Подработка на том свете

Глава 6

Повариха оказалась весьма ценным кадром. Она многое знала и могла объяснить. Поэтому я вновь вернулась к вопросу о Лидии. Момент поцелуя старушки намертво запечатлелся в моей памяти. Я тогда впервые поняла, что байкер не человек. И Лидия после его объятий слишком резко изменилась. Ее губы побелели, а очки, с которыми она не расставалась, сделались ненужными. Она даже не стала собирать растрепавшиеся волосы, хотя до этого тщательно прихорашивалась и красила губы.

— А как с помощью Ви можно узнать, умер ты или нет? Нет, с ним самим все понятно, а вот как догадалась Лидия?

— Поцелуй Ви живых опаляет жаром, а мертвые ничего не чувствуют, — повариха нашла пятно от травы на юбке и поскребла его ногтем. — Лидия сразу смекнула, что жизни в ней больше нет. Я как–то рассказывала ей, что можно по поцелую Ви узнать, на том ты свете или еще на этом.

— А тебе откуда известно? — я сощурила глаза. Ох уж этот Ви. Понятно почему ему не нужна женщина. Он поцелуями недостающие эмоции добирает. — Тоже рыжий детина целовал?

— Нет, зачем? — пожала плечами Мария. — Я мертвая уже давно. Просто видела, как удивилась женщина, которая совсем недавно была живой. Она спросила Ви, почему его поцелуи ее больше не греют, а он заплакал… — повариха перестала тереть пятно и скосила на меня глаза. Она явно прикусила себе язык, потому как вдруг засобиралась. — Ой, что–то засиделись мы, а мне пора!

— Постой, мы еще не договорили. Что за женщина? — я поймала Машу за руку, чтобы вернуть, но та вытащила пальцы из моего захвата.

— Не могу, Шапочка, работы много. Скоро братья заявятся, а у меня ничего не приготовлено.

И убежала.

Я осталась на месте. Мне было о чем подумать.

В этом доме умер администратор. Это очевидно. Кто еще мог чувствовать горячие поцелуи Ви, а потом обнаружить, что они сделались холодными? Только живой человек. А кроме Ви и администратора живых в доме никого нет. И Маша сорвалась слишком уж поспешно.

Додумать до конца важную мысль мне не дали, на лестнице послышались шаги. Чтобы занять себя, я зашла за стойку. Убрала чернильницу на место и спрятала в ящик стола журнал регистрации.

Появившийся Ви, как и говорила повариха, пребывал в глубокой задумчивости. Вот еще одна странная особенность Марии — она знала, что делает здоровяк хотя тот не находился в поле зрения. Неужели призраки могут видеть через стены?

— Как несчастный Самарцев? — поинтересовалась я. — Успокоился?

— Он нарушил десятую заповедь «Не пожелай ничего чужого», и стремление помочь сестре никак его не оправдывает, — Ви, так и не взглянув на меня, постучал по стойке пальцами. Недовольно. — Покой не то, что будет ему даровано. А вот сестру жалко.

— Но вы найдете способ уладить его проблему? Ты же обещал, что позаботишься о нем.

— Мы заботимся о каждой неприкаянной душе. Они не должны бродить среди людей. Как только оборвутся нити, удерживающие призрака на Земле, он отправится дальше.

— В Рай или Ад?

— Как решит суд, — коротко ответил Ви. Он не был в настроении объяснять.

Я вышла из–за стойки и встала рядом с ним.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — потрепала я его за рукав.

Я хотела на себе испытать действие поцелуя Ви. Хоть и была уверена, что жива (о чем твердили все вокруг), но червь сомнения все же точил меня изнутри. Я должна была увериться.

Ви нахмурился и, повернувшись, взглянул, наконец, на меня. Я видела, как его брови взлетели вверх, но вовсе не потому, что я удивила своим вопросом. Он с жадностью и необъяснимой нежностью разглядывал меня.

— Ты невероятно красивая, — выдохнул он и притянул к себе. Так быстро, что я не успела объяснить, почему хочу поцелуя в лоб. Я получила то, что просила, и поняла, что жива. Ох как жива. Его поцелуй в губы был горячим. Жар разлился по моему телу и вызвал острое желание жить, любить и рожать детей.

Особенно любить. Я вцепилась в Ви, запустила пальцы в его волосы, принуждая не обрывать поцелуй. Лишь когда начала задыхаться, позволила себе оторваться от его губ.

— Что мы творим? — прошептала я, плавясь от близости горячего мужского тела и ощущения всепоглощающего счастья.

— Это все пионы, — улыбнулся мне Ви.

— Пионы? — не поняла я, и непроизвольно облизала губы. Новый жаркий поцелуй заставил бесстыдно обхватить ногами бедра Ви. Я чувствовала его напряжение, и оно мне понравилось. Я хотела, чтобы меня раздели здесь и сейчас, я жаждала, чтобы меня довели до безумия. Я была на грани этого безумия. Нельзя целовать Ви. Нельзя, если хочешь остаться самой собой, а не превратиться в одержимую сексом распутницу. Ви — это чистый секс.

— У тебя на голове венок из пионов. Это мои любимые цветы, — Ви говорил мне в губы. — Ты безумно красива сейчас.

— Я просто безумна, — я потянулась за новым поцелуем, но Ви нежно отстранил меня от себя и пересадил на стойку.

— Мы сейчас оба безумны, — он стащил с моей головы венок и поднес к лицу. Закрыв глаза, вдохнул аромат цветов. — Гвоздика, мед, жасмин, сирень и даже лимон, — прошептал он. — В них вся ты…

Я сердцем почувствовала, что эти слова говорились не мне. Ви сейчас был с другой женщиной. Может быть, с той самой, чей поцелуй однажды сделался холодным.

— Ви, посмотри на меня, — попросила я, прикасаясь к его плечу. Я еще не остыла, но понимала, что продолжения не будет. Своей просьбой поцеловать я разбудила вулкан, который молчал долгие годы.

Байкер поднял на меня больные глаза.

— Прости, Шапочка, но мы не должны, — он отбросил венок в сторону. Тот со стойки скатился на пол. — Ни к чему хорошему это не приведет.

— Я понимаю, — кивнула я. — Помоги слезть, здесь высоко.

Ви подхватил меня под мышки и легко опустил на пол.

— Откуда у тебя пионы? — спросил он. — Они цветут весной, а сейчас за окном август.

— Мария принесла, — я поправила задравшийся свитер. Проверила, на месте ли брошка. — Ви, скажи, как такое может быть? Почему пионы распустились в конце лета? Здесь какое–то аномальное место?

Конечно же место было аномальным, я даже не сомневалась, но хотелось подробностей. Сразу вспомнился цветущий сад в сказке «Снежная королева». Герда, попав к волшебнице, очнулась только тогда, когда за забором наступила зима.

— Время, — Ви растянул на пальцах резинку и связал непокорные кудри в небрежный пучок. — Здесь для каждого оно течет по–своему. У нас с тобой лето, а у Марии весна.

Он прятал глаза.

— Какое сегодня число там, в моем мире? — меня кольнуло плохое предчувствие. Если для каждого время течет по–разному, значит, и у меня с ним свой счет.

— Для Марии или для тебя? — не сразу понял Ви. — Для души числа нет.