Страница 4 из 95
Через мгновение Митрил уже скользнул на землю. Вид у него был без меры нахмуренный, тревожный. Видать, что-то плохое увидел.
— Беда, друид. Три дымных столба над селением видел. Еще один над дальней заставой поднимается, — Митрил кивнул в сторону востока, где располагался срубленный из огроменных бревен острог. Там небольшая дружина сторожила дорогу, чтобы лихие люди по их землям не ходили. — Видно, совсем плохо там.
Не говоря ни слова, Гвэн быстро достал из сумы два пучка знакомых корешков. Силы им сейчас совсем не помешают. Переглянувшись, быстро схрумкали снадобье.
— Вдвоем туда не след идти. Коли враг на наши земли пришел, все равно не сдюжим, — Митрил выразительно посмотрел на парня. Мол, уходи, пока есть возможность. — Беги-ка лучше к нашим соседям за помощью. Пусть на выручку к нам поспешают.
Бросив это, быстрым шагом скользнул в лесную чащу. Почти не раздумывая, за ним последовал и друид, не решившийся бросить охотника одного. Хотя, будь он немного постарше, то неминуемо принял бы его предложение. Кто-то из них обязательно должен был предупредить ближайшее племя, иначе и они сгинут.
Добежав до знакомых мест, они остановились. Митрил тут же по удобнее перехватил рогатину. Сейчас не охотиться на несмышленого зверя нужно была, а на смерть биться с людьми, врагами.
— Коли еще что-то есть из снадобий друид, то сейчас доставать их самое время, — тихо прошептал охотник, раздвигая кусты и всматриваясь в появившееся селение. — Смотри. Это же караванщики, что в прошлом году с юга к нам приезжали. Все шкуры у нас тогда скупили. Обещались снова приехать и еще больше взять. Вот тебе и караванщики, паскудины…
Гвэн тоже высунулся из кустов. Пришлых караванщиков, что часто ходили по этим землях с обозами, он сразу узнал. Все всадники были в добротных стальных нагрудниках и наручах. На голове у каждого сидел шлем с кольчужной бармицей. К седлу приторочен круглый щит и копье. В руках же изогнутая дугой сабля.
— Хорошо, ироды, снаряжены. Значит, сразу грабить шли, а не торговать. Обозная стража такое оружие не носит, — бормотал Митрил, продолжая разглядывать пришельцев. — Ой, Малка! Доча…
Дочку увидел. Всем телом сразу же задрожал. Ввытянулся, словно струна.
— Куда же ты, дуреха, бежишь⁈ — зашипел он, словно дикая кошка. — К реке уходи, к реке. Тута все равно не пройдешь. Место же открытое.
Но рванувшая от крайнего дома босоногая девчушка не слышала, да и не могла слышать его шепот. Бежала, размахивая руками, ровно в их сторону, будто все видела.
— Нет! Нет! — шептал Митрил
Один из всадников, показав своим товарищам на бегущую пленницу, расхохотался. Одним движением сдернул с плеча лук, наложил стрелу и, почти не целясь, выстрелил.
Как подстреленная уточка, выгнулась девочка и упала в траву. Даже не вскрикнула, бедняжка.
— Убили Малку… — потрясенно пробормотал Митрил, мотая головой. Убили, друид. Ты же видел… — в его глазах плескалось такое горе, что руки опускалось. Выть хотелось. — Бляжьи выродки! Вы у меня сичас получите…
Перехватив рогатину на манер копья, он решительно пошел вперед. Через мгновение уже бежал, делая огромные прыжки. Наконечник рогатины сверкал на солнце, дрожал, словно жаждал крови. Только и его сразила стрела.
Смотревший на все это широко раскрытыми глазами, Гвэн рванул с плеча суму и вытащил небольшой, тщательно завязанный мешочек. Остальное просто выбросил. Вряд ли ему что-то еще пригодится. Последнее снадобье, приготовленное еще учителем, было самым крайним средством и никогда не должно было использоваться. Слишком уже разрушительное воздействие оно оказывало на человека. Собранные в третью ночь полной луны и тщательно вываренные в молоке черной козы, грибы-буровики позволяли избраннику впадать в безумную ярость, у которой не было предела.
— Прости, Учитель… Но я должен это сделать, — шептали его бледные губы. — Прости… И мы скоро встретимся.
Положил в рот несколько сухих корочек и тщательно их разжевал, чувствуя медленно нарастающее жжение. Внутри «разгорался» самый настоящий огонь, пожиравший его изнутри. Все его чувства, эмоции и желания тонули в жуткой жажде разрушений, крови и смерти. Мгновение, и ничего больше не осталось. Не стало больше Гвэна.
Парень выгнулся с громким хрустом костей, шумно втянул воздух и клацнул зубами. Глазами, в которых не осталось ничего человеческого, уставился на окраину селения.
— Х-р-р, — рыкнул он, теряя изо рта слюну.
А после «ломанулся» прямо через густой кустарник, по пути с легкостью сшибая молодые деревца. От невероятной скорости его туловище размазалось в воздухе. Руки и ноги с такой силой ударяли о землю, что тело подбрасывало на десятки метров вперед.
Всполошившиеся чужеземцы, сразу же заметившие невиданное существо, схватились за луки и стали осыпать его стрелами. Смертоносные «молнии» со свистом проносились мимо, не успевая за движением друида. Все время оказывались там, где его уже не было.
Первого воина друид просто снес вместе с гигантским черным жеребцом, словно и не заметил, вовсе. Переломанной грудой плоти они так и остались лежать вместе. Другому воину, что пытался пустить новую стрелу, оторвал всю верхнюю половину тела.
— Копья! Копьями его бейте! — на разные голоса орали воины. — Копьями!
Кто-то даже успел достать боевое копье, трехсаженное, с широким наконечником. Прикрывшись орущим от боли товарищем, ткнул в метавшегося между врагами друида.
Только не было от этого никакого толку! Удары воинов казались медленными, неуклюжими, хотя все они и были опытными рубаками. Оружие в их руках, словно едва двигалось, никак не успевая за друидом. Тот был везде и нигде, всякий раз с легкостью уходя от сабли ил копья.
Весь покрытый кровью с головы и до ног, парень их рвал одного за другим. Не различая ни человека, ни животного, он ломал хребты, вырывал конечности, вспарывал животы.
Когда же вокруг него не осталось ни единой живой души, Гвэн медленно поковылял в сторону священной дубравы. То, что в нем еще было от человека, вело его именно туда.
Оставляя за собой кровавый след, парень взобрался на пригорок и обессилено свалился у первого же священного дуба.
— У-у-у-у… — скулил он. — У-у-у-учи… У-у-у-читель, — что-то человеческое все же еще теплилось глубоко внутри него. Не все смогло уничтожить проклятое снадобье. — У-у-учитель.
На его глазах показались слезы, медленно прочертившие дорожки на красно-бурой коже.