Сила алхимика

– Значит, договорились. Как тебя зовут?

Предводитель наемников заколебался. Ему до ужаса не хотелось давать клятву, завязанную на колдовстве.

– Хагрим, – неохотно выдавил он.

Я кивнул. Остальные молчали, все еще связанные, они доверили решать свою судьбу вожаку. Как, наверное, делали уже десятки раз за время наемничества.

– Если кто-то против, то говорите сейчас, потом будет поздно. Я не буду вас убивать, просто отрублю руки и отпущу на все четыре стороны.

Бывалые головорезы вздрогнули от проскользнувшего в моем голосе равнодушия. Так на постоялом дворе можно спрашивать, с чем предпочитаешь есть свиные ребрышки: с элем или клюквенным морсом.

Но на другой половине весов лежало несчастное будущее безруких калек, вынужденных побираться ради куска черствого хлеба. Поэтому никто не проронил слова против.

– Что же, хорошо, тогда приступим, – я повел рукой, концентрируясь на собственном магическом даре.

Йогар-гал с интересом следил за моими манипуляциями. Наверняка оценивал уровень владения магией.

Ну и бездна с ним, все равно в этом нет большого секрета.

Порыв энергии вызвал легкую рябь, воздух пошел волнами. Наемники вздрогнули, испуганно загомонили. Кто-то зажмурился, кто-то пытался отползти прочь. Лишь вожак остался недвижим, заглушив страх. Похвальное поведение.

– Больно не будет, – успокоил я.

Хагрим опустился на одно колено, склонив голову. Я в церемониальном жесте возложил руку на его лоб. Но опять сделал это с таким бесстрастным видом, что вызвал еще больше страха.

Как же они боятся колдовства.

Я обратился к искре своей магии и на мгновение стал частью ее. Невидимые глазу гибкие щупальца, сотканные из тончайших нитей чистой энергии, выстрелили вперед, касаясь наемника.

От него они потянулись к лежащим вповалку связанным пленникам, вонзаясь в их ауры и гибкими нитями переплетаясь с жизненной сутью. Пепельное облачко появилось над головами каждого из наемников, колыхнулось и развеялось – визуальный эффект для закрепления нужного результата.

Кое-кто побледнел, но большинство уже смирилось, покорно ожидая конца ритуала.

Темная грань Искусства давала своим адептам много возможностей, в том числе оказывать вмешательство на астральном уровне.

– Всё.

По телу прокатилась привычная слабость отката. Несмотря на простоту исполнения, заклинание потребовало много энергии.

– Теперь вы служите мне. Попробуете предать или сбежать – умрете в страшных мучениях, – предупредил я.

Пленные прислушивались к собственным ощущениям, пытаясь обнаружить магическое воздействие. И, разумеется, ничего не находили. Чары работали незаметно. В случае срабатывания метка их убьет. Не будет особой боли, просто сердце вдруг остановится. Но пообещать страдания никогда лишним не будет.

Простоявший все время сотворения заклятья неподвижно Йогар-гал шевельнулся.

– Неплохо, – он по достоинству оценил сложность примененного заклинания. Но чтобы я особо не зазнавался, с ехидцей добавил: – Хотя мог и придумать что-нибудь более изощренное.

– Пошел ты, – привычно огрызнулся я.

Изощренное ему подавай. Так бы и сказал, что хочет увидеть все, на что я стал действительно способен.

Куска свиных испражнений ему за шиворот, а не мои тайны.

– Так, с клятвой закончили, – я посмотрел на Хагрима. – Ваше первое задание: отправляетесь назад в город и привезете мне голову жреца.

Предводитель наемников вытаращился на меня в немом изумлении. Он ожидал услышать что угодно, только не заказ на бывшего работодателя.

– Зачем?

– Считай это вашей проверкой. Вернетесь сюда до восхода солнца.

– Но…

Я вздохнул.

– Хагрим, кажется, ты неправильно понял наши с вами взаимоотношения. Нет никаких «но» и «зачем». Я говорю – вы исполняете. Ясно? – на этот раз мой голос скрежетнул сталью. – Впрочем, мы в любой момент можем вернуться к первому варианту с отрубленными руками. – По моим губам скользнула тонкая улыбка, больше похожая на хищный оскал.

Помогло. Пленников проняло.

Я повел рукой, веревки опали. Еще одна демонстрация силы не помешает.

Осторожно обходя застывшую фигуру в темном балахоне, мои новые нукеры молча седлали коней и направлялись в сторону покинутого города. Больше вопросов о судьбе похотливого жреца не возникало. Она была предрешена.

– Товарищей похороните при возвращении, – сказал я напоследок вожаку, уходившему последним, помедлил и предупредил: – И не делайте глупости. Это темная грань Искусства, с ней не справиться обычному гильдейскому магу.

Хагрим словно споткнулся. Так и знал, планировал попробовать снять заклятье с помощью другого мага.

Хитрый. Но не слишком умный. Мог и умереть, пытаясь освободиться. Метка обладала средствам самозащиты, активируясь при внешней попытке контроля.

Наемники уехали. Йогар-гал как-то неопределенно хмыкнул.

– А зачем тебе на самом деле жизнь святоши? – спросил он, когда всадники отъехали достаточно далеко.

Я пожал плечами.

– Подумал, будет забавно, если придурку снесут голову. В городе начнется знатный переполох, уже никто и думать не будет о нас. А уж как сам жрец удивится. Хотелось бы мне посмотреть на его физиономию, когда Хагрим, вместо связанной сочной рыжей бабенки с аппетитными сиськами, вернется с обнаженным мечом, чтобы срубить ему башку. Думаю, это будет веселое зрелище.

По моему лицу скользнула ухмылка. Божок на меня внимательно посмотрел.

– Не кажется, что чрезмерная кровожадность в этой ситуации слегка неуместна? – удивительно ровно осведомился он.

Тоже мне противник насилия. Когда выжигал мозги солдатам, наверняка не думал о жестокости собственных действий.

– Ты что, мне собрался проповедь о морали читать? Возлюби ближнего своего и все такое? – удивился я.

Йогар-гал вытаращился на меня в изумлении.

– Кого возлюби?

А, ну да, это же из другой оперы: другой религии другого мира. Ошибочка вышла.

– Забудь, – я отмахнулся.

Но божок не отставал, решив развить тему, зайдя с другой стороны.

– Это влияние перстня. С каждым днем он все больше изменяет тебя. И это становится необратимым.

– Ну и что? – я снова пожал плечами и посмотрел на край горизонта.

Солнце медленно уходило в закат, наступали сумерки, воздух ощутимо похолодел. Я потер плечо и грудь, неплохо меня приложили, останутся синяки. И ссадиной на лице надо заняться.

– Превращение зашло слишком далеко. Эта шутка со жрецом в духе истинных дэс-валион.

Я раздраженно дернул уголками рта.

– Отвали. Жрец был мерзавцем, любящим насиловать женщин. Он заслужил смерть. Тем более ублюдок хотел убить нас.

На самом деле изменения зашли еще дальше, но я не стал об этом говорить. Перстень не единственный, кто оказывал на меня влияние. Меч Шахода воздействовал еще сильнее, играя в унисон с реликвией темных.

За моей спиной клубилась тьма – наследие истинных дэс-валион, но тьма была не однородной, ее прорезали красные молнии божественного оружия.

Эфирный клинок, артефакт-перстень, иномировое происхождение второй половинки души – все это в совокупности накладывалось друг на друга, создавая странный эффект.

Уже непонятно, во что я могу переродиться.

Алия однажды упоминала о перерождении. И оно уже происходит. Но идет не так, как должно и как привыкли в дуэгарских колдовских семьях.

Воздействие кольца, влияние божественного оружия – все это сформировало чудовищный симбиоз, уже изменивший магический дар.

Изначальная алхимическая направленность стала гибридом, где жутким образом переплелись другие грани Искусства.

Но главное – меч Шахода стал частью меня. Отказаться от него означало все равно, что потерять руку или ногу. Именно поэтому в свое время я отклонил предложение Отверженных. Страх перед Блуждающей Башней был лишь удобным предлогом. На самом деле я не хотел отрывать от себя эфирный клинок. Слишком сильно мы с ним срослись, став одним целым.