Страница 3 из 95
Усмехнувшийся Гвэн протянул ему еще один корешок с парой засохших ягодок на нем. Точно такой же и сам сгрыз. Если охотник прав, то острота реакции им сейчас точно не помешает. Эти корешки были корнями одного растения, что росло лишь на болоте и на самой трясине. И добраться до них всегда было не самым простым делом, оттого и особенно ценились они. Снадобье из этих корешков на некоторое время резко повышало реакцию охотника, придавая ему невероятную скорость.
— А тапереча молчком… — донеслось до парня из-за широкой спины охотника, медленно исчезавшего в густом кустарнике.
Следующие две или три сотни шагов они продвигались медленно, осторожно. Еле-еле ноги переставляли, чтобы, не дай Боги, разморившегося на солнце зверя не потревожить. Обходить пришлось с наветренной стороны, отчего еще столько же пришлось пройти.
Гвен уже успел взопреть, пока они через кусты пробирались. Рубаха по кафтаном стала мокрой, хоть выжимай. Вдобавок, спина так чесаться началась, что едва в глазах не потемнело.
Оказавшись в овраге, Митрил молча показал на один из склонов, густо заросших дикой малиной. Откуда-то оттуда раздавись довольно странные звуки: то ли похрюкивание, то ли ворчливое бормотание. Судя по всему, медведь пребывал в весьма благодушном состоянии, продолжая гадить.
С выставленной вперед рогатиной, Митрил невероятно ловко взобрался наверх. Едва не взлетел, отталкиваясь от стволов деревьев. У Гвэна получилось хуже. Случайно зацепился за один из корней, потерял равновесие и с шумом влетел в малинник.
— Хр-р-р-р-р!- тут же раздалось недовольное ворчание, мгновенно превратившееся в громкий рев. — Р-р-р-р-ра!
Парень кубарем пролетел с десяток шагов и оказался прямо перед носом вздыбившегося медведя. Громадная туша, разглядев нежданного пришельца, заревела еще сильнее.
Закрывший собой солнце, зверь оказался так близко, что можно было рассмотреть его большие желтоватые клыки и ощутить невыносимый смрад из его пасти.
— Поберегись! — со спины парня уже несся Митрил со вскинутой перед собой рогатиной. — Беги, друид! Беги! — не переставая орал он. — Беги!
Как бежать⁈ Он валяется на карачках в шаге от разъяренного зверя. Ни встать, ни отпрыгнуть нельзя. Даже с принятым снадобьем нельзя было перехитрить само время, которого просто не было.
И Гвэн сделал единственное, что сейчас мог. Молниеносно выхватил серповидный нож и с неимоверной скоростью замолотил им по медвежьему брюху.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а! — орал друид, исступленно рубя ножом. — А-а-а-а-а!
Заточенное до бритвенной остроты, лезвие с легкостью резало и густую шкуру медведя, и плотный подшерсток, и толстый слой жира, и мышцы. Во все стороны летели ошметки плоти, бил кровавый фонтан.
Особое снадобье так ускорило восприятие, что движения Гвэна размылись. Его удары едва угадывались, превратившись в серебристые пятна.
Когда же дикая усталость сковала его тело, парень просто свалился на землю. И только сейчас услышал испуганный вопль Митрила, который, похоже, уже давно пытался докричаться до него. Его голос охрип, едва не превратившись в сипение.
— Друид, хватит! Хватит! Друид! Святые дэвы! Друид!
Хрипел охотник, стоя на безопасном расстоянии. Явно опасался подходить ближе к нему. Слишком уж страшнее был вид друида.
— Очнулся! Святые лэвы, очнулся! — несказанно обрадовался Митрил. Замахал рукой, хотя рогатину так и не выбросил. — Я ужо думал, что задрал тебя шатун. А ты вона как… Сам его…
Стерев с лица что-то липкое, Гвэн огляделся по сторонам. Вокруг него все — деревья, кустарники, трава — было залито кровью и покрыто ошметками медвежьей шкуры.
— А зверь? — очумело смотря по сторонам, спросил парень.
И тут его блуждающий взгляд наткнулся на то, что еще недавно было медведем и наводило ужас на их селение. Громадный хищник выглядел так, словно над ним поработали десятки мясников с топорами. Его брюхо было вскрыто до самого хребта, а содержимое — сердце, кишки, легкие и другое — изрублено в фарш и колыхалось в виде кровавой жижи.
— Э-э-э…Я даже углядеть не смог… Ты, как стал махать ножичком, как стал махать… Давай, подымайся, — Митрил стал ему помогать встать на ноги, правда, косясь на его нож. Теперь этот инструмент друида ему уже не казался таким безобидным, как раньше. — Великое дело сделали, почтенный Гвэн. Эта тварюга же никому жизни не давала. Почитай, уже троих из села задрала — кузнеца и двух баб. А сколько скотины извела и не сосчитать. Всем обчеством тебе в ножки кланяться будем… Завтрева своей супружнице накажу, чтобы тебе медвежьих потрошков сготовила. Потрошки после такого дела самое первейшее дело, почтенный Гвен. Мужики же ядреной медовухи принесут, что с того месяца настаивается. В самую силу должна войти…
Под это бормотание довольного Митрила они и ковыляли по лесу. Тот все продолжал расхваливать медовуху и угощения, то и дело переходя на прелести какой-то вдовой Миры. Парень же улыбался и молчал, вспоминая свой первый день в личине настоящего друида. Ведь, теперь он уже не ученик, а самый настоящий друид, хранитель селения, за спиной которого больше двух сотен душ соплеменников.
— А ты, правда, силен, друид, — расчувствовавшийся охотник похлопал парня по плечу. — Как куренка медведя разделал. Кому рассказать, не поверят. Ведь, такого зверя по-хорошему целым охотничьим сквадом брать нужно. Мы же вдвоем его осилили… Такой праздник таперича закатим, — от предвкушения Митрил даже глаза закатил. — С десяток поросей точно резать нужно… Хм, почтенный, ты чувствуешь это?
Вдруг охотник встал, как вкопанный. Руку вытянул, хватая парня за рукав.
— Чуешь дым? — шумно втянул ноздрями воздух. Затем еще раз. — Не мыльня, не кострище. И коптильня не так пахнет.
В его голосе отчетливо звучала тревога. Ведь, дым в лесу о многом мог сказать. У каждого случая был свой. Если заблудившийся охотник развел огонь, то дымок был слабенький, едва-едва заметный. Другой костер хороший добытчик и не разведет, чтобы зверя не спугнуть. При копчении дичи или рыбы тянет пряным дымом, от которого тут же слюни появляются. Ни с чем не спутаешь и дым, что идет при топке мыльни. Хороший хозяин всегда в печь можжевеловые дрова кидает, чтобы огонь был жарче. Тут же другое было.
— Сичас на дерево слазию, — с этими словами охотник ловко полез на развесистую березу, стоявшую немного особняком от остальных деревьев. Значит, отсюда и обзор был получше.