Счастливый случай

Дара Ливень, Роман Андреев, Лонели

Счастливый случай

Глава 1

Первый том

Россыпи астероидов в открытом космосе похожи на людей, думал Кайлас, глядя, как растёт по мере приближения глыба породы, похожая на бесформенный кусок сыра: она вся была изрыта ходами, проделанными добывающей техникой. Сила позволяла ему и не такое… Увидеть внутренним зрением то место, куда тебе нужно попасть — не самое сложное, что может проделывать Одарённый.

Блуждающие в пространстве россыпи — те же человеческие сообщества: рождаются из нескольких пылинок, растут, сталкиваются, соединяются или раскалываются на части, снова сталкиваются… И либо стираются в никуда не годную пыль, либо проводят всю свою жизнь такими, какими стали, либо становятся вот такими гигантами, если удачно сложатся обстоятельства — сила тяготения, близость других крупных обломков, подходящие скорости сближения… А конец у всех один.

Бур дроида-проходчика, который оставит одну пустую породу. И даже ту некоторые умудряются пустить в оборот, когда уже нечего взять с неё, кроме каменной толщи, пронизанной коридорами. Труп несостоявшейся планеты становится пристанищем паразитов, грызущих тело Империи.

Его судьба оказалась такой же. Кем он был совсем недавно по людским меркам? Успешный художник, выставки, собирающие полные залы галерей и массу восторженных откликов. Забытый после некролога в прессе. Так нужно, сказал ему вербовщик, офицер с понимающими и добрыми глазами. Так нужно для блага Империи. Ты — особенный. Избранный. Таких, как ты, единицы на миллионы разумных. Твой дар послужит Миру и Порядку куда лучше, когда мы доведём его до совершенства.

И он верил.

А как было не поверить, когда невозможное происходило на его глазах?

Как было не поверить, когда и у него самого стало получаться это невозможное?

До сих пор он вкладывал свой дар лишь в картины, и искренне верил, что у него просто талант передавать зрителям свои чувства с помощью кисти и красок. Известно же, что у просто хорошего художника зрители смотрят на картины, а у талантливого — картины смотрят на зрителей.

А потом его пригласили встретиться в скромном офисе с ничего не говорящим ему названием компании, непременно лично. Он пошёл из любопытства. И вышел оттуда другим человеком. С другим именем. Другой биографией. Даже внешность ему подправили, не радикально, но всё же…

Кайлас невесело улыбнулся астероиду, который заслонял уже половину обзора. Когда они выйдут из прыжка, в который только что ушли, астероид будет выглядеть именно так. Этой каменной глыбе подправили внешность куда радикальнее. Не повезло ей. И не повезёт ещё сильнее, если он сумеет выполнить задание.

Не если, поправил он себя. Когда.

А единственным вознаграждением ему будет собственная совесть.

Потому что задания ему теперь давала именно она.

Иногда, в те редкие моменты, когда у него появлялось время подумать, он отстранённо удивлялся собственной наивности. Правильно говорят о художниках и поэтах — не от мира сего. И сей мир этим пользуется по полной программе. Какими глазами он смотрел на учителя, который выбрал его… Миралука Джерек, могущественный Одарённый, открывший ему его собственные возможности. Подаривший целый мир, которого Кайлас никогда не узнал бы, оставшись просто талантливым художником. Давший ему полёт…

Он боготворил Джерека. Верил настолько слепо, что даже не задумался, когда учитель велел ему подать прошение о переводе на службу в ИСБ. Не задумался, когда Джерек стал время от времени ненавязчиво выспрашивать о некоторых деталях операций безопасников. Он был по уши в новой работе — и в тренировках. Сила пела ему, Сила звала и обещала, Сила любила его, когда он вёл корабль сквозь гиперпространство, без проложенных дорог, напрямую, как летают птицы — он был птицей!

И был счастлив служить своему учителю, подарившему Кайласу эту возможность.

Прозрение приходило к нему постепенно. Изредка оброненное "операция провалилась". Рапорты о погибших или пропавших оперативниках. Не сразу, но Кайлас понял, что в большинстве случаев это те операции и те люди, о которых спрашивал Джерек. На миг ему стало холодно, но он поспешно отогнал эту мысль. Это просто совпадение, сказал он себе. Учитель предан Империи. Он не может быть предателем. Он не может быть на стороне Альянса. Это исключено.

Было так просто убедить себя, что любая из операций может обернуться неудачей и гибелью сотрудников, которые в ней задействованы. Что повышение по службе — результат его усердия и исполнительности, а не способ получить доступ к более серьёзным служебным секретам. Что он по-прежнему служит Империи…

Пока однажды Джерек не попросил его собрать кое-какие сведения об Императоре.

Кайласа как холодной водой окатило.

Он в смятении смотрел на учителя и не понимал, не ослышался ли, не почудилось ли ему? Он даже переспросил — и получил тихий, беспощадный ответ:

— Выполняй.

Кайлас помнил, что было потом, когда он впервые сказал "нет" своему наставнику. Горло саднило до сих пор, стоило вернуться в воспоминаниях к этому моменту. Полузадушенный, уничтоженный, разбитый, он мог только судорожно кивнуть в знак повиновения. И тогда Джерек его отпустил, уверенный, что добился своего.

Кайлас посвятил остаток рабочего дня подготовке. Когда он покидал свой пост, при нём была стопка удостоверений на разные имена и должности — от простых курьеров до полевых оперативников, заведённых задним числом на разные даты, со скудными и ничем не примечательными досье. Обнаруженную недавно лазейку в системе безопасности Кайлас Вару, ученик Инквизитора Джерека, использовал сполна.

Он покинул планету в тот же день, с одним из нечистых на руку торговцев, который не оформлял пассажиров, если ему платили наличными. Там, в грязном трюме, скорчившись в тайнике, Кайлас наконец позволил себе безмолвную истерику, в которой выплеснул потрясение.

Его наставник служил не Империи, не Императору — он служил себе. Он подбирал команду подготовленных специалистов, с которыми мог захватить трон, и убивал тех, кто не соглашался ему присягнуть. И он учил Кайласа только тому, что было выгодно. Форс-пилот из бывшего художника вышел отменный. Но Кайлас и представить себе не мог, что Сила, которой он был готов служить самозабвенно, может душить. Калечить. Убивать.

Теперь он знал и это. И был готов использовать последний урок Джерека.

На следующий день он под именем Клауса Варма зашёл в систему и узнал, что наставник использовал все полученные от него сведения, чтобы обвинить беглого ученика в шпионаже и пособничестве повстанцам. Не было никаких сомнений: если он попытается восстановить своё доброе имя и раскрыть предательство миралуки, поверят не ему.

Он больше не был Одарённым на службе Империи, он был преступником, которого разыскивали. Но сам себя Кайлас с этой службы не увольнял. У него были удостоверения. Если их использовать с умом, не появляться на столичной планете, держаться подальше от мест, где его могли вычислить по ДНК или сетчатке глаза, он мог продержаться долго. Очень долго.

И сделать мог немало. Не для себя — для Империи. Снизу лучше видно тех, кто грызёт её корни.

Повстанцы были разными, это Кайлас усвоил давно. Его служба в ИСБ не предполагала, что всем, кто попал в поле её зрения, предназначались только Кессель или расстрел. Было много искренне заблуждающихся, клюнувших на эмоциональные агитки, и не сделавших ничего опаснее высказываний в баре под лум. С такими достаточно было просто по-человечески поговорить, объяснить, чем чревата для простого обывателя победа Альянса. Никто из них не хотел беспорядков и беззащитности для себя и своих близких. Возможно, повстанцы наведут порядок, спустя некоторое время после прихода к власти. Но до этого — что будет с простыми разумными, которых некому окажется защитить от разгула преступности?