Вавилонские ночи

Перек вытащил из сумки платье и парик и осторожно разложил их на кровати. Шантарель стояла посреди номера нагишом, упершись рукой в бедро. Перек взял платье, подошел и аккуратно надел его на Шантарель через голову, позволив ткани мягко скользнуть вниз, прикрывая ее вызывающую наготу. Она протянула руку и дотронулась до него Там Внизу. Перек отпрянул, а она засмеялась. Затем Перек приступил к парику и медленно возложил его ей на голову, словно это была британская корона. Он отступил на шаг, оглядел ее, а потом заправил выбившиеся прядки темных волос под парик.

— Теперь я на нее похожа? — спросила Шантарель.

— Да, — выдавил Перек. Горло совсем онемело и пересохло.

— Как ее зовут? Ты можешь называть меня во время секса ее именем, если хочешь.

Перек помотал головой.

— И что теперь?

— Я хочу подстричь тебя, — заявил он.

— Хрена лысого!

— Да нет, не твои волосы. Не взаправду. Всего лишь парик.

— Ты притащил меня сюда, чтобы кромсать ножницами гребаный парик?!

Перек молча смотрел на нее.

— Что за хрень. — Она пожала плечами.

В номере стояли небольшой письменный стол и стул. Шантарель уселась на этот стул лицом к покрытой непонятными пятнами стене. Перек долго стоял позади нее не шевелясь, разглядывал ее затылок. Наконец подошел поближе и погладил светлые волосы парика. От этого у него закружилась голова и участилось дыхание.

— Надумаешь подрочить — кончай только на платье, ладно? Не хочу потом оттирать с шеи твою слизь.

Перек сунул руку в карман и достал опасную бритву. Раскрыл ее, несколько секунд спустя подцепил первую прядь парика и начал ее обрезать. Шантарель ощущала, как он натягивает пряди, и все ждала, когда же защелкают ножницы или зажужжит электрическая машинка.

— Какого хрена ты там делаешь? Это не ножницы. Какой дрянью ты меня стрижешь?

Она рывком развернулась, увидела в его руке опасную бритву и вскочила со стула.

— Не смей подходить ко мне с гребаной бритвой. Сейчас же убери ее куда подальше.

— Но я хочу стричь именно так.

— Хорошо, малыш, но мне сперва нужно все взвесить, — затараторила Шантарель. — Ты меня до смерти напугал этой штукой. Мне приспичило пописать, но я только до туалета и обратно, хорошо? — Она прошла в туалет, прихватив сумочку. Там она заперлась, достала мобильник и позвонила Спецу.

Спец успел переместиться в отдельную кабинку в углу зала, где трудился над тарелкой жареных кальмаров, слушая Фредерику фон Штаде[45] (та исполняла что-то из «Песен Оверни» Кантелуба) и листая журнал «Опера таймс». Доминго рассказывал в интервью о масштабной постановке в Лос-Анджелесе полной версии «Кольца Нибелунгов». Спец видел этот оперный цикл только на DVD (у него был дома немецкий комплект из телевизора с плеером) и теперь гадал, смог бы он выдержать живое шестнадцатичасовое представление в исполнении занудной немчуры. Он подумал, что, пожалуй, даже обязан досидеть до конца, в доказательство своей подлинной одержимости оперой, к тому же один разок отмучаешься — и больше уже не придется. Тут дверь в глубине зала открылась, оттуда снова высунулся тот же человек, а потом вышел Вито с большим бумажным пакетом из супермаркета «Ральфс»[46]. Пакет был полон, а его края сверху были подогнуты и тщательно сколоты степлером. Не будь Спец увлечен статьей о Вагнере, он непременно бы задумался над серьезным выражением лица Вито.

Когда тот поравнялся с его столиком, Спец заикнулся было о журнале:

— Тут пишут…

— Угу, позже поговорим, — оборвал его Вито и зашагал к выходу. Спец снова погрузился в чтение, но тут с улицы донесся визг тормозов и грохот, как при аварии. Спец вскочил и кинулся наружу: посреди улицы лежал Вито. Машина стояла на тротуаре, наполовину погребенная под завалами мусора из протараненных ею контейнеров. Спец подбежал к Вито: сомнений не оставалось — тот бился в агонии, все еще крепко сжимая бумажный пакет.

— Твою ж мать… — вымолвил Спец.

Вито сотрясали конвульсии, он едва мог говорить. но все же сделал знак Спецу, чтобы тот наклонился, а потом прошептал:

— Ты должен это взять!

— Что?

— Возьми пакет! — потребовал Вито. — С минуты на минуту здесь будет полиция. Ты должен передать его Джимми Костанце. Усек? Бери же!

Спец взял у него пакет.

— А теперь быстро вали отсюда, — приказал Вито, опустил голову на асфальт и заплакал. Возле машины суетливо метался раввин ортодоксальной иудейской общины. Он громко выкрикивал что-то на иврите, ни к кому конкретно не обращаясь, и лихорадочно пытался набрать на мобильнике номер.

Издалека донесся вой сирен, и Спец неторопливо двинулся с пакетом прочь. Он завернул за угол, где была припаркована его машина, потом не смог побороть любопытство и заглянул в маленькую дырочку, проделанную в пакете. Там была очень крупная сумма денег. Спец с трудом сглотнул и постарался вспомнить, у какого черта на рогах обретается этот Джимми Костанца. Хотелось как можно скорее избавиться от опасного груза. Он подумал, не вернуться ли в бар и не вернуть ли этот пакет отправителям, но там уже наверняка повсюду шастают полицейские, да и парень из дальней комнаты вряд ли оценит такой подарочек. Вдруг зазвонил мобильник, и Спец, не успев прикинуть, кто бы это мог быть, машинально принял звонок. Это была Шантарель.

— Где тебя черти носят? — сипло прошептала она в трубку.

— У меня тут кое-что случилось, — сказал Спец. — Не могла бы ты говорить погромче? Видимо, связь неважная.

— Срочно сюда. У этого отморозка бритва!

— Бритва? Какая бритва?

— Ой, простите-извините, вот прям сейчас выйду к нему и спрошу, бритвы какой марки он предпочитает! У него гребаная бритва, а сам он — гребаный психопат! Двигай сюда немедленно!

— А откуда ты звонишь?

— Я в туалете, ставлю рекорд на самое продолжительное мочеиспускание в мире. Ты, мать твою, быстрее ко мне! Пулей!

— Детка, мне нужно…

— Ну же!

— Ладно-ладно…

Спец собирался оставить пакет в машине, но потом вспомнил, что это за район. И двинулся к гостинице с пакетом в руках. Устало взобрался по лестнице к номеру Шантарель и постучал в дверь.

— Это ты?! — заорала откуда-то из глубин номера Шантарель.

— Ага, я. Открой эту чертову дверь.

— Я не смогу до нее добраться.

— Дерьмово, — резюмировал Спец. А потом обратился через дверь к снявшему Шантарель типу: — Ты, говнюк, кем бы ты ни был, советую тебе отпереть дверь.

Ответа не последовало.

— Выломай ее! — предложила Шантарель.

— Да не хочу я ломать дверь, — ответил Спец. — Просто открой ее, ублюдок, и все будет отлично.

— Ломай же! — не унималась Шантарель.

— Хорошо, — сказал Спец. — Я сейчас снесу эту сраную дверь, но стоимость ремонта ты выплатишь из своих заработков. Так что лучше бы тебе не врать насчет серьезности ситуации, вот что я тебе скажу.

Не выпуская пакета из рук, Спец принялся пинать дверь. Это была грошовая фанерка, но даже она потребовала пяти-шести увесистых ударов. К тому моменту, как дверь наконец треснула вблизи замка и открылась, Спец совсем выдохся. Посреди комнаты стоял Перек с бритвой в руке.

— Прежде всего, козел, — обратился к нему Спец, — ты должен убрать эту бритву с глаз подальше. А уж потом поговорим.

Перек вытаращил на него бессмысленные широко распахнутые глаза.

— Итак, я выломал дверь, потому что из-за тебя шлюха, которая на меня работает, сидит сейчас в туалете, перепуганная до усрачки. Ты сейчас положишь чертову бритву на кровать, а я, так уж и быть, постараюсь держать себя в руках.

Перек продолжал сверлить взглядом распахнутую дверь.

— Хочешь слинять, — сказал ему Спец, — так скатертью дорожка. Шантарель, он с тобой расплатился?

— Нет, — ответила девица.

— А это еще почему? — теперь Спец напустился уже на нее. — Как же насчет Основ Шлюхологии? Как насчет правила: обязательно стряси с клиента денежки, прежде чем приступить к работе? Забыла, что ли?

45

Фредерика фон Штаде (р. 1945) — американская оперная певица, меццо-сопрано.

46

Сеть продуктовых супермаркетов в Южной Калифорнии.