Страница 49 из 78
Глава 25
— Земля вызывает Кнопку, Земля вызывает Кнопку!
Вот уже пять минут Лилька крутится перед моим носом, активно размахивая ярко-алой тряпкой, которую представляет из себя наш новый костюм, а я не замечаю ничего вокруг. Витаю в облаках, до сих пор чувствуя на губах вкус Ванькиного поцелуя, и никак не могу избавиться от любезно подброшенных воображением вариантов событий, которые, вероятно, воплотились бы в жизнь, если бы в спальню не зашла Агата Павловна.
И если одна часть меня расстроена тем, что нас с соседом вчера прервали на самом интересном, то другая часть искренне благодарна Филатовой-старшей. За то, что мы не перешагнули границу, за которой все стало бы по-другому. Я бы начала ревновать Ивана даже к фонарному столбу и непрестанно сравнивала бы себя (хоть я и так это делаю) с вереницей моделек, инста-див и прочих гламурных чик, которые его окружают. А он бы, скорее всего, поставил очередную зарубку на ножке кровати и двинулся бы дальше в свободное плавание — соблазнять обделенных его вниманием девиц. И я бы страдала дома, пересматривая по десятому кругу «Секс в большом городе», заедала бы полученный стресс ведром бананового мороженого и кляла бы всех представителей мужского пола на чем свет стоит. Так, стоп, Васильева! Соберись!
— Алена-а-а! — щелкает меня по носу Зорина, отвлекая от безрадостных мыслей и, схватив за руки, тащит вверх. — У нас еще два прогона, а ты как сонная муха.
Встряхнувшись, я поправляю затянутые в высокий хвост волосы и леплю на губы профессиональную улыбку, которую отрабатывала годами. Так и не скажешь, что полминуты назад я занималась глубоким самоанализом и выедала себе мозги чайной ложкой.
Несмотря на душевный разлад, движения сегодня получаются выше всяких похвал, и я впервые с опробования довольна собой. И, как показывает реакция девчонок-танцовщиц, не зря: одобрительно машет головой Лола, радостно хлопает в ладоши Лина и даже вечно недовольная всем миром и моей персоной, в особенности, Лана молчит. И я глубоко выдыхаю, стряхивая с плеч напряжение, приподнимаюсь на цыпочки и собираюсь поблагодарить Лильку за помощь и шефство, когда по относительно небольшому помещению прокатывается знакомый голос.
— Так вот как ты в библиотеке сидишь, да, Ален? В поте лица грызешь гранит науки, что называется, — заглянувшая на огонек Лариса в серой водолазке под горло и наглухо застегнутом пиджаке в клубе смотрится дико. Примерно, как туземец из Африки смотрелся бы на красной дорожке в Каннах. И я не удерживаю короткого смешка, представляя сестру получающей Оскар в юбке из соломы и открытом ярко-салатовом лифе. Вот это была бы умора!
— А я тут подработку нашла. Я разве не говорила? — беспечно перекатываюсь с пяток на носки и обратно и строю умильную мордашку, глупо надеясь, что все рассосется само собой и Лара по щелчку пальцев исчезнет из «Чернил», как будто ее здесь и не было никогда.
— Из меня-то дуру не делай, конечно, не говорила, — сестра манерно кривит тонкие губы и брезгливо изучает мою влажную форму, украшенную серебристыми шарами и звездами сцену и надолго задерживается на временно установленном в центре зала шесте. И я не берусь ей объяснять, что это для приглашенных артистов и закрытой вечеринки, на которой нас с подругами не будет. — Потому что, если бы сказала, папа бы давно выволок тебя из этого притона за шкирку.
— Полегче, училка, — выдает Лола, оценив Ларкины некрасивые очки в роговой оправе, и экспрессивно подкатывает рукава свободной кофты с кричащей надписью: «Сделай или сдохни». И я начинаю чувствовать себя героиней фильма, где американские школьницы воюют друг с другом за сферы влияния и дерутся до первой крови на заднем дворе или спортивной площадке.
— А ты что хотела, Ларис? Приступом родственной любви накрыло? Могла просто позвонить, — я осторожно обнимаю Лолу за плечи и шепчу «забей» ей на ухо, рассчитывая погасить конфликт до того, как он разгорится на полную мощь.
— Ты ужин нам обещала. И мы с мамой сидим, как две идиотки, в Никиной пустой квартире битый час.
— Почему как? — ляпаю сдуру, а потом хлопаю себя ладонью по лбу, осознав, что с Филатовым забыла про все. И про традиционные семейные посиделки, и про то, что контрольную Белоусову нужно было сдать еще на прошлой неделе, и про то, что скинуть мерки Шанской надо было вчера. Хорошо, хоть еще помню, как меня зовут. — Твою ж за ногу!
Я начинаю носиться между столами дикой белкой, собираю разбросанные по разным углам вещи и кое-как втискиваю свое липкое от пота тело в бордовое платье тонкой вязки. Не переобуваюсь, на ходу запихивая ботинки на высокой танкетке в спортивную сумку, и взъерошенным ураганом выметаюсь на улицу. И пугаю светловолосого парнишку лет пятнадцати-шестнадцати то ли сногсшибательным появлением, сбивая дверью урну с мусором, то ли горящими, как у ведьмы-Маргариты, глазами. В общем, несостоявшийся курильщик оторопело ойкает и роняет только что зажженную сигарету на землю. Хоть какая-то от меня польза.
— Правильно, я не Минздрав, конечно, но как тебе вообще их продали?
Мой вопрос виснет в воздухе, потому что подросток отчаянно крестится и валит от меня так, что сверкает подошва его модных конверсов. На что я лишь пожимаю плечами и нетерпеливо жду никуда не спешащую сестру, важно вышагивающую по тротуарной плитке.
— Ларка, ты издеваешься? — обреченно всплескиваю руками, готовясь к тому, что мама меня в порошок сотрет. Она терпеть не может непунктуальность, забывчивость и неряшливость. То есть все те качества, воплощением которых я и являюсь.
— Я не собираюсь из-за тебя бежать, а потом весь вечер сидеть с мокрыми подмышками, — по слогам проговаривает сестра и так же неторопливо опускается на кожаное сиденье приехавшего за нами такси.
А у меня в голове мелькает шальная мысль, что неплохо бы познакомить Ларису с Мишей Мельниковым. Вот уж кто бы точно оценил ее отутюженный пиджак без единого залома, собранные в симметричный пучок волосы и начищенные до бесящего блеска ботинки на небольшом квадратном каблуке.