Счастливый случай

— Разве я спрашивала ваше имя, мистер Тарди? Вы меня предупреждали, что многое останется в тайне. И я все понимаю. Что касается моих шансов на спасение, если Империя нас обнаружит, — усмешка получилась довольно мрачной. — То они и раньше стремились к нулю…

В номере повисла гнетущая тишина.

— А можно попросить вас, мистер Тарди? — Эни вдруг посмотрела на пилота с улыбкой.

— Попросить — можно, — пилот поставил птичку на стол рядом с койкой — сохнуть. — Не могу гарантировать, что выполнить просьбу будет в моих силах.

— Тогда не буду, — Эни с сожалением отвела взгляд от птички и встала. — Мне пора возвращаться к своим прямым обязанностям, — сказала она спокойно… "Сотрясения головного мозга никогда не проходят бесследно, — поставила она себе неутешительный диагноз. — Наговорила тут с три тяжёлых транспортника. Забыла субординацию".

— Я всё понимаю, мистер Тарди. Там, у двери… Я почувствовала. Это было странно, — сказала она, вводя ему иглу в вену. — Я не хочу, чтобы из-за меня вы стали Тёмным… Я постараюсь быть осторожнее, — мягко закончила она. — Извините.

— Вам не за что извиняться, — пилот прикрыл глаза. Тарди. Заблудившийся. Это только прозвище, которое никогда не станет именем. Над тем, как его будут звать, он подумает потом. — О чем вы хотели меня попросить?

— Я хотела попросить вас подарить мне птичку, мистер Тарди, — сказала Эни, настраивая скорость капель на пульте. «Чтобы подержать её в руках, когда начну думать о той, что летает на недосягаемой высоте…»

— Это не невыполнимая просьба, — отозвался пилот. — Вам её раскрасить или оставить так?

— Благодарю вас. Оставьте так, — попросила Эни. — Мистер Тарди, скажите, что вам больше нравится, запах степи или запах лесов? К сожалению, у меня остались только эти. Но они прекрасно сочетается с кислородом и звуками живой природы. — Девушка держала в руках два герметично упакованных шарика.

— Сядьте, — попросил пилот. Он не забыл, как задел её чем-то и теперь тщательно подбирал слова. — Я вам очень признателен за заботу обо мне… Эни.

Настоящее имя все-таки не прозвучало. Но он дал понять, что запомнил его.

— Запахи и звуки — это прекрасно. Но они не придают мне сил. Вы только зря потратите их. Сила… — слово прозвучало. — Сила не признаёт заменителей. Я мог бы очень быстро подняться на ноги. То, что мне нужно, разлито в воздухе. Только протяни руку и возьми… Чуть-чуть жизни у того, у этого… Я не хочу так. А по-другому пока не умею. Мой первый наставник был Тёмным. И я не хочу превратиться в его подобие… Поэтому лучше расскажите мне… Что-нибудь хорошее.

Эни медленно положила шарики на стол.

— Да, мистер Тарди, я понимаю, что из этого нельзя почерпнуть Силу, мне просто хотелось сделать терпимее ваше пребывание в Нар-Шаддаа, — Эни взглянула на него с нескрываемой нежностью. Она присела рядом. — И я очень хочу вам помочь… А рассказать хорошее… — Эни на секунду задумалась. За последние годы мало что можно было назвать хорошим. И это никак не годилось для рассказа. — Вот что я расскажу, — улыбнулась Эни. — Моё путешествие на Кореллию подойдёт? Не знаю, где родились вы, а для меня, жительницы… — она на секунду замялась, так трудно было говорить правду, которую скрывала даже от себя самой. — …Столицы, путешествие на Кореллию было счастьем.

— Подойдёт, — кивнул Тарди. — А запахи приберегите… Для корабля.

— В 16 лет родители сделали мне подарок, — улыбнулась Эни, вглядываясь куда-то мимо пилота. — Две недели на Кореллии… Две недели плэнера на берегу океана, дышать чистым морским воздухом, Бела-Вистал, Коронет… Это было сказкой. — Эни говорила с вдохновением, ей хотелось, чтобы Тарди увидел всё восторженными глазами 16-летней девочки, услышал и почувствовал, как она… Шум океана, крики птиц, которых Пола никогда не видела вживую, мелкая водяная пыль на коже и на её акварельке, и порыв ветра, срывающий рисунок и уносящий куда-то… И ужас, смешанный с восторгом, когда её качали волны, унося далеко… И её танец на веранде из белого камня, на фоне холмов. Почти зеркальные плиты под ногами, и кажется — ты летишь, не касаясь их ногами… И аплодисменты выходящего из-за колонны мальчика, его улыбка… Его серо-зелёные, чуть раскосые глаза… Вечерний Бела — Вистал, закатное небо, сонная тишина улиц, тёплый ветер, играющий с прядями волос, тихая радость внутри, потому что завтра будет новый день, музеи, разговоры о высоком и прекрасном, юношеский максимализм, споры, прогулки по паркам. И брызги фонтанов… И счастливый смех… И стихи на веранде, которые он прочтёт ей… И друзья, с которыми. конечно, же не расстанешься никогда…

Тарди слушал, закрыв глаза. Она тоже рисует, кто бы мог подумать… Сила горазда на шутки…

Пола хорошо рассказывала — он видел то, что ей хотелось передать ему. Видел глазами человека, который поверил единственный раз в жизни. Поверил… Чтобы потерять и доверие, и веру, и желание жить.

Он не помнил, как это произошло. В памяти зияла обугленная прореха, оборванные нити ещё тлели.

Чёрную пропасть затягивало серебристой паутиной, которую плёл голос. Показалось?

Пилот открыл глаза, удивлённо сморгнул.

Так не бывает.

Или?

Эни взглянула на Тарди нездешними глазами, в которых ещё плескалось голубое небо Кореллии.

— Конечно, улетала я с грустью, но верила, что вернусь. Счастья было так много, что я даже не заплакала при расставании с друзьями… Его хватило на всю обратную дорогу и на целый месяц потом… — Эни улыбнулась Тарди. Воспоминания ещё освещали её глаза. — Это подошло под категорию «что-нибудь хорошее», мистер Тарди?

Сила текла сквозь след в памяти, свободно, не причиняя боли, не отнимая чужих чувств, не оставляя по себе серой пелены безразличия.

"Надолго ли хватит этого счастья, которым ты со мной так щедро поделилась?"

— Более чем, — отозвался пилот, вдруг понимая, как его будут звать в той, другой жизни. Которая начинается прямо сейчас. — Ник. Зовите меня Ник. Николаус Вийяр.

Так называли холодный ветер его родины. Он приносил с собой снег или дождь. Но потом начиналась весна…

— Николаус Вийяр, — повторила Эни медленно, словно касаясь имени мягкими губами и прислушиваясь к ощущениям внутри себя. — Какое красивое имя … Оно вам очень подходит, Ник… Мистер Тарди, — поправила она себя, и чтобы скрыть смущение спросила: — Вы художник, мистер Тарди? Потому что я всегда везу за собой бумагу и краски, надеясь, что когда-нибудь у меня будет время… Если хотите… Ведь ничто, пожалуй, не даёт такой радости, как творчество…

— Нет, — качнул головой пилот.

"Теперь уже — нет…"

Там, в пустоте, осталась его картина. Последнее, что он написал. Больше он за кисть не возьмётся — не сможет. Между ним и холстом всегда будет стоять обугленный мрак.

— Но я немного леплю. Говорят, даже получается неплохо.

— Замечательно, мистер Тарди, — сказала Эни, осторожно сажая птичку себе на ладонь. — Как живая, — она разглядывала её, затаив дыхание, будто она могла вспорхнуть с ладони… — А вы когда-нибудь попозируете мне? Не сейчас… Когда мы будем далеко отсюда… — несмело спросила Эни. — Мне очень хочется нарисовать вас, мистер Тарди.

Птичка опустилась на стол, а Эни встала. Раствор медленно подходил к концу.

Ему хотелось узнать, каким она его видит. Вот только…

— Ник, — напомнил он ей. — Мне очень хотелось бы ответить вам согласием, Эни. Но… Моё лицо слишком хорошо знакомо некоторым, а Сила так любит шутить… Если кто-то из них увидит ваш рисунок — мне страшно даже подумать, что будет тогда с вами. Может быть, когда-нибудь. Потом. Но сейчас — нет. Слишком опасно. Для вас.

— И для вас, Ник… А это для меня главное, — тихо сказала она. — Поэтому да, потом…Когда-нибудь… Когда изменятся обстоятельства. Когда вам ничего не будет грозить. Я просто буду ждать и надеяться.

Она что-то ещё хотела сказать, но сигнал с деки прервал её. Пора было выключить капельницу. Эни вытащила микроиглу и прижала салфеточку с антибактом на сгибе, где выступала голубоватая венка.