Страница 18 из 90
— Да ты совсем умом тронулся! Слово императора — нерушимо! — резко ответил ему Фридрих. — А уж то, какой прием ты умудрился устроить нашим дорогим гостьям императорской крови!!! Что теперь о нас подумают в Российской империи?
— Я имею право! — резко взвизгнул аристократ, до белизны сжимая кулаки и рывком поворачиваясь к грозно смотревшему на него Кемпфер-Кайзеру. — Эта варварская страна незаконно оккупирует мои родовые земли…
— Эй, неуважаемый, — перебил я его. — А не ты ли, морда твоя бесстыжая, не далее как сегодня днем, уверял меня, что претензий на нашу Калининградскую область не имеешь?
— Правда, что ли? — удивленно посмотрел на меня Фридрих. — Этот непримиримый ястреб войны?
— Я вынужден был сделать это под давлением! — еще на тон выше заорал Карл-Фердинанд и аж затрясся от ярости. — Моя жизнь была под угрозой и…
— Ой, дура-а-ак… — протянул парень, обреченно качая лысой головой. — Заткнись, Карл! Иди в свою комнату и приведи себя в порядок. Я запрещаю тебе выходить оттуда…
Тут Фридрих, видимо, вспомнил, что рекомендовался он в присутствии вроде как «хозяина» замка и, посмотрев на меня, добавил:
— …если, конечно, наш глава тебе дозволит иное, — закончил он, выжидающе уставился на меня, рассчитывая, видимо, что я подтвержу его слова.
— Не дозволю, — холодно ответил я, глядя ему прямо в глаза.
Какое-то время мы бодались взглядами. Этот парень, виконт, явно не привык общаться с приблизительно равными себе по личной силе людьми примерно своего возраста. Не знаю уж, откуда он вылез и о какой именно фройляйн Астре говорил, хотя и подозревал, что, скорее всего, так на самом деле звали мою бабку, жену старого хрыча, Виолетту Семеновну. В любом случае в этом мы с ним были похожи.
Наконец, когда воздух между нами отчетливо завибрировал от избытка направленной сансары, он улыбнулся и слегка поднял руки вверх, ладонями ко мне.
— Все — понял… — произнес он, отступая на шаг. — Каковы будут ваши указания, глава?
— В холле замка на чемоданах дожидаются тридцать четыре человека, давших этому, — я кивнул головой на хмурого принца, — вассальную клятву и отказавшихся подписывать со мной «Рабочую унию». Сегодня они должны покинуть замок, вот пусть в первую очередь займется их проблемами. А потом… от слов своих я не отказываюсь, он и его семья могут и дальше оставаться жить в замке… в качестве его гостей. Хозяйничать его людям я здесь больше не позволю.
— Мы уже связались с управляющей компанией, имеющей отличные рекомендации, которая готова заняться администрированием этого объекта, — промурлыкала Инна. — Что же касается того, какая встреча нам здесь была оказана домом Гогенцоллернов, то можете не беспокоиться. По определенным причинам…
Фаворитка нежно прильнула к моей руке, а Нина с той же улыбкой на лице синхронно повторила ее жест.
— …мы не в обиде.
— К тому же мы прибыли в вашу страну как частные лица, — добавила Зайка.
— И вот еще что, «принц»… — произнес я. — Постарайтесь за оставшееся время не попадаться мне на глаза.
Карл-Фердинанд нехотя кивнул и, сутулясь, направился к двери. Однако, не дойдя до нее, остановился возле фаната «Одноударника» и прошипел:
— Ты предал меня, Фридрих! Заявившись сюда, ты обещал помочь мне избавиться от… — он затравленно посмотрел на меня. — Иноземца…
— Правда, что ли? — вполне искренне удивился парень. — Я тебе всего лишь сказал, что прибыл сюда из-за скорого визита Космоса. А все остальное, Карл, ты придумал сам, вместе со своими подпевалами. С какой радости мне тебе помогать? Ты, Карл, заигрался в политику, которая тебя не касается, и во всем видишь продолжение своих или чьих-то чужих интриг. Вот в результате и надел уздечку коню на жопу.
Последнее выражение, как я понял, было аналогом нашего «опростоволосился», потому как аристократ резко отвернулся, прошипев себе под нос что-то нечленораздельное, и, расправив плечи, холодно поинтересовался у меня, дозволено ли ему будет отправиться к своим вассалам. Получив безразличное «да», резко развернулся и быстро вышел вон.
Кстати, уже некоторое время, пообщавшись с аристократами, как нашими, так вот теперь и с немцами, я стал замечать одно явное их отличие от простолюдинов. В то время как последних, в том числе и меня, очень сильно задевало именно «презрительное» отношение к себе, благородным на таковое было совершенно по барабану. Зная свою истинную цену, эти люди в основной массе просто игнорировали ситуации, в которых на них кто-то смотрел свысока или как на кучку собачьих экскрементов, каким-то образом оказавшуюся на парковой дорожке.
Нет, они, конечно, могли возмутиться, а то и вызвать на дуэль с самыми разными последствиями, вот только по-настоящему задеть их подобными ужимками как человека было очень трудно. Ну не работало в этой среде классическо-пролетарское: «Ты здесь никто, и звать тебя никак!»
Зато если показать, что тебе на них совершенно наплевать, то у подобной публики начинался откровенный зуд в нижней полусфере. Наверное, по той причине, что подобное отношение хоть и обидно для привыкшего мнить себя пупом земли человека, но вряд ли может рассматриваться как прямое оскорбление.
— Придется с ним еще раз поговорить, — со вздохом произнес Фридрих, когда за Карлом-Фердинандом закрылась дверь. — А то как бы не учудил чего по глупости.
— Сколько угодно, — ответил я. — Итак, я вас слушаю.
— Что? — парень опять глупо улыбнулся, похлопав глазами.
— Виконт, — слегка нахмурился я. — Хватит уже кривляться. Не забывайте, что я тоже смотрел «Одноударника».
— А, ну да, — мгновенно посерьезнев, кивнул Фридрих. — Простите, глава. Просто поймите меня правильно, подобные увлечения очень необычны для моего круга общения, а я уже так сросся с этим персонажем, что даже не замечаю, когда надеваю его маску. Вы не поверите, как это удобно для переговоров, когда никто не понимает, о чем ты на самом деле думаешь, и воспринимает тебя как…
— И все же, — перебил я его, — какое у вас ко мне было дело?
— Хм, — он, кашлянув в кулак, покосился на девушек, а затем, тяжело вздохнув, произнес: — Космос, точнее — Кузьма. Давай смахнемся? Я слышал, что ты неплохой боец, я тоже вроде что-то из себя представляю. Давай забацаем поединок!
— Нет! — дружно, хором, как будто готовились к этому, выкрикнули сестры цесаревны. — Нельзя. Это очень опасно!
— А еще Кузьме наш отец драться запретил! — выбилась из синхронизации с Ниной Инна.
— И вообще! Устраивать поединки седьмых рангов — верх безответственности! — добавила Зайка. — Особенно для Кузьмы!