогда не смогу забыть.
— Диим… — Шепчу на выдохе.
— Что бы ни случилось, Заяц, знай: я очень сильно люблю тебя.
Его губы оставляют на моём виске поцелуй, вместе с горьким ощущением подставы.
Это внутреннее предчувствие, даже не могу объяснить.
— Что должно случиться?.. — Выдавливаю из себя, задерживая ответное признание.