Бич Нергала

– Видите?! – вскричал Абакомо, поворачиваясь к подданным. – Я не обманул вас! Вот оно, выжившее из ума привидение! Вот кто сует нам палки в колеса! Да вы только поглядите на это драное пугало! – Император снова обернулся к Ну-Ги. – Что тебе тут надо, грязнуля? Кто тебя сюда звал? По какому праву ты расселся на троне верховного божества Агадеи?

– Я пришел, – беззлобно ответил призрак, – в последний раз предупредить тебя, детка. С огнем играешь.

– Сейчас, возлюбленные чада мои, – сказал Абакомо шеренгам, – мы призовем самого Нергала. И он придет, и накажет эту обнаглевшую сущность. – Монарх ткнул большим пальцем за плечо. – А потом мы поведаем всемогущему богу, что совершили во славу его и что хотим совершить, и будем молить его о благословении и поддержке. Ибо в долгом и трудном пути нам понадобится его помощь.

– Кхи-кхи-хи! Поможет он тебе, как же!

Абакомо снова резко повернулся к призраку. Вскинул кулак.

– Слушай, исчез бы ты, а? Неужели еще не понял, что никому здесь не нужен? И никто тебя не боится.

– А и не надо, чтоб боялись, – философски произнес Анунна и выдернул у попугая щепоть зеленых перьев. – Надо, чтобы слушались.

– Уходи. Я тебя по-человечески прошу.

Отшельник выдернул еще щепотку перьев и развеял их над каменным сиденьем трона.

– Ваше императорское величество, ну, что вы привязались к пожилому покойнику? «Уходи! Исчезни!» Разве воспитанные мальчики так себя ведут? А покойник, между прочим, прилетел сюда аж из Собутана, где некий бродяга благополучно разделался и с вашим ловким сотником Бен-Саифом, и с его людьми. Я устал и проголодался. Занимайтесь своими глупостями, водите хороводы вокруг этого дурацкого трона, распевайте псалмы. А я отдохну и позавтракаю.

Попугай в его руках задергался и зашелся человечьим криком. И умолк. Анунна безжалостно свернул ему клювастую голову, молниеносно ощипал тушку и поднес ко рту.

Абакомо отвернулся. За его спиной раздалось противное чавканье.

– Не обращайте на него внимания, – велел монарх подданным. – Пора начинать. Итак, напоминаю: гвардия повторяет молитву за Ибн-Мухуром, священнослужители – за преподобными Кефом и Магрухом…

– Кстати! – Чавканье оборвалось. – Извини, забыл тебе сказать. Кхи-кхи-хи… Сущая мелочь – немудрено, что из головы выскочила. Сюда летит твоя смерть. Я и до десяти сосчитать не успею, как она будет здесь.

Абакомо не ответил отшельнику. Он знал, что бессилен против чар распоясавшегося привидения. Ничего. Если исполнится пророчество Инанны, если сюда явится Нергал… драному пугалу о многом придется пожалеть.

Царственным жестом он дал Ибн-Мухуру знак начинать.

– О Нергал, владыка подземного царства! – прокричал дородный священник, и солдаты глухим хором повторили:

– О Нергал, владыка подземного царства!

– Раз! – промолвил Анунна и снова зачавкал.

– Мы, народ Агадеи, твой народ, смиренно взываем к тебе! – нараспев изрек Магрух перед строем инаннитов.

– Два.

– Мы, народ Агадеи, твой народ, смиренно взываем к тебе! – откликнулись жрецы и монахи в желто-коричневых рясах.

– Три. Ням-ням.

– Прерви свой божественный сон и вознесись из чертога вечных сумерек в наш светлый мир! – торжественно пробасил Кеф, и эрешиты в зеленых одеждах повторили слово в слово.

– Три с полови-иной! – дурашливо протянул Анунна. – Шучу. Четыре.

– Запакво саламая дудуриха, бархыр макачача юйю-у! – тщательно выговорил Ибн-Мухур первую строку древнего заклинания.

Горногвардейцы повторили, как строку присяги.

– Шесть.

«А где же пять?» – едва не сорвалось с языка у Абакомо но монарх спохватился и сразу почувствовал, что краснеет. Волнение, будь оно неладно. Мозги от него набекрень.

– Саагрим вагрим олла якко, мага лхасаух Нергал!

– Саагрим вагрим олла якко, мага лхасаух Нергал!

– Семь.

«Ублюдок! – мысленно обругал Абакомо отшельника. И подумал растерянно, ощущая дрожь под коленями: – А ведь я боюсь! Вдруг не получится?»

– Пахалида кисса врегиста мур! – Низкорослый эрешит воздел руки над блестящей лысиной. Зеленые шеренги гулко повторили.

– Восемь. Ну, и девять заодно.

Осталась последняя фраза. Решающая. Если Нергал не явится на зов, сегодня же по всей Агадее поползут слухи о неудаче молодого императора. Сегодня – слухи, завтра – сомнения, послезавтра – крамола. За спиной глумливо хихикало безумное привидение. Только сейчас Абакомо осознал, что рискует очень многим. Возможно, даже головой.

– Сайда вундалига хоа, Нергал, хоа вундалига!

– Десять. Ну, что я говорил?

– Летит! – вскричали священники и солдаты, не успевшие повторить за Ибн-Мухуром фразу заклинания. – Нергал нас услышал! Вон он! Летит!

В небесной синеве появилось черное пятнышко. Оно летело с юга и увеличивалось на глазах. Снижалось. Вскоре на подиум с глухим треском упала ивовая корзина, из нее выскочил рослый длинноволосый человек в кожаных штанах и короткой тунике, с длинным мечом в руке. Знакомое монарху изделие инаннитских умельцев – мешок из пропитанной лаком ткани, – упал на мостовую перед строем гвардейцев, расплющился, точно огромная медуза, выброшенная на берег.

Вдруг он с шорохом пополз по камням, потащил за собой корзину. Абакомо едва успел отскочить. Корзина ударилась о мостовую и развалилась. Мешок зашипел, как змея, выпустил без остатка теплый воздух.

– Нергал! – восклицали в шеренгах. – Вот он какой, наш верховный бог!

Человек с мечом стоял подле трона, голубые глаза настороженно косились на шеренги, на отшельника, на Абакомо. Гость из поднебесья помалкивал.

– Странновато, не правда ли, Абакомо? – язвительно произнес Анунна. – Его ждали из-под земли, а он с неба свалился. Позволь представить тебе Конана, бродячего бойца из далекой северной страны. Он прошел долгий путь и насмотрелся на дела рук твоих. И явился сюда, чтобы воздать тебе по заслугам.

Голубоглазый великан не трогался с места, все озирался, и казалось, он не слышит призрака. Разглядывая угрюмое лицо, могучие плечи, обнаженные руки, покрытые шрамами, монарх недоумевал, почему у него трясутся поджилки. Конан один-одинешенек против целой армии. Пусть у него в руках грозный меч, зато на императоре, под горногвардейским мундиром, – прочнейший кольчужный костюм. После ночного визита мага Черного Круга Абакомо не рисковал покидать дворец без надежных доспехов. Корона тоже сделана из легкого крепчайшего металла, а лицо и шею, если набросится варвар, можно прикрыть руками. Сразу же спрыгнуть с подиума и бегом – в ряды воинов. А уж верная гвардия в обиду не даст.

– Конан, – обратился Анунна к небесному гостю, – вот человек, о котором я говорил. Это он науськал апийских псов на мирный Нехрем. Это его гвардеец заразил Когир «лунной болезнью», а другой, ныне покойный Бен-Саиф, предал огню вендийскую провинцию. Ты своими глазами видел, что такое агадейский порядок.

Отшельник повернул голову к Абакомо.

– Властью, данной мне богинями Кура, – торжественно произнес он, – я, Анунна, верховный судья подземного царства, приговариваю тебя к смертной казни. И пусть она свершится безотлагательно. Конан, чего ты, собственно, ждешь?

Конан бросил хмурый взгляд на привидение. Снова посмотрел на Абакомо.

– Значит, это ты заварил кровавую кашу?

– Он самый, – подтвердил Анунна с подлокотника трона. – Нахальный честолюбивый щенок. На Серых Равнинах у него будет вволю времени, чтобы понять, какие цари нужны миру, а без каких он прекрасно…

Конан мешкал, и Абакомо вдруг успокоился. Он разгадал причину нерешительности варвара. Не так-то легко казнить безоружного человека, если, конечно, ты не палач по призванию. И если вокруг тебя тысячи вооруженных людей, которые жестоко отомстят за смерть своего повелителя.

– Конан, – произнес он увещевающе, – не слушай ты старое пугало. Неужели ты всерьез поверил, что я мечтаю утопить мир в крови? Я, да будет тебе известно, просвещенный монарх, а не людоед из Черных Королевств.