Страница 80 из 90
Ну а вечером первого дня полета нам довелось наблюдать местных властелинов неба. В закатных лучах постепенно уходящего за кромку водной глади светила мы стали свидетелями того, как в огромном, величаво проплывающем мимо нас облаке играла пара «китов». Во всяком случае, именно так перевел сказанное Яной слово мой лингва-модуль. Громадные голубоватые туши, издавая тонкий клекот, взмывали из похожей на вату массы, подбрасывая ее ошметки высоко к алеющему небосводу, а затем, кувыркаясь, ныряли обратно. Зрелище оказалось настолько завораживающим, что даже когда туча скрыла от нас резвящихся гигантов, мы еще долго стояли на палубе, тихо обсуждая увиденное.
Однако в любой бочке меда есть ложка дегтя. И в данном случае для нас таковой оказалась самая обыкновенная скука. Во время полета нам банально нечем было заняться! И, казалось бы, какая в том может быть трудность в организации увлекательного досуга для мужчины и женщины, между которыми уже промелькнула некая «химия»? Да и молодые здоровые организмы уже вовсю требуют своего?
А никакой! Особенно, если учитывать, что я обнаглел уже настолько, что при наличии аж целых дух фавориток и законной невесты не чувствовал ровным счетом никаких угрызений совести за вспыхнувшую между мной и эльфой искру. В конце концов, где сейчас я, а где они! И пусть я твердо намерен вернуться домой, но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает! Что, кстати, очень верно, и надо бы вспомнить, а то и прямо спросить в следующий раз, когда мне доведется общаться с одной знакомой вороватой и ушастой небожительницей.
Так что дальше поцелуйчиков и обнимашек мы не ушли только по той чисто физиологической причине, что неделя, проведенная во влажных тропических джунглях без душа и средств гигиены, банально не способствует приятному времяпрепровождению. Даже с давно готовой на все и очень чистоплотной красавицей эльфийкой! Ну… Если, конечно, ты не Тарзан, у которого до момента встречи с Джейн Портер из доступных объектов воздыхания были разве что самки горилл! Тем более что я и сам после всех физических упражнений благоухал вовсе не розами и так же срочно нуждался в помывке. Воду в бочках же решили расходовать в режиме экономии, ибо неизвестно, сколько нам еще болтаться в воздухе.
А потому в свободное от трудов праведных время, дабы скоротать его, я рассказывал девушке о своем мире и о его порядках, ну а эльфа, в свою очередь как могла просвещала меня относительно реалий своей родины, а также Наднебесной Империи, к земным границам которой медленно, но верно подползал наш кораблик. Причем не видя особого смысла скрывать что-либо от эльфочки, я рассказал ей и о Нине, и о Инне с Женей, и обо всех остальных моих красавицах, вроде как самоорганизовавшихся в «живую очередь». И даже, как настоящий герой фэнтези-романа о попаданцах, ответил на сакраментальный вопрос девушки: «А ты возьмешь меня в свой мир?» Вот только в то время, как стандартный персонаж обычно начинал жевать сопли и придумывать отмазки из разряда: «Тебе там будет трудно…», «Ты там будешь чувствовать себя одинокой…», «Ты там зачахнешь в городах из стекла и бетона…», «Тебя там пустят на опыты…», — я, особо не раздумывая, просто сказал: «Да!»
Яну, хоть она и не была отягощена энциклопедическими знаниями, тоже было интересно послушать. В первую очередь касательно давно интересующего меня вопроса, а именно о местной магии и воинских искусствах. Пусть о последних она знала не так уж чтобы и много, и в первую очередь об их эльфийском варианте, но все же куда как больше, чем я.
А заодно девушка в определенной степени подтвердила мою теорию о том, что у всех коренных аборигенов сансарно-энергетическая система строится на том самом источнике, который ярким пятном сиял в ее грудной клетке. В том числе и у местной разновидности людей.
Наверное, самое важное отличие, конечно же помимо самой структуры «источника», заключалось в том, что все местные после рождения начинали свой жизненный путь в равных условиях. Будь то крестьянин-поднебесник, эльфийка благородных кровей, дворф-мастеровой или орк-кочевник — все они были в равной степени способны к оперированию сансарой. Так что деления на «одаренных» и «неодаренных» в этом мире не существовало, а сами эти термины были скорее применимы к наличию у человека таланта к выбранному им пути.
Отсутствовали также и разнообразные устойчивые мутации, создающие различия между, например, магом и колдуном, а также другими, еще более «редкими» типами одаренных моего мира. Ну и, наконец, «аспект» как понятие был местным и вовсе не знаком. Его с успехом заменял собой некий «азариум», что мой лингва-модуль, крякнув и переварив незнакомое эльфийское слово, перевел как «школа».
Однако при всем подобном однообразии на старте количество конечных, уникальных и довольно узкоспециализированных результатов существовало превеликое множество. Это с одной стороны, а с другой — к совершеннолетию даже у высших эльфов способных осознанно оперировать сансарой набиралось от силы тридцать — тридцать пять процентов от общего народонаселения. Все остальные, по той или иной причине, не могли или не желали раскрывать и реализовывать свои способности. Впрочем, грамотных среди них было и того меньше.
Знала бы Янка, просвещавшая меня о нравах и быте своего народа, с каким жутким треском рвался в этот момент мой взращенный на земном фэнтези шаблон, стоило мне только представить необразованную и тупую как пробка эльфочку-крестьянку, круглыми сутками работающую в полях, валящую лес или пашущую в каменоломнях. Воображение, не привыкшее задумываться над тем, имеется ли у книжных эльфов вообще какая-нибудь экономика, как они сеют, пашут и выращивают хлеб, чем вообще питаются, как строят здания, добывают металл и обустраивают свой быт, откровенно буксовало!
Перед глазами рисовалась то этакая классическая «блондинка» с ногами до ушей и потрясающей фигурой, в шубке из «натурального полиэстера» и с собачкой под мышкой, вылезающая из своего розового «ломбарджини», дабы от души помахать киркой перед запланированным визитом в солярий и к косметологу. То классическая Галадриэль со всеми ее неисчислимыми достоинствами, знаниями и мудростью, с утра, сняв удой, выгоняющая на пастбище стадо коров и целый день гнущая спину в полях.