Страница 9 из 90
Под ногами приятно похрустывал свежевыпавший ночью снег, успокаивающе действуя на нервы, а легкий морозный ветерок не давал полностью поверить в то, что мы сейчас находимся, по сути, в самом сердце старой Европы. По какой-то причине мне упорно казалось, что еще немного и поворот дороги выведет нас к главному входу центрального городского парка Новосибирска, куда в эту донельзя мягкую для нынешнего времени года зиму меня вдруг занесло с друзьями из общаги.
Впрочем, мягкая она была здесь, в Землях Германской Нации, а в Новосибе, насколько я знал, стоял лютый дубак под минус тридцать! Как, впрочем, по словам Нинки, и в Москве, где было сейчас под минус двадцать пять.
Лечебно-оздоровительный терренкур прямиком к воротам расположившегося на холме замка, возвышающегося над рекой Цоллерн, предложили мне мои девочки. Так что, в то время как пяток наших немцев, вместе с парой осназовцев, укатили вперед вслед за принцем на имевшейся в вертолете мобильной платформе, наша небольшая процессия в сопровождении лимузина начала пешее восхождение.
Места здесь, конечно, были красивые. И вроде дикие, но при этом какие-то… ухоженные. Ни тебе вала, ни тебе сушняка, даже подлесок какой-то редкий и словно бы вычесанный гребенкой. Наверное, именно из-за этого в голове крутились ассоциации, связанные скорее с парком, нежели пусть даже с пригородной, но лесополосой.
Тяжело вздохнув, я вновь посмотрел на Нину.
— Ладно. Всё. Я готов учиться уму-разуму, — произнес я, переборов наконец-то вполне естественное сопротивление организма. — Что я сделал не так?
— Да в общем-то «всё»! — с улыбкой ответила девушка. — Но получилось очень даже неплохо. Можно даже сказать, что ты заполучил среди Гогенцоллернов если не союзника, то как минимум более-менее лояльную тушку, которая какое-то время не будет тебя особо беспокоить.
— Это называется неплохо? — фыркнул я. — Да вы только что говорили мне, что я этого принца унизил и он чуть было не вызвал меня на дуэль!
— Это называется «великолепно»! — звонко рассмеялась Инна. — Ты просто не понимаешь, что только что сделал как для Империи, так и для нашего рода Ефимовых!
— Так поясните мне, сирому и убогому! — насупился я. — А то, знаете ли…
— Не злись, — Зайка ласково погладила меня по плечу. — Я сейчас объясню. Попробую хотя бы, надеюсь, что у меня получится.
— Ну, хоть ты из меня тупого-то не делай, — почти взмолился я.
— Да ни в жизнь! Ты, Кузя, у нас не «тупой» ни разу! Ты у нас, можно сказать, носитель народной мудрости! — ласково проворковала девушка, прижимаясь ко мне. — Просто ты сейчас не понимаешь, зачем вообще был затеян весь этот балаган, а я уже успела полностью прослушать и просмотреть запись, сделанную твоими немецкими гвардейцами.
— Ну и?
— Нас просто не хотели пускать сегодня в замок.
— Это я и так понял! Для людей наше появление было шоком, вот они и не успели съехать, вот и…
— Нет, дорогой, никто никуда съезжать не собирался! — улыбнулась Нина. — Просто мы не должны были там появиться. Да и некуда им съезжать. Весь вопрос был в том, кто сегодняшней ночью отправится спать в ближайшую гостиницу!
— Чего? — я нахмурился. — Замок-то большой. Уверен, что все могут…
— Не могут, дорогой! Не мо-гут! Замок-то как раз маленький! Не забывай, что кое-кто привык считать себя полубогом!
— Блин, я понимаю, что господам очень обидно, что они перестали быть хозяевами, но…
— Вот на это как раз они обижаются меньше всего, — вставила Инна. — Они ими никогда не были. Кузенька, вопрос, как правильно сказала Нина, стоял в том, кто именно сегодня будет вообще ночевать в замке. Кто под кого прогнется. Кто тварь дрожащая, а кто право имеет!
— Ты мне Достоевского в мозг не пихай! — посмотрел я на свою супругу в магии. — Я его с детства слабо переношу!
— А все так и есть, — улыбнулась Нинка. — Нравится тебе Федор Михайлович, или ты предпочитаешь писателей фантастов нового поколения, которых постоянно слушаешь. Русская классика, дорогой мой, объясняет многое…
— Только очень уныло, — перебил ее я. — Так в чем дело-то?
— А дело, милый мой, в том, что если бы ты согласился сегодня с тем, что Карлу-Фердинанду нужно время, чтобы спокойно съехать из замка, как его барон-приживала фон Бармахт требовал того от твоих гвардейцев, то растянулось бы это на десятилетия. А там либо султан сдохнет, либо ишак умрет. Твоим данным однажды словом крутили и вертели бы как хотели.
— Из разряда: «Переезд — хуже двух ремонтов!»
— Именно!
— Бармахт — это тот оборзевший толстяк?
— Ну да, — улыбнулась девушка. — Он самый. Только поверь мне, оборзел он ровно настолько, насколько ему приказали. Фактически его назначили самоубийцей, заранее подвязав на нем кое-какие хвосты. И поверь мне, мы еще сполна воспользуемся тем, что ты, Кузя, действуешь по принципу «…только не бросай меня в терновый куст!»
— Не понял, — покачал я головой. — Этот Карлуша же сам ему оплеуху влепил. И еще извинился. При чем здесь я?
— Милый, высшая германская аристократия, если, конечно, она не нашего возраста, это не вчерашние советские граждане, вроде отца и его окружения! Их проще сравнить с мощными компьютерами, заранее просчитывающими любую ситуацию на много ходов вперед, но при условии, что есть верные данные.
— И по мне у них их не было?
— Ага, — кивнула девушка. — Как минимум у этого и сейчас. Скорее всего, они ожидали кого-то вроде Савелия «Темного». А уж Афросий, поверь мне, снес бы барончику голову сразу же, как тот заговорил бы. Не заметил разве, как тот распалял себя?
— Ну… — я задумался. — Не придал значения.
— Просто ты не привык к тому, что можешь творить все, что заблагорассудится, если задета твоя честь.
— Как-то не хочется привыкать.
— В этом весь ты! — улыбнулась Нина. — Ты поступил нестандартно, вот принц и вынужден был попытаться выправить ситуацию, а ты вдруг взял и накрутил на кулак его главный нерв.
— Взял да и двинул ему в самое больное место, — опять засмеялась Инна. — Прямо на этой промашке потребовал подтверждения статуса Калининградской области! Думаю, что Карл-Фердинанд в этот момент чуть не обделался, подумав, что вместо ретивого слуги ты сейчас отыграешься прямо на нем.
— Хм…
— А ведь он единственный, кто претендует на эти земли, — улыбнулась Зайка. — Фактически их захват был его единственным шансом выйти из разряда «безземельных нахлебников». Вся остальная бывшая Пруссия — давно поделена! Ну а ты, что ты сказал?
— Спросил, не претендует ли он на русские земли, — ответил я. — Подумал, что так удачно поддену немчуру.